Рыцарский долг - Александр Трубников

Мастер Григ остановился, и над прогалиной повисло долгое гнетущее молчание.

– Фридрих в Иерусалиме, – первым заговорил Сен-Жермен, – и нам навстречу движется отряд.

– Как они узнали о нас? – задал вопрос Робер.

– Предатели, кругом одни предатели, готовые сдать нас кому угодно за полденье со всеми потрохами, – ответил приор. – Я не имею ни малейших сомнений в том, что половина служек патриаршего квартала наперегонки доносят о каждом произнесенном там слове доверенным лицам императора.

– Слушай, уважаемый мастер Григ, – поинтересовался Робер, которого больше беспокоила практическая сторона вопроса, – а там дальше в письме этот предатель и соглядатай ничего не говорит о численности и боевом составе войска Фридриха?

– Не более того, что я уже огласил, – пробежав глазами пергамент, ответил мастер Григ.

– Сотни полторы или две отборных германцев, остальные – сержанты и прислуга, коих бессчетная толпа, – стал, нахмурив рыжие брови, прикидывать достославный рыцарь. – Ну, это для штафирки-неверного она бессчетная, для него и сотен пять пизанцев, чьи пики виднеются из-за ближайшего холма, уже показались бы стотысячным войском. На самом деле, если не брать безоружных богомольцев, там две, от силы три тысячи пехоты. Больше у Фридриха просто нет. Все свои силы он против нас не бросит, не больше трети. В быстром рейде рыцарям копейщики – только обуза. Значит, где-то за Амманом мы встретим пару сотен германцев, в худшем случае тевтонцев. Так о чем вообще разговор?

– Мы не можем рисковать, ввязываясь в кровопролитный бой так далеко от Иерусалима, – перебил его приор. – К тому же Фридрих послал за подкреплением к султану.

– Но ведь это означает, мессир, что путь вперед для нас закрыт! – не сдержавшись, воскликнул Жак.

– Не будь с нами Толуя с его обозом, – кивнул в ответ Сен-Жермен, – я бы, ни на миг не задумываясь, вышел навстречу врагу. Но ставки в этой игре выше не только наших жизней, но и нашей рыцарской чести. Переводи, – обратился он к киликийцу. – Хан Толуй должен знать обо всем, чтобы принять взвешенное решение.

– Давай-ка лучше я, – предложил Робер, который за время совместного путешествия уже успел неплохо освоить нелегкую для франка монгольскую речь. – По военным делам я с ханом и нойоном побыстрее объяснюсь, пожалуй…

– Я думаю, – продолжил приор, – что мы должны развернуться и двинуться по Пути царей. Не доходя до развалин крепости Керак, мы свернем в одно из ущелий, что спускаются к Мертвому морю. Пока отряд императора будет ждать нас в Аммане, мы пройдем вдоль побережья, пересечем Иордан и неожиданным ударом захватим Иерусалим. Если император еще останется к тому времени в городе, сделать это будет намного тяжелее, чем мы предполагали. Однако выбора у нас нет.

Толуй слушал, не перебивая, перевод Робера. Когда же приор завершил свою речь, он после долгой паузы развернул коня в сторону Сен-Жермена, произнес недлинную фразу.

– Ты полководец, франкский нойон! – слово в слово повторил за ним де Мерлан. – Веди нас в бой, и да пребудет наша жизнь в руках Божьих, и принесет дух моего великого отца победу, которая потрясет подлунный мир.

Приор согласно кивнул и, вставив ногу в стремя, поднялся в седло.

– Брат Жак, – обратился он к рыцарю, – скачи в начало колонны, передай мой приказ: разворачиваться на юг и двигаться в направлении вон той вершины…

Рука, держащая плеть, протянулась в направлении синеющей на границе видимости высокой остроконечной горы.

Приземистые монгольские лошадки, запряженные по двое, упрямо наклонив головы почти к самой земле, волокли грохочущие колесами по камням павозки так резво, что франкские боевые кони, даже двигаясь широкой маршевой рысью, едва могли за ними поспеть, все время норовя перейти на галоп. Вокруг расстилались тучные плодородные земли древней Хаммонеи – в полях колосилась озимая пшеница, а зеленые луга благодатного предгорья были полны пасущихся отар.

Сен-Жермен, единственный кто хорошо знал эти места, лично ушел в головной дозор, включив в разъезд Жака и Робера. К разведчикам присоединился и мастер Григ, которому за первые же часы сумасшедшей скачки успела опостылеть дорожная пыль.

– А почему эта дорога называется Путь царей? – спросил Жак, который двигался стремя в стремя с Сен-Жерменом.

