Легенды о славном мичмане Егоркине - Виктор Белько

Да, если придется ударить мордой в грязь – так лучше бы чужой! Вот началась наша часть “марлезонского балета” – коки и продовольственники подготовили целую гастрономическую агрессию к этому случаю: всякие салаты, отбивные, почки-фри, котлеты пожарские. Гости прибывали, а кто знает – кают-компания у сторожевика не больно-то и большая, и вмещает чуть более двух десятков человек при самой плотной посадке. Конечно, высокие гости и наше командование заняло главный стол, а младшие офицеры – наши и иностранные, были рассажены на остальные места. И начался прием, с красивыми и длинными тостами, обильными возлияниями и щедрой, где-то даже изысканной закуской. Я присутствую за кулисами, наблюдаю со стороны, понятно, не участвую – не по чину, да и не до того! Спиртного – ни-ни, я на службе! Смотрю, офицеры флота ее величества раскраснелись, оживленно жестикулируют, комплименты сыпят нашим. Наши начальники тоже – само радушие! А я пригляделся – Громяковский вовсю уже использует тактику “малых тактических групп” – тонко психологически рассчитав, что когда незнакомый человек в форме, его не сразу отличишь от других таких же. Форма обезличивает, это известно. По одному, по два, наши младшие офицеры незаметно сменяли друг друга за столом. Но союзники-то этого не знали, и продолжали пить по полной, как и хозяева, удивляясь стойкости и выносливости наших офицеров. Уступать русским морякам бывшей “владычице морей”, ой, как не хотелось! Их коммандер уже предложил некоторым своим потихоньку откланяться, чтобы без конфуза, а кое-кого их матросы уже вынесли и аккуратно сложили на шикарный газон, на травку. К этому газону подъезжал периодически шустрый микроавтобус и забирал малоподвижные тела своих офицеров, вволю испытавших на себе русское радушие.

Я сам слышал, как их морской летчик с нашивками кэптэна, уже хорошо разогретый, вспоминал, что когда-то, летая на “Нимроде”, он встречал наш “Кривак”, на котором в честь него была сыграна тревога ПВО. Тогда нахальный энсайн, его правый пилот, предложил пройтись поближе к нему и пролететь над самыми мачтами, аргументируя тем, что русские стрелять не будут. Иначе, мол, начнется конфликт между нашими странами и русских жестоко накажут! “Я печально посмотрел на него – надо же, такой нерастраченный молодой оптимизм”, – рассказывал кэптен, – и сказал ему поучительно: “А вот о мере наказания русских моряков мы с тобой, скорее всего, уже не узнаем, если только на памятниках нам не напишут!”, намекая на класс наших ракетчиков. И добавил, что готов воевать с кем угодно, только не с нами. Кто умеет так пить, просто не могут быть плохими и слабыми людьми! – заключил он с железной английской логикой. За это все немедленно выпили еще, доказывая, что за столом собрались достойные люди и настоящие моряки. Тем временем, на корабль проникли неучтенные английские летчики, в состоянии легкого подпития. Они предпринимали отчаянные попытки обменять бутылки “Скотч виски” и “Белой лошади” на “Северное сияние”. Наверное, им это как-то удалось, ибо, выйдя с корабля уже без бутылок, они улеглись прямо на газон, в ожидании того, что им помогут загрузиться в дежурный микроавтобус. А тут пара скучающих на досуге унтер-офицеров установила контакт с Петрюком, который вышел перевести дух. Они угостили его виски. Тот немного выпил – не обижать же союзников, опять же – таких же мичманов, только другого флота.

– Ну, как? – спросили его унтера по-английски, заглядывая ему в глаза, ожидая, как видно отражение в них дикого восторга.

