Закон стаи (Цезарь - 2) - Владислав Морозов

Она будто услышала его мысли, вздрогнула, посмотрела не то вопросительно, не то испуганно.

- Что-то случилось, Михаил Алексеевич?

Он покачал головой. Ему принесли ключи, пошел в кабинет Маленкова, подбрасывая их в руке. Надо же, какая глупость иногда в голову лезет... Собственная супруга всего на четыре года старше Антоновой, и сто очков вперед по части привлекательности ей даст. Чего, спрашивается, в голову взбрело развлекаться с кем-то еще?

В кабинете секретарши, через который надо было пройти, чтобы попасть в директорский, уже переминался с ноги на ногу официант с подносом. Отлично, сейчас пообедаем. Гончар с удобством устроился за Валькиным столом.

Чума появился, когда Гончар не успел даже суп съесть.

- Внизу менты, что ли? - он глазами показал на тарелки.

- Ну да. Как гляну, так не только аппетит теряю.

Чума уселся на диване напротив стола, решив дождаться, пока шеф утолит голод.

- Ты рассказывай, - кивнул Гончар. - Чего время-то терять?

- Цезарь вернулся.

Гончар подавился, закашлялся. О Господи, только этого выродка в Москве для полного счастья не хватает. Как говорится, лиха беда не приходит одна.

- Уверен?

- В натуре, сам вчера видел. В "Метле". У меня там с нужным чуваком стрелка забита была, я с ним перетер и - в казино. Дай, думаю, пару штук проиграю. Зашел, выбрал рулетку, поставил, и слышу такой базар. Кто-то заявляет, что наши казино в подметки Лас-Вегасу не годятся. А потом добавляет, что как-то продул там штук сто. Ну, я Цезаря видел всего раза четыре, но голос-то его запомнил. Оборачиваюсь - в натуре Цезарь. Почти не изменился, только поздоровее стал. Хаер чуть не до пояса, он его в хвост завязывает. Блин, на кой мужику такие волосы?

- Надеюсь, ты у него это не спросил?

- Не, не стал. Да ну, мне-то до фени. Только неудобно, по-моему, они ж мешают. С бабой или голубым я его сравнивать не стану, еще не совсем спятил, но ведь в натуре с ними возни сколько! Вот, оборачиваюсь я, пачку разинул, а он смотрит на меня - чую, не узнает. Можно было, конечно, свалить, но мне по приколу с ним потрещать случилось. Я, короче, представился, так это вежливо для затравки подпустил, что давно не видать его. Слово за слово, поползли в бар. Я даже зарок ради такого случая нарушил, сто пятьдесят грамм на грудь принял. Ну, чисто для базара.

- Не оправдывайся. Твое дело, пить - не пить.

- Не, сказал - все, значит все. Вчера только, чтоб базар ровнее шел. Не, Гончар, когда еще так сойдется? Так слушай, он мамой клянется, что "завязал"!

- Быть того не может. Беспредельщики не "завязывают", они физически не способны загнать себя в рамки закона. Если уж они даже в криминале никаких правил не признают, так что говорить об остальном?

- В натуре! Он же в Москве уже полгода, если б не "завязал", мы б о нем давно услышали.

- Не верю. Хотя вру. Может такое быть. Если ему Ученый хвост прижал. Он как-то при мне обмолвился, что не желает для детей бандитского будущего.

- Цезарь втирает, что ему на хрен больше криминал не нужен, у него другой бизнес. Прикинь, мужик кинокомпанию в Голливуде прикупить собрался! Хочу, говорит, кино снимать, с детства мечтал. Для того, мол, и воровал шесть лет. Деньжат подкопил, вложил их грамотно, и сейчас у него капитал такой, что ему в натуре без мазы лишний риск. Задумал крутейший боевик о нашей мафии снять, только об этом и твердит.

- Что-то слушаю и никак не пойму: ты вообще-то о ком рассказываешь? Что, на самом деле Цезарь пил с тобой и своими планами снимать кино делился? Вот так мирно?!

- А вот этого я не говорил. Шутки у него те еще. Иногда руки так и чесались по хлебалу заехать. Терпел из политических соображений. Мне ж надо разнюхать, чем он там дышит. Но факт, он "завязал". Не такой раньше был. Базар у него другой.

- Он процесс не вспоминал?

- А як же! Чуть ли не первым делом.

- И что?

- Ну, я, конечно, наплел, что то была самодеятельность Маленкова и Гошки Топора, мы вроде как все задним числом узнали, а по деньгам и вовсе не при делах остались. Не поверил. Ага, базарит, Топора любовница грохнула, Маленков в реанимации валяется. Нашли, мол, на кого стрелки перевести. Во-во, я тоже фишки вылупил: откуда он знает? И про Гошку, и про Вальку. Сказал, что стукачи в прокуратуре не только у тебя водятся. Так все это цветочки! Он знает, кто в Вальку стрелял!

