Сборник "Русские идут!" - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ратифицировали, – угрюмо ответил Краснохарев.
Веселье погасло, не разгоревшись. Я сказал горько:
– Вот так… Не подумаем, потом ломаем, начинаем заново. Словом, надо всем запомнить крепко и внедрить это в сознание населения, что мы заранее отметаем саму возможность соревноваться на их поле и по их правилам. Если бы это сделал Советский Союз, он доныне разрастался бы и креп! И карта мира была бы иной… Мы той ошибки не повторим…
Краснохарев завозился, сказал несчастливо:
– Ага, не повторим. Щас!
– Не повторим, – подтвердил Коган бодро. – Мы наделаем новых! Зато – много.
ГЛАВА 15
Приближение Кречета мы ощутили задолго до того, как он вломился в кабинет. Так в природе чувствуют приближение грозы, когда вот-вот гром, молния, ветер, падающая с неба масса холодной воды, а потом – свежий воздух, резкий запах озона, с земли поднимаются примятые растения…
Мы все прилежно трудились, а он с порога окинул нас придирчивым взглядом, будто проверял, не торчат ли у кого из кармана наспех спрятанные карты.
– А, в правительстве народа прибыло… Виктор Александрович, Коган… Ну, с футуролога что возьмешь, творческий народ, а вот министр финансов…
Он сел во главе стола, запавшие глаза исподлобья оглядели всех, словно просветили рентгеном. Пальцы побарабанили по крышке стола.
Коган сказал обидчиво:
– Зря вы так, Платон Тарасович!.. Финансовое дело – это творчество. Где-то, может быть, это и строгая наука, но в России – творчество. Только творчество, основанное на интуиции, озарениях и прочих вдохновениях. Я вот, к примеру, полагаю, что раз уж нас постоянно в чем-то упрекают да подозревают, то, может быть… в самом деле взорвать один-два дома где-нибудь в Кузьминках? Надо поднять ярость масс против кавказцев, а то стала что-то ослабевать… Там одна пьянь да рвань, к тому же можно выбрать дома, что в скором будущем на снос. В Москве не хватает места, где бы поставить дома поприличнее! По новым улучшенным проектам, так сказать.
Сказбуш покачал головой:
– Вы в какой строительной фирме акционером? Надо будет навести справки…
А Кречет отмахнулся:
– У нас хватает идиотов, что сами взорвут. Пусть только Степан Бандерович держит журналюг наготове, чтобы расписать все жертвы. Я вижу, что финансовое дело – творчество, так как министр финансов занимается чем угодно, только не своей прямой работой. Ждет вдохновения?
Коган поспешно уткнулся носом в свои бумаги, Мирошниченко зашел к президенту сбоку, деликатно покашлял, вставил осторожно:
– Госдепартамент США сделал новое заявление. Не нам, а так, вообще. Что в мире накалена обстановка, что китайские экстремисты стремятся к новому переделу. Что-то не припоминаю, чтобы они когда-то что-то делили… Сидят себе, как улитки, за Великой Китайской стеной…
– И что?
– Да так… Просто все наши газеты подхватили очень дружно. И по телевизору, куда ни переключи, везде о китайской угрозе. Везде передают это заявление имперцев, как будто от них нам спасение…
Кречет отмахнулся:
– Да ладно, с прессой все ясно. У них корчи, когда мою рожу видят. Приступы! Да и с госдепартаментом… Эта банда пользуется каждым поводом, чтобы внести смуту.
Коган протянул Кречету лист бумаги. Я заметил, что буквы и цифры набраны болдом – министр финансов учитывал растущую дальнозоркость президента.
– Что это? – буркнул Кречет.
– Нехорошая тенденция, – пояснил Коган. – Население России сокращается на миллион человек за год. Это общеизвестно. Но вот данные, которые мы не выпускаем в обнародование, так сказать: количество русских сокращается за год в среднем на пять с половиной миллионов.
Краснохарев проскрипел со своего места:
– Чёй-то не понял. Как это, население сокращается на миллион… и в то же время – на пять миллионов?
– А то, – сказал Коган быстро, – что взамен вымерших пяти с половиной русских… чеченцы сумели нарожать только четырех с половиной чеченят. Они ж тоже россияне, вы все еще не знаете? Вот и получается, что…
– В Чечне народу всего… – начал Краснохарев недовольно.
