Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв

— А если придется воевать за Родину?

— Это вопрос провокационный, — улыбнулся Матвей. — Ты случайно не видел фильм Никиты Михалкова «Анна от шести до восемнадцати»? Там его дочь на вопрос: «Что такое Родина?» — ответила: «Это поле… лес… ты…» Понимаешь? Она имела в виду — отца, для нее он ассоциировался со словом «Родина» вполне естественно и свободно, как поле, лес, река.

Василий повернул голову к другу, который смотрел на него с веселым прищуром, потом оглянулся на Стаса, приросшего к штурвалу, и на каюту, откуда доносился голос напевающей песенку Кристины.

— Они — твоя Родина?

Матвей снова улыбнулся и не ответил…

На следующий день они пристали к безымянному островку, состоящему из живописных скал, и высадили десант в составе Стаса и Кристины, которые принялись искать раковины моллюсков. Мужчины же, сообразив обед, снова уселись в шезлонги, подставив тела и лица солнцу.

— А кто к тебе приходил? — спросил Василий. — Ты вчера сказал, что тебе предлагали вмешаться в дела Союза Девяти.

— Ты его не знаешь.

— Секрет, что ли?

— Юрьев приходил, бывший советник президента, сейчас начальник администрации… и он же — один из Девяти. В «розе реальностей» началась какая-то свара между иерархами, что, естественно, отразится и на Земле. Связь тут прямая.

— Каким образом эта свара отразится на Земле?

— Самым непосредственным, в первую очередь — изменением существующих законов. «Чистилище» было создано, как ты уже знаешь, в силу срабатывания более жесткого варианта Закона обратного действия. Так вот Рыков начал еще больше ужесточать этот закон.

— Жив курилка… — пробормотал Василий. — Не останавливается на достигнутом. Чего он хочет?

— Власти. И его претензии так основательны, что встревожили даже коллег из Союза Девяти.

Василий некоторое время переваривал услышанное.

— А не может ли предложение присоединиться к спецкоманде Коржакова быть следствием деятельности Рыкова?

— Не исключено.

— И все же я поеду. Надоело вариться в собственном соку. А что предлагал Юрьев в обмен на твою помощь?

— У них применяется двойной стандарт к подобного рода делам. Сначала он предложил доступ к Знаниям Бездн, потом намекнул, что в результате отказа может пострадать моя семья.

— И ты?..

— Отказался, естественно.

— Я бы ему голову отвернул! — проворчал Василий. — За один только намек на угрозу. А что такое Знания Бездн? О таких я нигде ничего не читал.

Матвей долго молчал, следя за чайками у скал.

— Это информация о Безусловно Первом…

— Об Аморфе, что ли?

— Аморфы были первыми разумными существами в нашей реальности. В Знаниях Бездн говорится о Предтече всех разумных во Вселенной, о Безусловно Первом.

— Тогда мы говорим о Боге…

— Не совсем.

— Не буду спорить, тебе видней. И что дают эти Знания?

— Эти Знания практически делают человека всемогущим.

Василий скептически хмыкнул.

— Что ж сам Юрьев ими не воспользуется?

— Знаниями Бездн может владеть только просветленный, завершивший Путь. Будда, например. Иисус Христос. Юрьев, как и все Девять Неизвестных, не способен изменить себя даже с помощью «техники внутренней улыбки», доступ к Знаниям для него закрыт. Но он может знать путь к ним.

— Я так понимаю, что тебе они не нужны?

— Я еще иду. Habes — habeberis[175], как говорил древний философ.

— Вася! — раздался голос Кристины. — Иди сюда, посмотри, что мы нашли.

— Поговорим еще о Знаниях Бездн? — Василий встал.

— Если будет настроение. — Матвей закрыл глаза, расслабленно двинул рукой. — Иди поищи вместе с ними жемчужину размером с кулак.

Рассмеявшись, Василий нырнул с борта в воду и поплыл вокруг островка на голос Кристины. Но на эту тему они потом так и не поговорили. На следующий день Василий покинул Петербург, держа курс на Москву. Пересек он ее не останавливаясь: сердце гнало в Рязань…

Машина проехала Коломну, потом Луховицы, а Василий все прибавлял и прибавлял скорость, пока на въезде в Рыбное его не остановил инспектор ГАИ. Пришлось вылезать, объясняться.

Инспектор, молодой, но какой-то угасший, с усталым взглядом человека, прожившего долгую нелегкую жизнь, молча принял документы, также молча показал на домик блок-поста: мол, заходи.

— Погоди, командир, — миролюбиво произнес Василий. — Ну, признаю, нарушил, был не прав, превысил, но ведь можно договориться. Сколько я должен?

Инспектор продолжал на ходу неторопливо изучать техпаспорт и права, и Василий вынужден был тащиться следом, заметив между прочим, что напарник гаишника только что пропустил кортеж автомобилей во главе с «мерседесом», мчавшимся с той же скоростью.

— Командир, да постой ты, я заплачу, сколько скажешь. Причина у меня уважительная — к невесте еду, вот и спешу.

Инспектор зашел в здание поста, без слов сел за стол и принялся писать справку об изъятии водительских прав.

— Черт бы тебя побрал, лейтенант! — взорвался Василий, выхватывая у инспектора ручку. — «Мерседесы» с крутыми ребятами пропускаете, а мою «вольвуху» с двумя дверцами решили задержать для статистики?

Лейтенант достал другую ручку, смерил Василия меланхолическим взглядом, сказал скрипучим голосом:

— Будешь год ходить за своим удостоверением, это я тебе гарантирую.

— Да что вам дался год моего хождения за документами! В Москве один грозился, теперь ты. — Василий вздохнул, неуловимым движением выхватил у гаишника документы, бросил ему на стол сто тысяч и пошел к выходу. На пороге обернулся:

— Не ошибись в следующий раз, болезный. Я себе другое удостоверение достану, если потребуется, а вот ты свои погоны вряд ли.

— Я сейчас позвоню в центральную… — несколько попритих лейтенант.

— Не надо. — Василий вернулся и показал свое старое удостоверение офицера Федеральной службы безопасности. — Я тебе, дураку, не хотел усложнять жизнь, предлагая калым, а теперь ты не только забудешь, кто я