- Кто? - с живейшим интересом спросил Гончар.

- Так он и сказал... Но намекнул, что братва сверхсерьезная и дерьма мы с ней нахлебаемся вдоволь. И, мол, когда узнаем, кто это, будем очень неприятно удивлены. Еще такую фразочку подпустил, что мы одни ни фига не справимся. С Ученым - еще куда ни шло. А без него - безнадега. Но Ученый нам помогать не станет, поскольку мы ему в карман во время процесса залезли. Мало того, Цезарь не намерен ждать, пока нас раздавят. Обещался свинью подложить. Причем так, что сам с точки зрения закона останется чист, аки агнец. Он же "завязал", руки на разборе марать не хочет. Говорит, есть способ задавить нас, не стуча в ментовку и не вызывая на разбор. А тут, как на заказ, у нас головные боли. Цезарь сказал, что мы сильно той братве мешаем, к войне надо готовиться. Мол, пока мы с теми выяснять отношения будем, Цезарь нас с другой стороны добьет. Чтоб неповадно было в карман лазить.

- Нехорошо. Очень нехорошо.

- Гад, визитку своего посредника оставил. На тот случай, если ты надумаешь неустойку заплатить. Без нее никаких просьб о помощи слушать не станет.

- Пошел он... Сколько хочет, не сказал?

- Не-а. Говорит, что не вымогатель, сам сообразишь, сколько надо, чтоб тебя Ученый простил.

- Не вымогатель, - Гончар фыркнул. - Помет бешеной крысы. Ублюдок паскудный. Хрен он получит, а не бабки. Процесс они просрали? До свиданья. Где это видано, чтобы контрибуцию возвращали? Обойдется. Мы сами справимся.

- Вот и я так сказал.

- Он, кстати, не себя под серьезной братвой подразумевает?

- Исключено. Он не все знает. В частности, что тут еще Эйфель замешан. Про него вообще - ни сном, ни духом. Если б его люди, знали бы, чью тачку берут. Не, не он. Интуиция говорит, что не он.

Гончар аккуратно сложил пустые тарелки на поднос, вытер салфеткой губы. Итак, худшие подозрения оправдываются. Мало того, что на серьезный разбор нарвались, так еще и Цезарь подсуетиться решил. Интересно все же, кому Гончар дорогу перешел? Если в одиночку не справится... Или черные, или "урановая" мафия. А может, и спецслужбы. Хрен их разберет, у них последнее время методы ничем от бандитских не отличаются. Ладно, будем посмотреть.

Чтобы предсказать неприятности в результате покушения на Маленкова, Цезарю вовсе не требовалось быть ясновидцем. Достаточно самых поверхностных психологических портретов главных действующих лиц и общей картины жизнедеятельности измайловского союза, чтобы прогнозировать будущее. Гончар и сам понимал, что ситуация существенно усложняется независимо от того, кто именно был автором покушения на Маленкова.

Валька, мерзавец, мразь вонючая, очухавшись после ранения, принялся весьма активно чесать языком. Такое ощущение, что киллер накатил ему по голове, а не прострелил грудную клетку. Для начала он доверительно сообщил следователю о своей ссоре с Эйфелем, случившейся накануне покушения. И об угрозах в свой адрес. Алекс съездил в больницу, посоветовал Маленкову придержать свое помело, но уговоры эффекта не возымели. И убрать мерзавца нельзя, по крайней мере сейчас - тогда Эйфель до смерти не отмоется.

А Эйфель, между прочим, играл весьма важную роль в организации регулярных поставок наркотиков. Фактически, он обеспечивал транспорт в России. Брал партию на границе, довозил до Москвы, где передавал Алексу либо Чуме. Из-за следствия Эйфель не мог появиться в Москве, но это еще не самое плохое. Поскольку придурок Маленков намекнул, что Эйфель орудовал не сам, над загорской группировкой нависла вполне реальная угроза разгрома. Многие операции пришлось сворачивать, и прежде всего те, которые проводились в паре с измайловской командой, чтобы не возбуждать излишний интерес ментов еще и к ней. То есть, отработанную технологию провоза наркотиков пришлось прямо на ходу менять. Что, естественно, на ритме жизни не могло сказаться положительно.

Гончар оказался в затруднительном положении. С одной стороны, Эйфель временно выбыл из игры, из клуба не уходили менты - они почему-то были уверены, что именно в "Розитте" сумеют найти доказательства того, что Маленкова пытался убить союзник Гончара. Интуиция вела их верным путем - в клубе действительно можно было при известной настойчивости отыскать все, что угодно. Ставка блока, как-никак. С другой - за неделю до этой гнусной склоки он договорился о поставке крупной, на триста тысяч баксов, партии героина. Поначалу планировал выкупить ее на границе, доставить в Москву и поместить в тайник в "Розитте" - поскольку партия большая, рискованно оставлять ее на складе в другой фирме. А здесь можно разделить на части и распределить между распространителями.