Новогодняя жена (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

Да, кажется Доротея что-то рассказывала. Граф создает несколько оренаров, но хозяин выбирает в итоге только одного. Или нет, кажется, оренары сами выбирают. Запуталась уже.

Я столько слышала об этих магических животных, что не терпелось поскорее их увидеть.

Питомник располагался неподалеку от замка. Небольшое одноэтажное строение с зарешеченными окнами поблескивало серебристой черепицей. В вольере, куда мы входили, прогуливались удивительные животные. Примерно так я представляю себе окрестности чернобыля: козы с тремя головами, собаки с туловищем ящерицы, львы размером с муху и мухи размером со льва. Десятка три существ самых разных размеров и форм уставились на нас.

Нехорошо мне как-то стало, когда десятки глаз синхронно моргнули.

— Мамочки, — шепнула и сделала шаг назад. Прямо в миску с водой. Разумеется, я поскользнулась и, широко взмахнув руками, грохнулась на землю, больно содрав руку о железную изгородь.

Вот тебе и покормила оренарчиков.

— Кристин, вы в порядке? — граф поспешил меня поднять, а Анахель — отряхнуть шубку.

С телом-то все хорошо, а вот душа до сих пор в пятках и выползать оттуда не планирует. Оренары как взбесились от моего падения. Все, у кого были крылья, принялись летать, ударяться в потолочную изгородь, в забор. Все заголосили: шипели, квакали, кричали, вопили, стонали, выли.

Арман, будто прислушиваясь к чему-то, замер, а потом схватил мою руку.

— Кровь! — севшим голосом произнесла Анахель. — Папа…

— Уходить поздно.

Вот почему мне нифига не понравилось волнение в голосе Армана? Он что, повел жену и ребенка в клетку с опасными тварями? Я-то была уверена, что они полностью безвредны! Хотя, дура дурой. Если безвредны, почему тогда граф инвалид?

— А знаете, я что-то передумала кормить ваших животинок.

Только повернулась в сторону выхода, как один из оренаров зарычал.

— Эргат! — жестко приказал Арман, но огромная то ли собака, то ли медведь, на приказ не отреагировала. — Эргат — место!

Но Эргат видал в одном месте это самое «место».

— Папа! — жалобно простонала Анахель, наблюдая, как здоровенное чудовище, не отрывая от меня взгляда, приближается, собственно, ко мне.

Сглотнула и снова позвала маму, хотя чем она мне поможет в этой ситуации? Тут даже боженька не поможет. Даже это несусветное Необъяснимое вряд ли вытащит меня из такой задницы.

— Не ешь меня, я не вкусная! — произнесла, пряча ладонь за спину.

Эргат остановился, а, когда другие оренары решили снова завопить, рыкнул на них так, что я от испуга на задницу села. Сила графа снова помогла мне подняться, но сила земного притяжения тянула меня обратно.

— Дайте ему обнюхать вашу руку, — приказал Арман.

— Сдурел что ли? Я еще жить хочу!

— Если хотите — дайте. Ну же, Кристин!

— Я ненормальная! — прошептала, протягивая вперед руку с порезом. — Я больная на всю голову, если делаю это!

Алая капелька плюхнулась на снег. Эргат повел огромным влажным носом, подался вперед, нюхнул мою кровь и, батюшки святы, слизнул ее! Покормила оренарчика! Всю жизнь теперь помнить буду. Надеюсь, долгую и сознательную, а не короткую и в психбольнице!

Кровушки моей монстру явно оказалось мало. Он оскалился и, вжав уши, припал к земле. Хищники обычно поступают так, когда готовятся напасть.

— Арман! Ты же маг, убери это от меня! Помоги мне!

Остальные оренары всполошились, бросились врассыпную, прижались друг к другу по углам. Даже они опасность чувствуют, а граф стоит, раззявив рот и, точь-в-точь как Анахель, взирает на происходящее с недоумением, но без страха.

— Если меня сожрут, Мадлен вернется, да? Ой, мамочки!!!

Я завизжала, заметив краем глаза стремительный прыжок и…

Осталась жива! Точнее, я не могу объяснить, что произошло. Меня словно электрическим током прошило, тряхнуло немного, качнуло и… все. Нерешительно приоткрыла один глаз, удивленно — другой. Так и замерла.

Упомянутый Эргат возлежал у моих ног как Сфинкс у египетских пирамид. Послушной собачкой. Но, что удивительней всего, паталогический страх к этому существу исчез. Появилось необъяснимое спокойствие, даже легкость внутри.

