Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

— Д-да?..

Сулеймане переглянулись, посмотрели на Серафиму и, получив одобрение этого плана действий за неимением лучшего, взялись за дело.

Факел, как символ мужского лидерства их маленького отряда, снова поменял руки, а освободившиеся пальцы юного чародея взялись за ставшее уже привычным дело постукивания и пошлепывания камней в поисках «ключа».

На этот раз притворяющаяся каменной стеной секретная дверь поддалась уговорам адепта магии быстро. И не успели девушки соскучиться и начать жалеть, что вообще подали эту идею, как панель скользнула и полностью ушла вбок, оставив вместо себя узкий прямоугольный проем, заполненный густым мраком, присыпанным сверху, как шоколадный кекс — сахарной пудрой, далекими звездами.

Честно выполнивший свой долг факел мигнул в последний раз и погас, оставив после себя на сетчатках избалованных светом глаз разноцветные блики, и окружающий мир, так и не успевший заметить их нежданное присутствие, снова погрузился в темноту.

— Где это мы?.. — нервно прошептал Абуджалиль, то исступленно моргая отказывающимися привыкать ко тьме очами, то яростно протирая их кулаками.

— В зимнем дворце? — неуверенно предположил Селим, старательно проделывая те же операции, что и его соотечественник.

— Народу тут ночью много бывает? — настороженно прошептала Сенька, так же бестолково мигая и жмурясь.

— Никого, — тихо проговорил Охотник. — Сейчас не сезон. На весну, лето и осень его закрывают — слишком много окон на юг, слишком жарко…

— А еще тут какое-то тряпье в углу понавалено… вроде…

— Ремонт идет, — коротко сообщил стражник.

— Крышу уже своротили? Вон какая дыра…

— Крыша на месте, — снисходительно усмехнулся иностранному архитектурному невежеству сулейманин. — И это не дыра, о загадочная северная пэри. Это называется «окно в небо»…

— А как же дождь?

— Так ведь для того и делаются они, о удивительная пэри холодных краев! Представляете, как приятно промокнуть раз в семь-десять лет хоть на пять минут!.. Я слышал, они были придуманы специально для тех, кто боялся пропустить это восхитительное водяное явление, — любезно сообщил старый стражник. — Вдруг, пока ты выбегаешь из дома, он уже закончится?

— У нас такие бы делались для тех, кто боится пропустить солнце, — со вздохом прошептала принцесса.

— Окно в небо?.. — словно очнувшись, переспросил вдруг юный выпускник ВыШиМыШи.

— Ну да, — удивленный вопросом оттуда, откуда его было быть не должно, вежливо прошептал в его сторону Охотник. — Окно в небо.

— Окно в небо?.. — словно непонятливый, снова недоуменно повторил он себе под нос. — Окно в небо?..

Тем временем принцесса нетерпеливо ткнулась Сеньке губами в ухо.

— Что ты еще видишь?

— Да ничего пока не вижу… д-дура старая… потаращилась на огонь… молодец… ума хватило… — раздраженно прошипела сквозь зубы Серафима, и вдруг замерла.

Фразы Абдуджалиля «А разве в зимнем дворце есть окно в небо?» и Сенькина «Тс-с-с-с!!! Ложись!!! Кто-то идет!!!» прозвучали одна за другой, и все четверо тут же бухнулись — кто на пол, самые удачливые — сверху импровизированной кучи-малы — и застыли, трое исподтишка кося на усеянное звездами небо в центре потолка.

Дальше события происходили почти синхронно.

Куча тряпок в дальнем углу неожиданно приподнялась и испуганным женским голоском вопросила: «Кто здесь?».

Просочившаяся из коридора крадущаяся тень рывком отделилась от стены и метнулась на голос.

При свете далеких звезд в руке ее блеснул огромный, жуткого вида кинжал.

Сенька, не терявшая ни на миг из виду театр боевых действий, почти рефлекторно выбросила вперед руку, и метательный нож маленькой молнией устремился к антиобщественно настроенной тени.

Далее последовал короткий тихий всхрип, глухой стук падающего тела и, после секундного замешательства — душе- и ушераздирающий, как сирена воздушной тревоги, визг — сначала одиночный, но уже через пару мгновений подхваченный несколькими десятками женских голосов.

— Премудрый Сулейман… — не веря себе, словно кот, которого намереваются утопить в сметане, мученически простонал откуда-то из-под Серафиминого локтя Селим. — Прости нас, грешных… Мы не в зимнем дворце…

— А где? — тупо поинтересовалась слева Эссельте.

— Мы в гареме…

— Проводники, прабабушку вашу сулейманскую за ногу!!!.. — взрыкнула яростно царевна, вскочила, хватая за шкирку гвентянку, чтобы бежать в спасительное укрытие потайного хода…

И остановилась.

Стена за их спинами под портьерой с цветочным узором была девственно ровна и чиста, без единого намека не то, что на сдвижную панель или секретный коридор за ним, но и на банальные трещины, царапины или неровности.

Ход пропал.

— Кабуча… — вырвалось у ней потрясенное, и хотя остальные в полной почти тьме не видели подробностей, по тону ее голоса и без них было понятно, что на сей раз забавница-судьба припасла им не простую гадость, но нечто на редкость выдающееся и монументальное.

А вокруг уже поднялся не просто беспорядочный ор, но полноценный переполох.

Снаружи забегали-замелькали грузные фигуры евнухов в струящихся балахонах и с зажженными наспех лампами. Перестав для разнообразия вопить, жены и наложницы калифа высыпали наружу и заметались, сталкиваясь, спотыкаясь и перепуганно гомоня наперебой и на поражение. Зазвенела переворачиваемая в панике посуда и мебель, беспорядочно зашлепали туфли и босые ноги по мрамору и коврам…

— Кто кричал?..

— Где кричали?..

— Кто слышал?..

— Где началось?..

— Все в порядке?..

— Все живы?..

— Так кричали, так кричали!..

— Будто режут!..

— Кого режут, кого режут?..

— Кто кричал?..

— Где кричали?..

— Я не смогу ничего открыть, я всё забыл!.. У меня руки трясутся!.. — жалко пискнул обладатель красного диплома в ответ на попытку царевны подтащить его к пропавшей двери.

— А голова не отваливается? — угрожающе напомнила Сенька.

И напрасно.

Юный маг схватился за голову, будто она и в самом деле устремилась поучаствовать во всеобщей суматохе в роли футбольного мяча, опустился на пол и тихонько заскулил.

— Трус!!!..

— Я пропал…

— Абуджалиль, сынок, не позорь…

— …я погиб…

— Юноша, ты смелый, ты отважный, ты спокойный…

— …я покойник…

К этому времени, поняв всю непродуктивность своей суеты, евнухи остановились посреди огромного общего зала, разгороженного не доходящими до потолка стенами на отдельные комнатки с занавешанными полупрозрачными портьерами входами, и самый сообразительный из них провозгласил властным фальцетом: