Ребёнок от босса. Научи меня любить (СИ) - Довлатова Полина

— Одежда, говорю, сменная есть у тебя в офисе? Ты вся промокла, пока бежала к зданию. Не хватало ещё заболеть. Проблем же мало тебе было.

Щёки заливает жаром от стыда и гнева. Снова он пытается меня обвинить в безответственности. Это просто смешно! Таким образом любой мой поступок может быть расценен как необдуманный. И что мне теперь, из дома не выходить?! Вдруг я упаду, вдруг дождь неожиданно начнётся, вдруг стая собак из-за угла выбежит?

— Есть у меня сменная одежда, — цежу сквозь зубы, не желая снова вступать в открытую перепалку.

Слишком много энергии потребляет этот мужчина.

Пара сменных блуз и юбок у меня действительно хранятся в шкафу. Я оставляла на всякий случай. На работе может что угодно случится. Идти на важное совещание, скажем, в испачканной чаем блузке, не есть хорошо. К внешнему виду в любой уважающей себя компании отношение всегда строгое.

— Ну, хоть что-то, Александрова.

Мою руку Воронцов отпускает только на пороге кабинета. От его пальцев на предплечье будто остаются огненные следы, но я упорно пытаюсь это игнорировать.

Вообще он всё испортил! Я хотела просто забрать кое-что из офиса и уехать, а из-за Воронцова мне теперь на работе будет неловко появляться. Ну, узналось бы позже про мою беременность. Я бы тогда, может, уже в декрет ушла. А сейчас ничего не исправишь.

— Давай, переодевайся, бери, что хотела, и поехали, — настойчиво произносит босс, пройдя вместе со мной вглубь кабинета и нетерпеливо взглянув на наручные часы.

— Глеб Викторович, я повторюсь, вам необязательно меня отвозить домой. На такси доберусь — ничего страшного в этом нет!

— Инна, не выводи меня из себя, пожалуйста.

— Да и вы и так всё время не в себе... — бурчу под нос, подойдя к шкафу, где храню вещи.

— Ты что-то сказала?

— Нет... Ничего...

Снимаю с вешалки нежно вишнёвую шёлковую блузку и белую юбку с разрезом. Блузка мне нравится, а вот юбку я на супер крайний случай держу. Надевала всего раз, и тогда Воронцов меня таким взглядом недовольным окинул, что я так и не рискнула больше. Слишком смелая она. Чуть выше колен, обтягивающая, да ещё и разрез по бедру идёт откровенный. Не знаю, о чём я думала, когда её брала. Я вообще редко ношу подобные вещи. Тогда наверное на меня волна бунта накатила. Это редко, но случается.

— И куда ты собралась? — рыкает босс, когда я с вещами направляюсь к двери.

— В смысле, куда? В туалет. Переодеваться. Не при вас же... я буду...

На последней фразе глаза Воронцова вспыхивают, отчего в моём животе снова становится горячо.

Да что это вообще такое?!

— Ну уж нет, Инна. Никаких туалетов. В моём кабинете переоденешься, а я тебя здесь подожду.

— Глеб Викторович, я никуда не собираюсь сбегать.

— Сбегать, в обморок падать — от тебя что угодно ожидать можно, Александрова. Так что, в кабинет давай. И побыстрее.

Обречённо вздохнув, я плетусь к Воронцовскому кабинету, где за закрытой дверью стягиваю с себя мокрые вещи и надеваю сухие. Юбка уже еле налезает. А сказали, что я похудела, да и на весах были неутешительные цифры.

— Инна, всё в порядке? — от резкого стука в дверь у меня блузка выпадает из рук.

Боже, ну что за человек?!

— Инна?

— Да всё у меня хорошо, Глеб Викторович!

Он все оставшиеся семь месяцев беременности будет так себя вести? А что будет, когда малыш родится? Он жить к нам переедет?

От этой мысли я вздрагиваю.

Вообще-то мы толком ещё и не обсуждали, как всё будет, когда ребёнок родится, но Воронцов ясно дал понять, что моя квартира ему не нравится. Если без шуток — я очень боюсь, что он заберёт малыша себе, а меня оставит в роли приходящей матери. Нет уж. Этого я точно не позволю ему сделать.

Выхожу из кабинета, аккуратно сложив мокрые вещи стопкой.

Босс стоит у окна спиной ко мне и с кем-то говорит по телефону. Вроде речь идёт о проекте по загородному комплексу, где мы были недавно.

