Удар ниже пояса - Александр Ходырев

— О чём вы, Аркадий Борисович? Ни о чем я с Круглым не договаривался. Да и не о чем мне с ним договариваться.

— Ну-ка, сядь в кресло. А то я и забыл, как ты выглядишь. Все сзади ко мне подходишь. Садись.

Удивленный Яков, зная, что любое возражение способно вызвать вспышку ярости, которая может кончиться как угодно, боком сел на кончик кресла.

— Сядь нормально, как все люди, — приказал Хозяин.

Яков уселся поглубже и тут же почувствовал, как кресло сжало его. Хозяин усмехнулся:

— Чувствуешь, как крепко я тебя обнимаю? А могу и так обнять, что мокрое место останется. Хочешь, попробуем?

— Ну, что вы, Аркадий Борисович! За что?

— Так о чем вы с Круглым договорились?

— Да ей-богу, ни о чем мы не договаривались. Он соку попросил, я ему дал. Вот и все.

Усмешка слетела с лица Хозяина. Бешеными глазами он смотрел в глаза Якова.

— А что он в книжке написал?

— В какой книжке?

— Не придуривайся! На столе лежала.

— Я не знаю. Наверное, для себя что-то. Да он часто так делает. Не забыть чтобы. Что ж, я буду в книжку его смотреть?

Хозяин молча подозрительно смотрел на Якова. А тот всем своим видом и взглядом изобразил покорность и полную верность, преданно глядя в глаза Хозяина. Хозяин первым не выдержал напряжения. Он прикрыл глаза, а когда открыл их снова, бешеный огонек в них уже погас. Он нажал кнопку на столе, и Яков почувствовал, как кресло освобождает его.

— Иди. Шучу я. Верю я тебе, верю. Что ты без меня? Иди, ладно.

Для Олега Кошелева, одного из охранников в фирме «Роман Родионов», сегодня время тянулось особенно медленно. Он вытянул длинные ноги, распрямился в кресле и на секунду закрыл глаза. Потом встряхнул головой, сел в кресле прямо, придал себе официальный вид и посмотрел на часы. Было без четверти шесть. До конца смены оставалось ещё больше часа.

Входная дверь открылась, и в холл вошел Друзин. Кивнув Олегу, как обычно, он вдруг остановился и, улыбнувшись, сказал:

— Ну и день! В такую погоду на природу, на солнышке побыть. Вместо этого мотаешься как проклятый.

Олег всегда видел Друзина очень важным, даже надменным. И впервые видел его таким. Таким он ему очень понравился.

— Да, неплохо было бы поваляться на солнышке, — тоже улыбнувшись, охотно поддержал разговор Олег.

— Ну, вы же сутками работаете. Можете завтра себе позволить.

— Да как-то времени все не хватает. Вот смена у меня кончается в семь вечера. Ну, в этот день только до дома добраться и выспаться. Завтра поваляться, отдохнуть. Ну, дела разные. С сыном позаниматься.

— А живете вы далеко от работы?

— Далеко. В Текстильщиках. От метро еще минут пятнадцать на автобусе.

— О, знаю. Когда-то жил там. А в какую сторону от метро?

Олег с удовольствием поддерживал этот разговор. Похоже, что Друзин просто устал, ему хотелось встряхнуться, поговорить с кем-нибудь. Просто так. Поговорив ещё немного, Друзин поднялся к себе.

Когда минут через сорок Друзин снова спустился в холл, Олег был на своем месте вместе с напарником.

— Ну, счастливо закончить смену, — кивнув им обоим и улыбнувшись, сказал Друзин.

— И вам всего хорошего, — ответил Олег. — Хороший мужик, — сказал он, уже обращаясь к напарнику, когда Друзин вышел на улицу. — Вот так, знаешь, ходит человек мимо. Важный, насупленный. А случайно разговоришься — вполне нормальный человек.

— А ты что, разговаривал с ним? — полюбопытствовал напарник.

— Да. Вот недавно. Он около шести приехал.

— О чем же вы говорили?

— Да буквально ни о чем. Просто так. Но не в этом дело. Я вот прямо почувствовал, что ему просто захотелось поговорить со мной. Просто пообщаться. Понимаешь? Вот просто как два человека.

— Ишь ты! — скептически покрутил головой напарник. — Вот уж не подумал бы, что он из таких. Обычно-то он нас в упор не видит. Ну, ладно. Слава богу, если так.

Придя домой, Друзин достал с антресоли большую и довольно потертую спортивную сумку, набитую каким-то тряпьем. Минут через двадцать, когда он выходил из квартиры, его уже было не узнать. Неряшливо одетый, грязноватый бомж в затертом пиджаке и помятой шляпе, надетой на седые космы, закрывающие большую часть лица, никак не напоминал элегантного, лощеного владельца шикарного «Опеля». А главное, у этого человека была очень естественная старческая шаркающая походка. Друзин специально освоил такую походку, которая даже без грима и парика меняла его совершенно. В руке у него была старая хозяйственная сумка. Это тоже было не случайно. Друзин считал, что человек с такой сумкой в руках всегда воспринимается как местный, живущий где-то рядом, на минуту вышедший в магазин.

