Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз

не особенно разговорчив, но мне показалось, что он совершенно меня не боится.

— Бык вообще ничего не боится, — заверила ее Диана. — Однако я поражена другим. Если вы, кузина, смогли заставить его разговориться, значит, вы обладаете удивительной властью над мужчинами. Я редко когда добивалась от него более дюжины слов за один раз.

— Да уж. Что-что, а обращаться с мужчинами я умею, — самодовольно заметила Лилиан.

— Боюсь, вы найдете Быка не особенно чувствительным, — произнесла Диана с некоторой долей сарказма.

— О, не думаю, — парировала мисс Мэнил. — Он уже обещал учить меня верховой езде и стрельбе.

Некоторое время после этого Диана ела молча. Она уже начала сомневаться, а нравится ли ей кузина Лилиан. Но в конце концов она все же решила, что кузина ей, безусловно, нравится, отбросив все сомнения как глупость чистой воды.

— Сегодня в дилижансе я встретил старого приятеля, — чуть погодя заметил Корсон.

— Как это приятно! — Диана учтиво подняла брови.

— Действительно приятно. Я не видался с ним уже пару лет. Джефферсон Уэйнрайт, чудесный парень, мой собрат по университету. Я был курсом старше его, но мы регулярно встречались на спортивных состязаниях в Гарварде. Его отец тоже прекрасный человек. К тому же у него горы «длинных зеленых».

— Это он нам говорил, — протянула Диана.

— О, так вы с ними знакомы? Они ничего не сказали об этом.

— Я их встречала. Мистер Уэйнрайт-старший собирался купить наше ранчо.

— Да? Припоминаю, он что-то говорил об этом. И почему же вы отказались продать?

— Он предложил слишком мало. Это одна причина, а вторая заключается в том, что я вообще не собираюсь никому уступать свои имущественные права.

В этом месте Корсон и мисс Мэнил обменялись мгновенными взглядами, и это не ускользнуло от Дианы.

— И сколько же он вам предложил? — спросил Корсон.

— Двести пятьдесят тысяч долларов.

— Но это, как мне кажется, вполне справедливые деньги.

— Это просто смехотворная цена, мистер Корсон, — ответила девушка. — Если вы хорошо осведомлены о делах мисс Мэнил, то должны понимать это не хуже меня.

— Я отлично знаком с делами мисс Мэнил, — слегка обиженно ответил ньюйоркец. — Из ваших ответов я делаю вывод, что знаком с ними куда ближе, чем вы.

— Тогда вы должны знать, что одна только скотоводческая ферма стоит в три раза дороже — это если вообще не брать в расчет прииск.

Корсон покачал головой.

— Боюсь, что вы находитесь слишком далеко от финансового центра страны, чтобы иметь полную и объективную информацию о ценах. Сейчас беговые лошади фактически вообще перестали котироваться на рынке домашнего скота. Еще счастье, если в ближайшем году нам удастся окупить затраты, а уж о прибыли и мечтать не приходится. Что касается прииска, то нечего и говорить, что он уже почти выработан. Затраты на его дальнейшую эксплуатацию совершенно бессмысленны. Было бы большой удачей получить за весь этот бизнес двести пятьдесят тысяч долларов. Но я сомневаюсь в том, захочет ли старый Уэйнрайт повторить свое предложение. Это очень практичный и рассудительный деловой человек.

Диана Хендерс ничего не ответила, но ей стало любопытно, откуда этот Морис Б. Корсон столько знает о рынке домашнего скота и о прииске. Почему-то она была склонна думать, что он знает даже больше, чем обнаружил своими словами.

В это время пансионеры Мэри Донован собрались за ее широким столом. Мак Гербер и Джим Уэллер с подозрением косились на Быка. Их настроение было таково, что дело могло дойти до открытого столкновения, если б им только удалось добиться поддержки Хэма Смита. Но Хэм Смит не искал проблем. Он сердито смотрел в свою тарелку и в душе ненавидел Быка. Со своей стороны Дикий Кот Боб давился супом и ненавидел Хэма Смита. В общем, все ненавидели друг друга в меру своих сил.

Оба Уэйнрайта старались пореже поднимать глаза от еды. Они боялись встретиться взглядами с человеком, который выгнал старшего из них с ранчо Хендерсов. Это происшествие до сих пор жестоко терзало сердца обоих. Бык, как обычно, бессловесный, ел с видом льва, вынужденного находиться в компании шакалов. Мэри Донован неподвижно застыла в дверях. Бык положил ложку, залпом выпил стакан воды и встал.

— Уверена, что ты не откажешься от еще одной порции пудинга, Бык, — властно произнесла Мэри.

— Нет, спасибо, миссис Донован. Я абсолютно сыт.

Он прошел мимо нее на кухню и вышел через черный ход. Оставшиеся гости издали почти явственно слышимый всеобщий вздох облегчения.

— Он ведет себя как хозяин дома, — заметил Джим Уэллер, имея в виду, что Бык вышел через священную для Мэри Донован территорию кухни.

— Запомни, он делает это по моей просьбе, — бросила Мэри. — Он так любезен, что согласился ходить для меня за дровами. Не то что ты, Джим Уэллер. Вечно ты боишься запачкать свои башмаки. Только сидишь здесь и отпускаешь свои дурацкие замечания, ленивое ты отродье!

Мистер Уэллер замолк.

Трапеза закончилась. Все гости разошлись — за исключением Мака Гербера, Джима Уэллера и Уэйнрайтов, остановившихся на веранде побеседовать.

— Кажется, вы не любите парня, которого зовут Бык, — заметил молодой Уэйнрайт Уэллеру.

— Не скажу, чтобы он мне сильно не нравился, но и не скажу, чтобы сильно нравился, — неопределенно выразился Уэллер.

— А мне он точно не нравится, — сообщил Мак, неистово сверкнув глазами. — Мне бы и собственная бабушка не понравилась, если бы выстрелила мне в брюхо.

— Так это он подстрелил вас? — спросил Уэйнрайт.

— Меня подстрелил Черный Койот. А если Бык и Черный Койот не одно и то же лицо, то меня зовут Мак Гиннис.

— Вы уверены, что это он грабит дилижанс? — спросил старший Уэйнрайт.

— Не один я, — отозвался Мак. — Большинство думает так же. Если бы у нас был шериф, а не мешок картошки, то этот парень давно сидел бы в тюрьме, где ему