Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд. - Сергей Николаевич Зеленин

Это должно сократить время между появлением «Аэрокобр» в СССР и появлением их на советско-германском фронте.

В «реальной истории», напомню, командование советских ВВС целый год вело собственные испытания и доводку американского истребителя. При испытаниях в СССР погибло трое опытных летчиков-испытателей. А немалую роль в освоении и доводке «Аэрокобры» сыграл тот самый генерал М.М. Громов.

Ему и карты в руки!

 

***

Конечно, согласен: истребитель Bell P-39 «Airacobra» - машина своеобразная и, кроме несомненных плюсов - имеет и досадные минусы.

Одно шасси с носовой рулящей стойкой чего стоило!

С одной стороны – прекрасный обзор вперёд в полёте и при рулёжке, невозможность капотирования – когда самолёт по той или иной причине, при взлёте или посадке – переворачивается через нос.

Но были и свои нюансы, которым осваивающим его лётчикам предстояло ещё узнать, набивая себе «шишки»:

«Другая особенность: «кобра» трехточечная, а наши самолеты все с хвостовым колесом. Соответственно на нашем самолете взлет осуществлялся так: ручку на себя, бежишь, набираешь скорость, отдаешь немного ручку, поднимаешь хвост, еще разгоняешься, потом добираешь ручку и взлетаешь. А на «кобре» хвост поднимать необходимости не было. Но у нас же инструкции не было, мы не знали. Взлетали, как было положено по нашим нормам, как привыкли. Первым на «кобре» вылетал Кутахов. Он ручку на разбеге на себя взял, потом отдал ее. Самолет бежит, бежит и никак не взлетает. Наконец скорость набрал, а тут уже конец аэродрома, но все-таки машина взлетела…».

Однако, всё просто – когда знаешь, как!

«…Потом мы доперли, что ручку надо держать нейтрально, пусть машина бежит, пока не наберет скорость подъема передней ноги, а потом уже можно ее отрывать»161.

 

Опять же из-за заднего расположения двигателя и дверей автомобильного типа, прыгать из «Аэрокобры» с парашютом в аварийной ситуации – это целая наука!

«Покидать самолет с парашютом было непросто. На «кобре» нажатием рычага левая дверь кабины сбрасывалась, и при прыжке летчик часто погибал от удара о стабилизатор. В нашем полку так погиб на моих глазах Сергей Акиншин».

Опытные лётчики перед тем ка выпрыгнуть, сперва открывали правую дверь, потом сбрасывали левую и воздушным потоком – их буквально выбрасывало из кабины. Если при этом не забывали подогнуть ноги, то прыжок заканчивался вполне благополучно для лётчика.

 

Но самым опасным, конечно, являлся штопор – в который «Аэрокобра» входила очень легко, а вот выходить из него…

Чтоб не быть голословным, вот воспоминания воевавших на ней из «Послезнания»:

«Если говорить о «кобре», то это была очень строгая машина. Приходилось даже некоторым молодым летчикам запрещать выполнять вертикальные фигуры. Этот самолет срывался в штопор на любой скорости, в любых положениях. Очень капризный, он унес на тот свет немало пилотов.

Еще когда в крутой штопор «кобра» срывалась, можно было на что-то надеяться. Из плоского штопора самолет вообще не выходил. А ведь были еще перевернутый, комбинированный… Один раз так крутанет, другой раз так…

 

…В наш полк попал рыжеволосый Витя Свирин, молодой мужик, боевой такой. Говорил все время нам: «Как это так, такой дорогой самолет, а бросаете его! Надо выводить!» Надо же было случиться, что один раз он на пилотаже тоже сорвался в штопор. Дает на вывод, а самолет ни в какую. Наоборот, из крутого штопора самолет перешел в плоский штопор. Мы отсчитали, что он сделал 22 витка. Кричим Вите: «Прыгай, прыгай!» Но он до последнего хотел спасти самолет, потом возле самой земли уже сбросил дверь, но самому выпрыгнуть не хватило высоты. Не смог даже вылезти из кабины – ударился, погиб».

 

Жуть, да?!

Но опять, же если знаешь заранее все особенности этой машины – то ничего страшного:

«У нас в эскадрилье был Саша Чуприн. Он как-то сорвался в штопор, выпрыгнул на парашюте, а машина сама вышла из штопора. В 16-м полку Сухов Костя сорвался в штопор и выпрыгнул. Александр Иванович Покрышкин был на аэродроме и командовал ему по радио: «Давай, ручку вот так. Вот, молодец, выходишь, теперь выбирай ручку. Потихонечку, потихонечку…». А кто-то рядом с Покрышкиным говорит: «Товарищ командир, вон он висит на парашюте. Машина сама вышла». Я это тоже учел. А действительно, бросишь ее, рули бьются, она выходит. Летчик, как и любой другой человек, если вправо крутится машина, хочет ее влево вывернуть. А даешь ручку влево, он еще больше закручивается. На больших углах атаки элероны не помогают. Надо дать ей ногу против вращения, она сразу крутиться перестает, и тут можно дать элеронами по вращению, и она резко перекидывается в другую сторону. Особенность в резком переходе, который надо поймать и не дать самолету крутануться в другую сторону. А у нас как? Старшие говорят, что из штопора она не выходит, а мы верим. Вот когда сам «пощупал» и летчикам своей эскадрильи рассказал – это другое дело. Если сорвался, лучше брось управление, ноги сними с педалей и жди, если есть высота. Она сама выйдет».

 

Естественно перед «командировкой», я встретился с генерал-майором Громовым с глазу на глаз и ссылаясь на «данные советской разведки» (хахаха!!!), не вдаваясь в ненужные ему подробности - проинформировал об вышеописанных особенностях пилотирования этого самолёта и, строго предупредив делая при этом страшные глаза:

- Только смотрите, товарищ генерал, не проболтайтесь перед фирмачами компании «Белл» об этих тонкостях! Мало того, что агентуру мою спалите, так ещё и дадите им лишний повод так задрать цену, что эта «Кобра» нам в золотую встанет. Наоборот – критикуйте самолёт, нос брезгливо морщите и, сквозь зубы цедите – мол, только исключительно по нужде великой берём такой отстой… И своих орлов не забудьте предупредить.

И тот побожился на портрете Маркса, что скорее язык себе откусит, чем ляпнет невпопад.

 

***

Опять же с Гудковым едет группа инженеров-конструкторов и технологов из Наркомата авиапромышленности. Естественно, они должны хорошенько изучить технологию сборки и технического обслуживания самолёта, чтоб потом применить свои знания на производстве и передать их в войска в виде инструкций для техников-механиков строевых частей.

Но не только!

«Кабина, радио, обзор, управляемость «кобры» были великолепными. Из недостатков можно выделить «слабый хвост». При определенных нагрузках он скручивался. В полку хвостовое оперение всех машин укрепляли уголками».

Так или иначе, не мытьём так катаньем, но надо заставить фирму «Белл» этот недостаток устранить ещё на заводе. Опять же, необходимо подогнать эту машину под хотя бы элементарные советские стандарты, чтоб на месте не пришлось переделывать. Это в первую очередь касается