Звёздный десант - Коллектив авторов

станция была помешана на этой живописи. Постоянно проходили вернисажи, творческие вечера и прочая богемная суета. Сказать, что я не разбираюсь в живописи – это ничего не сказать.

Я так прямо и заявил Тоду – мол не по мне это. Как я найду вашего художника среди толп других таких же?

– Я всё что знаю про их стили – так это если морда на фото, эээ… на картине – это портрет. А если там еда навалена – это натюрморт. А эти – маленькие что – он карликов рисует? Голландских? Обкуренные карлики?

– Ну это же просто, – поморщившись от моей необразованности пояснил он. – Они как большие, но меньше. Ты про Рембрандта слыхал?

– Это пианист вроде был?

– Ты точно школу заканчивал? – Поинтересовался Тод и дождавшись моего утвердительного кивка продолжил: – Короче. Ищешь того, кто на вернисаже морские виды рисует. Или каналы. Ещё проще – вода и лодки рыбачьи.

– Понял. Рыбачка Соня, шаланды с контрабасом, да? Я ж не совсем тупой.

Он только вздохнул и вывел на экран несколько картин. Море, лодки, домики. Без карликов – я даже поближе подошёл, нет их там.

– Вот. Такие же ищи. Как найдёшь – выбирай любую и торгуйся. Художник не уступит. Ты тогда спросишь – мол сколько за холст, без рамы. Он расстроится – дескать только в сборе. Ты требуй только холст. Тогда он тебе даст скидку. Сумму скидки раздели напополам – это будет дистанция до системы, где тебя курьер встретит. Ясно?

Киваю:

– А с картиной-то что делать?

Тод отмахнулся:

– Себе оставь. На память.

Снова киваю, тоже дело – в каюте Анаконды повешу – как раз рядом с мишенью для дартса, а то рядом уже всю обшивку разодрал.

– Денег дадите? – Спрашиваю.

– На что?

– Как на что? – Начинаю загибать пальцы. – Топливо, мелкий ремонт, картину опять же мне что – за свои покупать?

– Ну ты нахал! У тебя полторы сотни лямов на счету! За свои справишься. Не обеднеешь. В грех алчности впал?

– Ни разу. За свои, так за свои.

На этом и расстались.

Неприятности начались едва я вывалился из сверхскоростного режима около станции.

– Алё, Чернуха, прошу добро на посадку.

– Минуточку, – быстро ответил мне приятным женским голосом диспетчер:

– Вы не могли бы зависнуть в вашей точке на пяток минут?

– Чего ради?

– Ваш корабль очень хорошо гармонирует на фоне планеты. Такое освещение удачное. Я сейчас, быстро, только набросок сделаю.

– Да сфоткай по быстрому и посадку давай!

– Это не правильно! Фотография… это… это….

Невежливо и грубо прерываю её возмущение:

– Площадка какая?!

– Следуйте на 27, она наиболее гармонирует с вашим кораблём. – В её голосе явно проступает обида. Ну и пофиг.

Паркуюсь, жду пока корабль опустится в ангар и выхожу. На площадке меня встречает бригадир посадочной команды – его комбез покрыт разноцветными пятнами.

– Стойте, стойте! – Он активно замахал руками, едва я сделал пару шагов с трапа. Замер. Что такое? Утечка?

– Отлично! Я сейчас этюд набросаю! Скаут на фоне двойной звезды.

– Чего? Куда кинешь? – Но на всякий случай стою неподвижно.

– Этюд. В мягко сиреневых полутонах. Вы сесть можете?

Чёрт! Я должен был догадаться – это же станция художников! Тут все на этой теме повёрнуты!

Подхожу к нему, не обращая внимания на его протестующие вопли.

– Так! Мне полный бак стандарта. ТО тоже стандартное.

Бригадир разводит руками.

– Ни как не могу.

– Почему?!

– Ну как вы не понимаете! – Он красивым жестом заламывает руки. – Стандарт он лазоревый.

– И что?

– А ваш корпус – лимонный.

– И что?

– Как Что? – Он театрально хватается за голову. – Это же вопиющий диссонанс!

Уффф… больные они тут все что ли? Подношу кулак в перчатке к его носу.

– Мужик! – покачиваю кулаком перед его лицом, – если ты сейчас же не заправишь и не проведёшь штатное ТО, то я этот дисно… днисо…, тьфу. Короче – яйца вырву! Понял?

– Фи! Хам! – Он отходит от меня и начинает раздавать команды своей команде, опасливо поглядывая на меня через плечо.

Делаю себе пометку проверить всё лично перед отлётом – с этих станется. Зальют вместо кислорода хлор и скажут – так красивее. Творцы, мля.

Поднимаюсь на жилой обод – там, если верить скаченному плану станции, место постоянно действующего Вернисажа, где – если судить опять же по путеводителю, можно купить произведения любых стилей и направлений, пройти экспресс обучение по всему творческому – от рисования карандашом до высекания скульптур из камня. Даже целый каталог натурщиц прилагался – его я изучил особо внимательно, некоторые экземпляры были весьма и весьма.

Едва я вышел из лифта, как все без исключения органы чувств были подвергнуты атаке. Оглушительно ревела музыка – не, я люблю классику, но не так же громко. Во все стороны били цветные лучи, формируя на прозрачной части обода сложные узоры, в воздухе витал запах духов, ацетона и пряностей и сквозь эти волны временами проступал явственный запах травки.

Впереди колыхалось и переливалось людское море – все куда-то шли, брели, сидели на палубе. Кто-то с кем-то дрался – наверное по их мнению дрался – один тип держал другого за лацкан пиджака и мерно отвешивал второму – здоровому бородатому мужику, пощёчины, что-то попутно объясняя окружившим их людям. Что характерно: жертва даже не делала попыток дать сдачи – просто сносила удары и рыдала.

Стоило мне сделать пару шагов как в меня вцепилась какая-то девица в обтягивающем, как вторая кожа, трико.

– Вам надо это увидеть, пойдёмте! – Она потянула меня куда-то вглубь толпы.

– Куда? Чего?

– Не спорьте! – Она тащила меня с натиском среднего буксира. – Мэтр Вольд де Маар даёт урок натурной биографики.

– Чего даёт?

Она резко отпустила меня и развернулась ко мне передом.

– Я вам нравлюсь?

Окидываю её взглядом – фигурка что надо, да и мордашка ничего… киваю.

– Это меня Мэтр разрисовал!

Чего?! Приглядываюсь – да она же голая! Совсем! Не верю своим глазам и провожу пальцем по ней, случайно, исключительно случайно – по груди. На её теле остаётся полоска чистой кожи а на пальце – след краски.

– Ой, ну что вы наделали! Придётся просить Мэтра исправить. Пойдёмте – она вновь хватает меня за руку и тянет к стене.

У стены сооружено нечто вроде подиума. На нём стоит голая девка, которую обмазывает испачканными в краске руками какой-то полуголый мужик.

– Вот! – он отходит в сторону, – а теперь мы добавим немного ванильного ноктюрна к получившейся композиции, что подчеркнёт насыщенность образа.

Он вытирает руки о свой голый торс и зачерпывает