Яузов прервал с другого конца стола:
– Да какая вам разница! Они все чечены. Татары, башкиры, хохлы… Россия издыхает, как издохло ее православие, да простит меня Степан Бандерович, как издох наступательный дух… да простит Виктор Александрович… Гм, что это я? У меня танков немерено, а я тут заизвинялся перед штатскими…
В кабинет заглянула Марина. Глаза ее были круглые, как у совенка.
– Платон Тарасович, – позвала она свистящим шепотом. – Платон Тарасович, к вам Кириллов по неотложному делу!
Кречет рыкнул неприязненно:
– Все дела неотложные. Зови.
В кабинет вошел и остановился у порога подтянутый военный с седыми висками. Чем-то он был похож на Сказбуша, хотя Сказбуша я никогда не видел в военном костюме.
– Платон Тарасович, – сказал он настойчиво, – я чувствую себя последней свиньей, прерывая ваш отченаш, но нам срочно надо установить дополнительную защиту этого кабинета…
Кречет насторожился:
– Что случилось? Шпиона поймали?
– Еще нет, – сказал военный.
– Поймаем, – пообещал Яузов и кровожадно посмотрел на Когана.
– В Детройтской лаборатории, – сказал Кириллов, – создали одну хитрую штуку… Могу принести подробное описание, если вам нужно, но, говоря коротко, новая аппаратура способна… в принципе взломать защиту этого здания.
Коган присвистнул:
– Быстро работают ребята.
– Наши не уступают, – ответил Кириллов холодновато. – Мы разработали защиту еще до того, как они закончили свою лабуду. Вчера они приступили к сборке опытного образца. Значит, пора поставить защиту. Мы уже экранировали здание напротив. Если вы прерветесь часа на три… или на это время переберетесь туда, мы здесь все оборудуем в лучшем виде!
Мы переглядывались, Кречет в некотором раздражении поднялся:
– Даю час. А пока переберемся в серый зал. Мы как-то там уже заседали.
Каменные плиты мостовой хмуро блестели, воздух был влажный и прохладный. Дождь еще чувствовался, но тучи раздвигались, похожие на громадные грязные льдины в ледоход.
Телохранители разбежались во все стороны, затерялись среди туристов. По территории Кремля бродили с предсказуемостью броуновских частиц пестрые группки под руководством гидов, хватало и одиночек. На нашу группку почти никто не обратил внимания. Мы прошли почти половину пути к зданию напротив, когда кто-то узнал, завопил, в нашу сторону ринулась целая толпа.
Правда, несколько туристов тут же проскользнули вперед, ухватились за руки. Мы торопливо двигались к цели, но Кречет начал останавливаться, пожимал протянутые руки. Крепкие парни, что маскировались под туристов, обливались потом, удерживая туристов и одновременно стараясь углядеть злоумышленников.
Действительно, нелепость, хмуро подумал я. Какие деньги ухлопаны, чтобы обезопасить здание, чтобы сохранить в секрете передвижения президента по стране, а здесь – только протяни палку и стукни отца народа по голове. Правда, его голова и удар кувалды выдержит, но можно ткнуть отравленным шилом…
– Господин президент, – вопила одна женщина, – будет ли ревизия этой наглой прихватизации? Ведь эти мерзавцы присвоили себе заводы, рудники…
Кречет с глубоким сочувствием смотрел на изможденную женщину, интеллигентную, с одухотворенным и рано постаревшим лицом.
– Как человек, – ответил он, – я на вашей стороне… Всех бы этих мерзавцев к стенке! Но я, увы, президент. Мне сейчас важнее оздоровить всю страну. К сожалению, я пришел к власти, когда эта прихватизация уже завершилась. Так что если эти энергичные прихватизаторы сумеют наладить дело, платить вам высокую зарплату, выпускать добротную продукцию… то так ли уж вам важно, кто приватизировал ваш завод? Один мерзавец или другой? Как вы их различаете?.. Ну, может приватизировать и честный человек. Допускаю такую возможность. Но если этот честный не сумеет справиться с заводом, то не лучше ли… словом, не лучше ли такой человек, который сумеет? Это сейчас он может бесконтрольно… или почти бесконтрольно набивать свои карманы, но завтра, когда система налогового контроля будет работать как часы, его доход станет ненамного выше вашей зарплаты. А ведь это для вас самое главное, правда?
Туристы зашумели:
– Правда!..
– Верно!
– Пусть и они поголодают!
– Гады они все!
– Да здравствует президент Кречет, народный президент!