Друзин шаркающей походкой вошел в соседний двор. Здесь у него всегда стояла другая машина. Старенькая, потрепанная «девятка», к тому же и не очень чистая. Сев в нее, Друзин поехал в сторону Текстильщиков.

Не доезжая квартала до нужной ему автобусной остановки, он вышел из машины, уселся на лавочке на остановке на другой стороне улицы и как будто задремал, наклонив голову. Минут пятнадцать он сидел так, каждый раз поднимая голову, когда к остановке подходил очередной автобус. Наконец среди вышедших он увидел высокую фигуру Олега. Друзин как бы нехотя поднялся, перешёл улицу и, не торопясь, отправился за ним, держась на расстоянии.

Олег зашел в магазин. Друзин прошел вперед, завернул за угол и уселся на низкий заборчик. Минут через десять Олег вышел из магазина с пакетом, из которого торчал длинный батон. Друзин дал ему пройти, а потом заковылял за ним, не забывая менять походку. Здесь ему уже надо было держаться ближе, чтобы войти в подъезд одновременно с Олегом.

Дверь подъезда была широко открыта. Под край кто-то подсунул здоровенный кусок асфальта. То ли кодовый замок не работал, то ли просто решили проветрить подъезд. Оба вошли в лифт, и Олег брезгливо отодвинулся в угол.

— Вам какой? — спросил он у неопрятного старика.

— Последний, — сиплым голосом ответил тот и передвинулся в противоположный угол.

Олег нажал кнопку четвертого этажа и шагнул к двери лифта, оставляя старика за спиной. Лифт двинулся вверх.

Олег не успел ничего почувствовать. Сначала был очень резкий удар по затылку, от которого он потерял сознание. Потом, когда он стал оседать в лифте, Друзин подхватил его и, развернув к себе, также резко ударил в горло. Когда лифт остановился на четвертом этаже и двери открылись, Друзин нажал на кнопку последнего этажа.

Лифт дошел до последнего этажа. Друзин подтащил за ногу труп к выходу, так что нога оказалась на линии внутренней двери лифта, и спокойно начал спускаться вниз.

Когда неряшливо одетый старик с хозяйственной сумкой в руке спустился по лестнице на первый этаж, там уже стояла пожилая женщина с двумя сумками.

— Что же это такое! — огорченно воскликнула она, обращаясь к нему. — Опять лифт не работает. Вы не видели, на каком этаже он там стоит?

Старик только отрицательно покачал головой и вышел из подъезда. Выйдя, он неторопливо дошел до того места, где оставил машину. Через несколько минут неприметная «девятка» затерялась в потоке машин, направлявшихся к центру.

Глава 8

В начале восьмого «Волга», в которой ехали Ходунов и лобастый Игорь Николаевич, всю дорогу занимавший Ходунова легким, ничем не обязывающим разговором, въехала в массивные глухие ворота особняка Хозяина.

— Ну, вот мы и дома, — приветливо улыбаясь Ходунову, сказал Игорь, выходя из машины на выложенную красивой бордовой брусчаткой площадку, занимавшую часть двора между большим приземистым гаражом и воротами. — Воздух у нас какой, чувствуете?

— Да, — усмехнулся Ходунов. — Пока чувствую.

Игорь тоже усмехнулся и сделал приглашающий жест рукой.

Пройдя из холла по красивой широкой лестнице наверх, они оказались в следующем холле, сильно напоминавшем приемную большого начальника. У стены стояло несколько стульев. Рядом с большой массивной дверью стоял стол, на нем компьютер и телефон. За столом, пригнув седую голову, сидел человек с вытянутыми вперед носом и губами.

— Привет, Яков! Что там шеф? — спросил у него Игорь.

— Сейчас доложу, — строгим голосом ответил Яков и, прокашлявшись в кулак, постучал в дверь и вошел внутрь. Не было его довольно долго, минут десять, не меньше. Ходунов сел на стул у двери, и любезный Игорь продолжал прерванный захватывающий рассказ о том, как надо коптить леща. Наконец Яков вышел, молча сел на свой стул и важно сказал Ходунову:

— Аркадий Борисович примет вас через несколько минут.

Только минут через пять зазвонил звонок, Яков вскочил и открыл дверь.

— Пожалуйста.

Ходунов открыл вторую, внутреннюю дверь и вошел в кабинет. Сначала он подумал, что там вообще никого нет. Просторная светлая комната с двумя большими окнами казалась совершенно пустой. Только догадавшись взглянуть налево, Ходунов увидел письменный стол и человека, сидевшего за этим столом. Шедший за Ходуновым Яков жестом показал ему на место прямо перед письменным столом, где стояло большое, можно даже сказать, несуразно большое кресло. Ходунов прошел туда и повернулся лицом к человеку, сидевшему за столом.