Точно умом тронулась.

— Я умерла, да?

— Похоже, это я умер, — с удивлением произнес граф. — Эргат?

Собако-медведь поднял морду.

— Ко мне!

Если бы животное умело показывать язык, оно бы это сделало. Такую мину Эргат состроил, что не описать! Он фыркнул и положил морду обратно на скрещенные перед собой лапы.

— Кристин, отдайте ему команду. Любую!

— Команду? Да я ему ногу отдам, если живыми нас отпустит!

— Только команду.

Я все еще не пришла в себя, но оренара больше не боялась. Остальные питомцы держались от нас поодаль и подходить не решались.

— Эм… Команду… Хорошо. Эргат, подойди к графу!

Животное послушно вскочило на лапы и потрусило к его сиятельству, обошло по кругу и село возле его ног, глядя на меня удивительными умными глазами.

Охренеть.

— И… Что это значит?

— Папа, как такое может быть?

Граф пожал плечами и потрепал оренара по голове.

— Понятия не имею. Эргат — мой. Впервые вижу, чтобы оренар менял хозяина.

Собако-медведь посмотрел на графа, осуждающе тряхнул головой и пихнул бывшего хозяина в ногу.

— Что ты хочешь?

Эргат проделал этот трюк снова и снова, а я каким-то неведомым способом поняла, что требуется зверю.

— Он хочет, чтобы ты подошел ко мне.

Без лишних слов его сиятельство встал рядом, и теперь мы уже вдвоем с недоумением смотрели на оренара. И кто тут чей хозяин, интересно? Теперь я понимаю, что чувствуют подопытные крысы, когда я провожу на них эксперименты.

А после все повторилось, только в этот раз я глаза не закрывала и увидела, как собако-медведь в прыжке превращается в фиолетово-черный туман. Обвив нас трижды, туман снова превратился в Эргата. Оренар посмотрел на меня, на графа и, тряхнув головой, потрусил внутрь питомника. Все. Дело сделано, дальше вы сами…

— Я правильно понимаю, что теперь вы — оба хозяева Эргата? — Анахель первая сломала тишину. Даже оренары, жмущиеся к решетке, не шелохнулись.

— Должно быть так, — озадаченно произнес граф. — Я впервые наблюдаю такое. Выбрать хозяином человека без магии… А потом соединиться с двумя сразу? Это невозможно…

— Но это только что случилось! Как здорово! Удивительно просто, — развеселилась Анахель. — Эргат ни за что не выбрал бы Кристин, если бы она ему не понравилась. Он не такой, я знаю!

— Ему не я понравилась, а моя кровь, — заметила угрюмо.

— Кровь — уникальный источник информации, — пояснил граф, направляя меня к выходу из вольера. — Именно по ней осуществляется привязка к животному. Но оренары не способны выжить, если у хозяина нет магии.

— Поэтому он привязался и к тебе, и к Кристин? — предположила Анахель.

— Видимо, — задумчиво произнес граф, запечатывая ворота вольера. — Мне нужно в библиотеку. Возможно, в истории оренаристики встречалось нечто подобное.

— Папа!

— Арман! — я поиграла бровями, напомнив кое-кому про пряники.

— Но, разумеется, я не уйду, пока не попробую выпечку своей дочери. Кристин сказала, что у тебя талант.

— Правда? — удивилась девочка и глянула на меня восхищенным взглядом. — Тогда бежим скорее!

27. Мелкая мстя с труселями

Через четверть часа слуги принесли горячий ароматвейн и целый поднос пряников… из первой партии! Той, что вообще не удалась и была приготовлена на выкид или на корм скоту. Но я нарочито попросила именно этот вариант. К тому же, граф склерозом не страдает, должен помнить, что пряники Анахель — в форме шишек. Она как раз случайно опрокинула в них розетку с молотым имбирем и решила поправить это дело солью.

Мы с девочкой переглянулись, как настоящие заговорщицы, а потом хлебнули горячий напиток, от которого вился сизый дымок. Есть что-то особенное в том, чтобы пить горячий ароматвейн на морозе, в кругу друзей или близких. Когда нос и щеки уже красные, но домой совсем не хочется. Когда варежки насквозь промокли, но ты греешь стылые руки о горячие стенки кружки и счастлив! В этот момент, глядя на искрящуюся Анахель и старательно давившего отвращение Армана я понимала, что по странному счастлива.