Бесшумно подхожу к своему столу, открываю ящик и достаю оттуда папки, которые хотела забрать. Затем наклоняюсь к нижнему ящику и беру ещё схемы и отчёты, чтобы потом сто раз сюда не возвращаться. Шум позади привлекает внимание, поэтому я, всё ещё находясь в согнутой позе, оборачиваюсь через плечо и вижу, что Воронцов повернулся от окна ко мне и сейчас смотрит прямо на мою...

Вот же блин...

Резко поднимаюсь, что аж в глазах темнеет. Меня ведёт вбок, но, разумеется, упасть мне снова не дают. Босс оказывается рядом и подхватывает за талию.

Спина и бёдра плотно прижимаются к его телу, а над ухом раздаётся низкий хриплый голос.

— Да, понял... Тогда я вечером отправлю... Хорошо, договорились...

Горячее дыхание мужчины ползёт по моей шее вниз и касается верха груди. К собственному стыду, я чувствую, как твердеют соски и болезненно трутся о ткань лифчика.

Это из-за контраста. Да, точно. Бельё ещё немного влажное, а дыхание Воронцова горячее. Вот моё тело и отреагировало. Ничего удивительного и... странного.

— Осторожнее, Инна, — босс медленно меня отпускает и, откашлявшись, отходит в сторону. — Ты всё взяла, что хотела?

— Д..да...

— Отлично. Тогда держи мою куртку и поехали.

— А куртку зачем? У меня пальто.

— Пальто тоже мокрое.

— Это необя...

— Необязательно, — заканчивает за меня мужчина, окатив тёмным взглядом. — Я это уже сто раз слышал за сегодня. Просто надень куртку и всё. И, да... — его глаза сначала сверкают на моё декольте, затем на вырез юбки, — в такой одежде уже довольно прохладно ходить. Постарайся одеваться теплее.

— А зимой вы меня гамаши и валенки носить заставите?

Воронцов протягивает мне свою куртку. Я нехотя беру и надеваю, добровольно погружая себя в плен из его запаха.

— Я лишь хочу, чтобы ты была здорова. Ты мать моего ребёнка. Ещё не поняла, Инна, какое положение теперь занимаешь в моей жизни? Надеюсь, скоро поймёшь. Поехали.

Глава 40

Глава 40

— Зачем вы свернули? — недоумённо смотрю на Воронцова, когда на светофоре мужчина поворачивает направо, вместо того чтобы поехать прямо. — Мой дом в другой стороне.

— Мы не домой едем.

— А куда?

Тут же напрягаюсь. Кидаю взволнованный взгляд на босса, чувствуя, как ускоряется моё сердце.

Возможно, реакция слишком бурная, но Воронцов чересчур непредсказуемый. От него всего что угодно можно ожидать. Я понятия не имею, что могло взбрести этому мужчине в голову на этот раз.

— Заедем в ресторан пообедать, — отвечает, даже не поворачивая головы в мою сторону.

— Но я... вообще, мы так не договаривались. Я не хочу есть.

— Да? — вскидывает вверх тёмную бровь, явно иронизируя. — А мне казалось, вы с Морозовой планировали пойти пообедать.

Боже. Он везде и всё слышит и каждую деталь подмечает. Любую мелочь. Для этого человека ничто не остаётся незамеченным.

Эта черта в Воронцове пугает меня ещё больше.

— У меня нет аппетита, Глеб Викторович, — выдыхаю. — Снежане я собиралась просто составить компанию.

На самом деле, я была бы не против пообедать. Сегодня в кои-то веки у меня появился аппетит. В последнее время это случается настолько редко, что я уже стала забывать какого это — хотеть есть.

Но тот факт, что мне нужно будет провести ещё какое-то время в обществе своего босса просто напрочь перекрывает чувство голода.

Я не смогу. Под его подавляющей энергетикой мне не по себе. Этого мужчины слишком много. Его самого, его ауры, запаха, который ощущается сейчас ещё сильнее, потому что на мне надета куртка Воронцова.

В последнее время мне кажется, что он повсюду. Даже оставаясь одна в своей квартире, я ощущаю рядом его невидимое присутствие. Не знаю, возможно, это всё потому, что я ношу в себе его ребёнка.

Что чувствует женщина, вынашивающая ребёнка от своего мужчины?

Когда я считала, что мой малыш зачат от безликого донора, всё было иначе. Я знала, как выглядит этот человек. Мне ведь показывали фото. Но я никогда не встречалась с ним в живую. Поэтому для меня он был... неодухотворённым что ли. Всего лишь набор ДНК, который частично должен достаться моему малышу.