Чарующий остров - Маргарет Уэй

— Тина только что рассказывала мне про Кэй. Ей охота туда сходить.

— Боже избави! — Дэвида передернуло. — Только представить, что на тебя кинется буревестник!

— Вы никогда не рисовали птиц? — спросила Клэр суховато.

— Изредка. Эта работа требует большой точности, если вас это так интересует. — Он прервал себя и обратился к дочери: — Пойди пересядь к Клэр.

— Ты хочешь меня порисовать, папа? — спросила она с каким-то особенным выражением.

— Почему бы нет? Ты хорошенькая, — отвечал он скороговоркой.

— Ну, спасибо!

Клэр внимательно посмотрела на нее, пытаясь понять, была ли эта ирония случайна или преднамеренна, но выражение лица Тины было ангельски непорочно. Дэвид едва ли обратил внимание, погрузившись в свое.

— Давай-ка так, Тина, — он легонько приподнял ей голову, — если это будет удобно.

Тина подсела к Клэр, и Дэвид устроил их так, что они смотрелись прелестной парой, в цветовом контрасте, а лицо его быстро приобрело выражение профессиональной озабоченности.

— Сядь смирно, Тина, и постарайся выглядеть поприличнее. — На этот раз отец уже командовал ею.

Они просидели так в мертвой тишине минут двадцать, что для девочки было и неплохо, подумала Клэр, хотя сама утомилась. Дэвид был в высшей степени поглощен работой. Наконец он поднял голову:

— Ну, может, это и не внесет много нового в мировое искусство, но хотя бы для моей собственной коллекции! Отдохните. Видит Бог, вы это заслужили.

— Можно посмотреть? — поинтересовалась Клэр.

Он с некоторым сомнением передал альбом ей, Тина пыталась заглянуть в него сбоку.

— О, это превосходно, Дэвид. Необыкновенное сходство.

— Правда, папа, здорово! Можно взять? — вторила Тина.

— Конечно нет! — Он в шутку прикрыл альбом рукой. — Я бы мог перенести это на холст и возродить всю эту старую чушь о славе.

— Замечательная мысль! — Клэр обняла девочку рукой.

Они сидели и болтали о картине, которая позже станет одной из самых восхитительных работ Дэвида Колбэна, «Дуэт». Но тогда они, конечно, не знали этого.

Текли дни, и недели переходили одна в другую, и Клэр окончательно решила выкинуть все думы об Адаме из головы, но временами он все равно возникал во всем своем великолепии и силе. Портрет ее был завершен и повешен в гостиной. Почти всякий день Надя задерживалась перед ним. Иногда Клэр казалось, что девушка на портрете не имеет к ней никакого отношения. Но Надя пожелала, чтобы портрет был выставлен. Эта работа мастера, объявила она в собственной манере, удостоверяя факт. Тут она была совершенно права. Вместе с морскими видами, натюрмортами, портрет Клэр и последний двойной портрет представляли основу для новой выставки. Брок мог бы организовать это. Имя Брокуэев привлекало само по себе, как и в прошлом.

Клэр ожидала, что Дэвид станет хмуриться при этом предложении, хотя как художник он конечно же жаждал победы, но он не стал противиться, посчитав, что должен вырваться из своего депрессивного состояния. Он стал лихорадочно работать. Наедине с Клэр он часто говорил о работе и тогда казался чрезвычайно интересным человеком, но, как казалось Клэр, проявлял очень мало интереса ко всему, что было вне его профессиональной сферы. Как он сам говорил, его жизнь и его работа едины.

Рисуя днем и ночью, он порой забывал о еде. Надя ходила сияющая. Несомненно, она высоко ценила присутствие Клэр. Иногда Клэр спрашивала себя, как долго продлится это состояние. Время шло, и дела Дэвида продвигались, суля ему первоклассное положение в будущем. По мнению Нади, картины должны легко привлекать множество покупателей. Было очевидно, что он более не подвергался нервным срывам.

Время от времени он проводил дни на пленэре с Клэр и Тиной и бывал совершенно очарователен. Он быстро, за час, набросал этюд с Надей — портрет красивой, темноглазой, среброволосой женщины, хладнокровной, сильной, даже безжалостной! Клэр размышляла, не находит ли она в портрете нечто несуществующее. Портрет приковал внимание, тут надо отдать Дэвиду должное. Кроме того, в нем чувствовалось художественное превосходство над ее собственным портретом, где было то же техническое мастерство, законченность, блеск, но недоставало столь тонкой наблюдательности. Клэр хотелось бы проникнуть в тайны подсознательного видения Дэвидом образа его матери, но ни он, ни Надя не снизошли до дискуссии по поводу достоинств работы. Он, казалось, едва осознавал, что создал. Надю это не заботило. Она оглядела портрет, бесстрастная и индифферентная.

— Очень оригинально! — был ее единственный комментарий, прежде чем перейти к другим работам, где она застывала в восхищении.

Дэвид, во всяком случае, сосредоточился на сохранении иллюзии стабильности, но Клэр почему-то не покидало подозрение, что Надя ее злейший враг. Шли недели, все казалось прекрасно. Дэвид не делал новых попыток ее поцеловать, их беседы никогда не переходили в интимные. Клэр была убаюкана фальшивыми перспективами. Это должно было кончиться, и так и вышло, когда Дэвид попросил ее выйти за него замуж. Она была шокирована, когда это случилось.

В ночь полнолуния Клэр спускалась на пляж полюбоваться призрачно фосфоресцирующей лагуной. Все было словно изукрашено бледным золотом и ярким серебром: золотом, где коралловые тропинки вились среди темных деревьев и цветущих кустарников, серебро мерцало над лагуной и морем. Близ пляжа ей послышался голос Дэвида. Машинально она замедлила шаги, ни в малейшей степени не предвидя последовавшей сцены.

— Клэр!

Дэвид шел быстро и как-то неровно. Она сидела на гальке, решив не позволять на этот раз заходить дальше, чем нужно. Дэвид остановился подле нее и перевел дыхание.

— Я думал, вы меня не слышали. Вы смотрели прямо в противоположном направлении. Надеюсь, я не помешаю. Я хотел бы…

— Дэвид, милый! — Она взяла его за руку и почуяла, как дрожь пробежала по ней. Как же он взвинчен! — Давайте пройдемся, — предложила она, — вы слишком много работали последнее время, правда, и результаты потрясающие. — Она не добавила еще, что он выпил больше положенного, явно для куража.

Они прошли вдоль пляжа, поглядывая на лагуну. Жаль, что не было луны, подумала Клэр и стала болтать что-то про ночные красоты, давая Дэвиду возможность собраться и унять расходившиеся нервы. Видно было, как вздулись вены у него на висках, но дышать он стал легче. Ноги ее тонули в песке, она нагнулась и сняла свои сандалии. Внезапно Дэвид потерял контроль над собой, схватил ее за руку и остановил:

— Клэр, дорогая моя! Пожалуйста, постойте, мне нужно вам сказать кое-что. Я надеюсь, что вы простите мою неделикатность, но я уже давно отошел от этих тонкостей. Дело в том… Клэр, дорогая, я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж!