Сборник "Cambiare Podentes: Invocare" - Jordan Grant

Взгляд зельевара переметнулся на кольцо в соске молодого человека; металл тускло блеснул, когда Гарри повернулся в сторону вошедшего. Северус практически никогда не позволял себе разглядывать метку, полагая, что лучше не напоминать Гарри о его порабощении. Ведь он воспринял бы пристальный взгляд именно так, несмотря на то, что Северус считал серьгу символом их связи, а не рабского статуса Гарри.

Сейчас же зельевар не мог отвести глаз от мерцающего полукруга, продетого сквозь левый сосок юноши. Он смотрел на метку, говорящую, что тот принадлежит ему. Говорящую намного больше теперь, когда Гарри, наконец, заново открыл для себя свои сексуальные потребности.

Теперь, после того как он удовлетворил их с Северусом, а не в одиночку.

— Щека выглядит лучше, — послышался ровный голос молодого человека.

Северус вздрогнул — все это время он молчал, не проронив ни слова. Он не узнавал себя. Куда подевалась его уверенность? Он всегда мог контролировать ситуацию. Но почему не сейчас?

Просто все изменилось. Гарри, спокойно глядящий на него с кровати, уже не был тем робким неопытным юношей, который когда-то думал, что Северус будет унижать его и причинять ему боль, наслаждаясь этим. И, совершенно точно, это был не тот Гарри, который забаррикадировал собственную дверь, пребывая в паническом ужасе после возвращения из Лондона. Нет, этот Гарри не сомневался в своих силах. Раб он или не раб, он готов был спорить с Северусом, обсуждать разногласия, отстаивать свои позиции.

Зельевар же чувствовал себя так, словно у него выбили почву из-под ног. У него не было ни малейшего представления, как начать разговор, что сказать. Но в одном он был уверен на все сто: если ему сейчас не удастся справиться с ситуацией, то повторить сегодняшний опыт Гарри захочет еще очень не скоро.

А о таком невозможно даже помыслить.

Юноше надоело дожидаться реакции:

— Что? Нечего сказать?

Северус сделал несколько шагов и присел рядом с ним на край кровати.

— Очень жаль, что ты увидел это, — сказал он как можно мягче.

И, как только услышал собственные слова, осознал, какую ляпнул двусмысленность. Разумеется, Гарри истолковал его слова неправильно — по-другому быть не могло.

— Конечно, тебе жаль, — презрительно бросил он. — Тебе хотелось бы думать, что ты свободен бегать туда по первому желанию. Но ты не свободен. И я не идиот, чтобы не понимать этого. И, поверь, если это продолжится, дома тебе тоже будет не шибко весело. Я тебя знаю; ты ведь не захочешь жить с человеком, который тебя на дух выносить не будет, а?

Северус сглотнул. Фраза Гарри намекала на то, что до сегодняшнего дня речь о «на дух не выносить» не шла. Нет, он интуитивно понимал это и раньше, но слышать подобные признания из уст Гарри куда приятнее. Даже если формулировались они не совсем так, как хотелось бы. Снейп решил бороться до последнего.

— Я не имел в виду, что собирался продолжать свои визиты туда...

— Ой, да ладно!

— Я хотел сказать, мне очень жаль, что я огорчил тебя! — Северус повысил голос.

Гарри издевательски рассмеялся.

— Ты не огорчил меня, Северус. Что я тебе, девчонка какая-то, что ли?

Северус вздохнул. Разумеется, он никогда так о нем не думал. Но Гарри, благодаря придурковатым родственникам, до сих пор придерживался своей нелепой точки зрения. Северус полагал, что подобные разговоры для них — давно пройденный этап, но, очевидно, выкорчевать застарелые убеждения не так легко.

— Нет, я не считаю тебя девчонкой, — Снейп покачал головой. — В действительности, я...

— Хорошо, потому что если ты думаешь, что можешь обидеть меня, трахаясь с кем попало, то... короче, это просто глупо. Я бы вовсе не обращал внимания, вот только ты сам сказал, что не будешь обращаться со мной как с рабом, так? Ты сказал, что дашь мне максимум свободы. Но если я не могу пойти перепихнуться с кем-то, а ты запросто делаешь это, то получается как-то неправильно. И вообще... — до этого Гарри смотрел в пространство прямо перед собой, но сейчас встретил взгляд Северуса. Его глаза приобрели ярко-изумрудный оттенок, и в них плескалась неуверенность. — Я дожидаюсь тебя дома, пока ты где-то шляешься, занимаясь бог знает чем; это... ну, из-за этого я чувствую себя... не знаю. Женщиной, что ли.

— Ты ведь несерьезно?..

— Дядя Вернон постоянно отпускал отвратительные шутки про бедную женщину, которая жила на нашей улице. Ее муж обманывал ее. А она, по-видимому, ни за что бы не бросила его, как бы ужасно он с ней ни обращался, — крылья носа Гарри затрепетали. — Тетя Петуния вечно превозносила ее за это до небес. Говорила, что святая обязанность женщины — сохранять верность, даже если муж ходит на сторону. Прямо как в нашей ситуации, только гребаное Podentes поджарит меня на медленном огне, если я нарушу контракт, а вот тебе волноваться не о чем. И ты еще спрашиваешь, почему твои походы к проституткам заставляют меня чувствовать себя чертовой домохозяйкой?!

Нет, Северус больше не спрашивал и не удивлялся. Так, значит, это не ревность говорит в Гарри. Это убежденность в том, что действия Северуса характеризуют его, Гарри, совершенно определенным образом. Хотя юноша, как всегда, выражения не выбирал.

— Я не обманывал тебя.

— А как это еще назвать?

— Разумное решение проблемы.

— Разумное! — Гарри сел прямо. — Предупреждаю тебя, если ты продолжишь разговаривать со мной таким образом, я за себя не ручаюсь!

Северус снова вздохнул.

— Альтернативой было бы попытаться склонить тебя к сексу. И, честно говоря, мне с лихвой хватило того, что нам пришлось сделать до твоего дня рождения.

— А нападения не было, — выплюнул Гарри. — Если хочешь знать, логика у тебя хромает на обе ноги. Если я не готов к сексу, то альтернатива — подождать! Слышал когда-нибудь о воздержании?

Брови Северуса сошлись на переносице.

— Это не выход.

— Но ты же требовал этого от меня, забыл?

— Я и от себя этого требовал. В течение многих лет, пока моя позиция в качестве шпиона не позволяла мне рисковать из-за возможности попасться!

— Ну так это вообще не должно было быть проблемой!

— Все не так просто, ты не понимаешь!

Гарри скрестил руки на обнаженной груди, движение обрисовало его рельефные мышцы. От серьги в соске отразился луч света.

— Ты снова о том же? Мне пофиг, что ты там говоришь, я не глуп и знаю это. И я знаю, что ты тоже знаешь. Я заслужил все те Ж.А.Б.А., не забывай, и, спорю, я бы и на зельях получил отличную оценку, если бы ты не сделал все возможное для того, чтобы заставить меня возненавидеть предмет...

— О, во имя Мерлина! — воскликнул Северус. Ему хотелось наклониться и прикусить кожу на плече Гарри, так, как он делал это раньше, когда нужно было прервать очередной сбившийся с разумного курса поток мыслей юноши. В данный момент, однако, это бы только все испортило. Так что Северус всего лишь подался вперед, напряженно сжав кулаки. — Гарри, все то время, пока мы готовились к ритуалу, я мог думать лишь о том, как ты будешь жить здесь, со мной, в качестве моего любовника. Мне казалось, в конце семестра мы достигли взаимопонимания, и я надеялся, что у нас будет активная сексуальная жизнь. Но все мои мечты и планы пошли прахом, когда я узнал о том, что случилось с тобой в Лондоне. Тем не менее, воздерживаться мне тоже не было дозволено, потому что перед нами стояла задача подготовить тебя к твоему дню рождения.

— Затем, после твоего дня рождения, я не мог получить то, что было у меня прямо под носом, то, чего я желал больше всего на свете, месяц за месяцем, — воспоминания о днях и неделях, наполненных мучительной неудовлетворенностью, были настолько яркими, что Северус не замечал боли от вонзившихся в ладони ногтей. — И я понимал, что если не сделаю чего-нибудь, то ситуация просто сведет меня с ума!

— Но ты же делал что-то! Что не так с мастурбацией? Насколько я понимаю, ты частенько этим занимался. Или тебе этого было мало и ты заодно ходил к своим шлюхам?

О. Вот и суть проблемы. Гарри нужны детали. Северус подозревал, что юноша обязательно захочет узнать подробности. Собственнический инстинкт, который тот проявил внизу, не оставлял в этом никаких сомнений. Однако Северус не был готов рассказывать все. Еще нет. Откровенность возможна только тогда, когда есть уверенность, что своим признанием он не сделает ситуацию еще хуже.