– Да так себе, у нас на Украине горилка, то есть – кустарный бабкин самогон средней паршивости, получше-то будет! – ответил Петрюк по-русски. Все трое ничего не поняли, но дружно одобрительно закивали. Тут Петрюк решил “отомстить” за угощение и показать на практике, что такое настоящее питье. Он, не глядя, захватил из буфетной резервную бутылку водки, стаканчики и вышел к новым знакомцам. Быстро разлив напиток, он сказал “За дружбу!”. Новые приятели выпили залпом. А что не выпить, когда простые люди щедро угощают, они вряд ли будут готовить какую подлость или гадость. Это ведь не политики! И тут Петрюк увидел, что у соседа напротив глаза чуть не вылезли из орбит! “Неужели неразбавленный? Всех гарсунов поубиваю!” – испуганно подумал он и быстро опустошил свой стаканчик. “Нет, все-таки разбавленный, но за пятьдесят градусов можно ручаться!” – с облегчением успокоился он. Отдышавшись и закусив предложенным огурцом с тарелочки, англичанин восхищенно сказал: “О! Вэри стронг!”, на что мичман, мобилизовав познания в английском ответил, многозначительно воздев палец к небу и произнес: “Спэшэл нейвал!” и показал якобы на надпись на этикетке. Англичане опять протянули хором: “О-о!”. Петрюк понял это как предложение повторить и опять налил унтерам по полной, потом – еще. Себя намеренно обделял – они-то на отдыхе, а мне – еще работать. К нему присоединился боцман Васильчиков. А тут англичане провозгласили, на очень ломаном и мятом русском, тост за наше гостеприимство. Васильков обрадовано закивал головой и сказал: “Мы гостям всегда рады, последнее из погреба и вынесем и “шила” без остатка нальем! Заходите, будьте ласковы! А вот кто с мечом к нам придет… так тот сразу прямо в орало и получит! Заходите! Ура!”.. Все радостно закивали и осушили стаканы до дна. Когда Петрюк спустился к себе, с палубы английского фрегата доносилось пение, а точнее – пьяный ор довольных голосов, а наш вахтенный офицер у трапа пытался вразумительно объяснить полудюжине новых унтер-офицеров, что “специальной военно-морской водкой он не только не торгует, что естественно, но и слышит про нее в первый раз, что уже ему странно. На что бравые британцы обиделись, говоря, что офицер не хочет раскрывать новым союзникам старой и простой военной тайны.

Только мы Петрюком хотели обсудить вопрос о безнадежно-отсталых англичанах, которым до сих пор невдомек, что корабельный спирт можно еще и пить, а не использовать как-то иначе, как появившийся из тамбура надстройки комбриг грозно молвил: “Петрюк, тудыт твою в инерциальные взрыватели и планетарные передачи сибирской галошей в индийских тапочках!”. – И как он все эти разносторонние знания в голове-то одновременно удерживает! – восхитился я про себя, недаром же – два верхних образования!.

– Ты мне весь британский флот переманишь своим самопальным пойлом – вон, три пьяных унтера уже приходили на контракт наниматься, так еле отбился! – на полном серьезе возмутился комбриг. Вот тут мы поняли, что, не знаю, как там высокая дипломатия, но алкогольно-гастрономическая агрессия на простонародном уровне удалась, и о нас тут надолго останется добрая память и восхищенные устные мемуары английских моряков! А может, кто чего и напишет для королевской библиотеки, да нас помянет невзначай – размечтались мы. Комбриг погрозил нам кулаком для острастки и скрылся в тамбуре.

Меж тем, прием подходил к концу, и мы с Петрюком удовлетворенно смотрели, как довольные гости покидают наш борт, с трудом припоминая, на каком они сейчас свете, а некоторые усаживались прямо на газон перед причалом. Один из полупьяных англичан, вдруг заинтересовался, почему на бутылках разные этикетки и названия. Подошедший Громяковский взял одну из бутылок в руки, посмотрел сверху вниз на супостата и сказал:

– Вот, посмотри – саратовская, а вот – питерская. Вот тверская! Ты знаешь, сколько у нас городов? Я – тоже нет! А в каждом из них – минимум по водочному заводу на каждые десять тысяч населения.! А каждый завод выпускает не один сорт!

Англичанин сокрушенно покачал головой: “Вы убили мою мечту! Я так хотел попробовать всю водку и виски в мире! Но я растворюсь в русской водке скорее, чем справлюсь с этими пробами!”. Громяковский сунул ему, в утешение, еще одну полную рюмку – а вот эта – мордовская, кстати, названная в честь очень известного адмирала!

Английский летчик храбро опрокинул ее и … товарищи его едва успели подхватить за локти. Так он и покинул наш борт – поддерживаемый за локти чуть менее “напробовавшимися”, или более устойчивыми коллегами.

– Всю водку ему перепробовать захотелось! – проворчал Громяковский, я-то вон стараюсь всю службу, цену себе знаю, но до такой наглой мечты даже не приблизился!

Наши же офицеры все были трезвы, как стеклышко, и весело пошучивая, помогали гостям. Это – результат правильного распределения сил, вот! Задача поставленная Громяковским была выполнена – как и подобает, а на флоте Ее Величества долго еще будут вспоминать и “Северное сияние” и “Специальную военно-морскую”, да. А, кстати, запланированные полеты местным авиакрылом истребителей “Торнадо” не состоялись. Тогда поднялась только пара самолетов, да и те летали как-то криво и покачивались в воздухе, ей-Богу! А, как сказал наш всезнающий врач, остальных пилотов не пропустил медконтроль. Нельзя же – такую нагрузку – и без систематической тренировки… Вот так вот – целое авиакрыло морской авиации выбили на целые сутки из боевой подготовки. И не какими-то там современными средствами, а старым славянским гостеприимством. Вот такие бывают иной раз боевые-то задачи! А вы говорите…