Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз

Айдахо. — Я ничего не вижу.

— Подожди секунду, — Бык встал и шагнул к своей койке, где некоторое время рылся в походной сумке. Возвратившись к столу, он бросил поверх своего серебра небольшой мешочек оленьей кожи.

— Здесь пятьсот долларов золотым песком, — сообщил он. — Если ты выиграешь, завтра утром в офисе мы отсыплем то, что тебе причитается.

Хол Колби наблюдал все с большим интересом.

Остальные хранили молчание. Техасец Пит недоуменно нахмурился.

— Давайте посмотрим, — предложил Айдахо.

Бык развязал мешочек, и на ладонь ему пролилась струйка желтых крупиц.

— Устраивает? — спросил он. Айдахо кивнул. — Тогда показывай, что там у тебя.

Широко улыбаясь, Айдахо выложил на стол четырех королей.

— Четыре туза, — спокойно сказал Бык и сгреб все, что лежало на столе помимо карт.

— Ты не собираешься повышать ставки? — спросил Короткий Бен.

— Я же сказал, что мне не интересна его рубаха, — сказал Бык. — Не нужно мне и твое седло, парень. Только денежки. Парням вроде тебя вредно иметь много денег. А седло оставь себе.

— Я, наверное, иду спать, — Короткий Бен зевнул и встал.

— Не лучше ли вам всем пойти спать и дать такую же возможность остальным?! — взъярился бригадир. — С этими вашими чертовыми играми и песнями парни не высыпаются, а потом ничего не соображают по утрам. Что, вы еще не расползаетесь?

— Расползаемся! Расползаемся! — воскликнул Техасец Пит. — Выползаем! Ползем, как гремучие змеи по пустыне! Ей-богу, вот он, следующий куплет!

Тут выполз хозяин, как листик дрожа — Под стойкою бара он, сжавшись, лежал «Неси свою пиццу, дурак, а не то Я шкуру твою превращу в решето, — Сказал чужестранец. — Я это могу. Бармену скажи, чтоб и он ни гу-гу. Но если откроешь кредит мне, поверь, Тебя я не трону — ведь я же не зверь!»

Глава 9

ЛИЛИАН МЭНИЛ

— Вы посылали за мной, мисс? — спросил Бык, входя в офис на следующее утро. Шляпу он держал в руках, не пристегнутые краги свободно болтались на бедрах. Два больших револьвера немного выдавались вперед, больше, чем обычно, бросаясь в глаза. После эпизода со старшим Уэйнрайтом было ясно, что они всегда готовы к мгновенному применению. Черный шелковый платок ниспадал на синюю рубашку, которая обтягивала мощную грудную клетку. Черные волосы были зачесаны назад и завязаны ремешком в стиле XVIII века.

От покрытых серебром шпор до шляпной тульи это был типичный образец ковбоя тех дней. В его одежде и экипировке не было ничего, не обусловленного утилитарными соображениями. Разумеется, кое-какие украшения присутствовали, но были явно вторичны по отношению к прямым нуждам его профессии. Ничто не было заношено или потерто, но каждая вещь была использована до той степени, когда делается неотъемлемой частью своего хозяина. Ничто не сидело на нем неловко или неудобно. Даже тяжелые револьверы, казалось, гармонично вписались в общий ансамбль и стали естественной частью облика.

Развернувшись в кресле, девушка вдруг почувствовала, что у нее буквально пересохло в горле и слова застряли в нем — настолько жалким и незначительным показалось ей все, что она хотела сказать, при виде человека, который, как она знала, любил ее. Она заранее раскаивалась в том, что собиралась сделать. Но после чудовищной бессонной ночи, полной мучительных размышлений, она уже не сомневалась, что обязана решиться на это.

— Да, Бык, я посылала за тобой. Ты, наверное, слышал, что вчера снова был ограблен дилижанс. Мак еще долгое время вряд ли будет способен приступить к работе, а тот парень, что ехал вчера, уволился — сказал, что еще не настолько устал от жизни, чтобы кончить ее самоубийством. Мне нужен кто-то для охраны перевозимого золота.

— Да, мэм, — Бык чуть склонил голову.

— Я совсем не призываю тебя лезть в бутылку. Пусть лучше я потеряю все золото, чем ты будешь ранен.

— Я не буду ранен, мисс.

— Так ты не против заняться этим? — переспросила она.

— Я ковбой, — сказал он. — Но не откажусь и от работы охранника — только для вас. Я обещал вам однажды, мисс, что сделаю для вас все что угодно — и я не просто языком молол.

— Однако ты делаешь не все, о чем я просила тебя, Бык, — улыбнулась она.

— Чего же я не сделал?

— Ты продолжаешь называть меня «мисс», а мне это не нравится. Ты ведь мне больше, чем брат, Бык, а «мисс» звучит слишком официально.

Какая-то болезненная гримаса исказила его темное лицо. Все же, вероятно, именно женщине принадлежит патент на открытие огня!

— Не требуйте от меня слишком многого, мисс, — тихо произнес он, поворачиваясь к двери. — Полагаю, я должен отправиться на прииск сегодня же, не так ли?

— Да, сегодня, — согласилась она, и он вышел.

Долгое время Диана Хендерс находилась во власти беспокойства. Ей стоило больших психологических затруднений назначить Быка на должность охранника, ибо это означало молчаливое согласие с подозрениями Колби. Боль на лице Быка, которую Диана успела заметить, задела ее — как и его прощальные слова, как и отказ называть ее по имени. Девушка тщетно гадала: была ли эта боль порождена обидой и безответной любовью — или угрызениями совести от сознания своей вины и предательства?

Как раз в то утро Хол Колби рассказал ей о мешочке с золотом, который Бык демонстрировал накануне ночью во время игры в покер. Это тоже встревожило ее, так как более, чем что бы то ни было, подкрепляло догадки обывателей в его отношении. А она уже видела, что с объективной