– Это древняя военная дорога, – ответил приор, не забывая оглядывать цепким, подозрительным взглядом приближающиеся холмы. – Путь, которым искони пользовались египтяне, чтобы незаметно проникнуть в Хаммонею, Сирию и Вавилон. Сам Моисей отлично знал о ее существовании. Когда он вывел евреев из Египта и пересек Синай, то остановился у границ Едомского царства и попросил у тамошнего правителя разрешения пройти по этой дороге. «Мы не пойдем по полям и по виноградникам и не будем пить воды из колодезей твоих, но пойдем дорогою царскою, не своротим ни направо, ни налево, доколе не перейдем пределов твоих»[18] – продекламировал он по памяти.

– А что сделал правитель?

– Не пустил, – улыбнулся приор. – Мало того, он вышел навстречу евреям со всем своим войском, так что Моисею пришлось, несолоно хлебавши, обходить эти земли стороной.

– Это мне напоминает историю, когда паломники во главе с Петром Пустынником проходили венгерские земли, – вмешался, незаметно подъехав к ним, Робер. Он, как любой рыцарь, обожал всяческие военные истории. – Петр тогда, как и Моисей, пообещал королю Венгрии, что он проскользнет между его деревнями словно мышь, однако его крестоносная армия была составлена из оголодавших крестьян и всякого сброда, а мне, например, неизвестно ни одно мирное средство, которое может удержать голодную толпу от грабежей. Вот король Венгрии, подобно царю едомскому, вывел конницу в поле и задал крестоносным бандитам и мародерам изрядную трепку…

– Прав был тот понтифик, – вздохнул в ответ Сен-Жермен, – который запретил переводить Святое Писание с латыни и самостоятельно читать Библию мирянам. Если таким, как ты, сир Робер, дать книги Ветхого Завета, не снабдив их толкованиями святых отцов, то число еретиков в христианском мире превысит все мыслимые пределы…

– Не слушайте его, мессир! – взмолился Жак. – Рассказывайте дальше! Я только сейчас понял, что мы находимся в тех самых местах, где каждый холм связан с Писанием…

– В опровержение твоих слов, брат Робер, – продолжил приор, – расскажу тебе, что было дальше. Следующему царству, которое оказалось на пути у сынов Израиля, повезло гораздо меньше.

И послал Израиль послов к Сигону, царю аморрейскому, чтобы сказать: позволь мне пройти землею твоею; не будем заходить в поля и виноградники, не будем пить воды из колодезей твоих, а пойдем путем царским, доколе не перейдем пределов твоих. Но Сигон не позволил Израилю идти через свои пределы; и собрал Сигон весь народ свой, и выступил против Израиля в пустыню, и дошел до Иаацы, и сразился с Израилем. И поразил его Израиль мечом, и взял во владение землю его от Арнона до Иавока, до пределов аммонитских, ибо крепок был предел аммонитян, и взял Израиль все города сии, и жил Израиль во всех городах аморрейских, в Есевоне и во всех зависящих от него.[19]

– Однако и тут закавыка, – хмыкнул Робер. – Похоже, не таких уж и мирных рабов вывел из Египта еврейский пророк, если они, после длительного марша, смогли одолеть регулярное войско пусть и небольшой, но страны. «И поразил его Израиль мечом» – говорите, мессир?

– Не богохульствуй, друг! – искренне возмутился Жак, который обучался в монастыре. – В самом деле, нельзя так бесцеремонно обсуждать слова Писания.

– Что касается самого Пути царей. Эта дорога ведет от Аммана через буйные пшеничные поля библейского царства Хаммонейского, – Сен-Жермен, словно предлагая прекратить бессмысленный и довольно скользкий философский диспут, продолжил рассказ. – Затем она идет мимо горы Небо, где похоронен сам Моисей, и спускается в долины, по которым петляет мимо Керака к древней Ак-Кабе, что лежит на берегу далекого Красного моря. Но мы не пойдем к Кераку, а свернем намного раньше, чтобы через одно из ущелий выйти к побережью. И если нам это удастся, то у нас снова появится шанс исполнить свою миссию…

К концу дня отряд добрался до конца Хаммонейской равнины, до холмов Трансиордании и начал углубляться в чередующиеся долины. С началом ночи Сен-Жермен, опасаясь заблудиться в предгорьях, объявил привал.

– Откуда мессир так хорошо знает эти места? – спросил Жак у Серпена, греясь у костра.

– Он много раз бывал здесь, выполняя поручения папы и патриарха, – ответил тот. – В здешних горах живет много странных племен, которые исповедуют христианство, каждое на свой манер. Мусульмане стараются обходить эти горы десятой дорогой. Если в один прекрасный день удастся склонить туземцев перейти в лоно святой равноапостольной Римской экуменической церкви, то Трансиордания станет надежным оплотом латинского королевства.