Благородный Дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— Мы не «Дженерал моторс».

— Конечно-конечно, мы знаем. Нам не нужно ничего особенного. Мы хотим, чтобы «Пар-Кон» рос быстрее. Может, я смо…

— Компания растет нормальными темпами. Не кажется ли тебе, что было бы луч… — Кейси осеклась под ледяным взглядом Банастасио.

Бартлетт сжал кулак, но сдержался усилием воли.

— Значит, решено, — подвел черту Банастасио. На его лице вновь заиграла улыбка. — С сегодняшнего дня я в совете директоров, так?

— Нет, не так. Директоров избирают акционеры на ежегодном общем собрании. — Бартлетт произнес это резко. — И не раньше. Сейчас вакансии нет.

— Нет, так найдется, — усмехнулся Банастасио.

— Повтори, что ты сказал?

Банастасио вдруг заговорил жестче:

— Послушай, Линк, это не угроза, а лишь разумное предложение. Я могу пригодиться в совете директоров. У меня связи. И я хотел бы время от времени вставлять свои два цента.

— В связи с чем?

— В связи со сделками. «Пар-Кон» будет иметь дело с Горнтом.

— А если я не согласен?

— Нам стоит слегка толкнуть Данросса, и он на улице. Горнт — наш парень, Линк. Мы проверили, он лучше.

Бартлетт встал. Кейси — тоже, хотя колени у неё подгибались. Банастасио не двинулся с места.

— Я подумаю обо всем этом, — объявил Бартлетт. — А будем ли мы заключать сделку с тем или другим, это ещё бабушка надвое сказала.

— Что? — прищурился Банастасио.

— Я не уверен, что тот или другой нам подходят. Верно, Кейси?

— Да, Линк.

— Я голосую за Горнта. Понятно?

— Пошёл ты! — Бартлетт повернулся, чтобы уйти.

— Минуточку! — Банастасио встал и подошел ближе. — Неприятности не нужны — ни мне, ни ребятам…

— Каким ребятам?

Тот снова вздохнул.

— Брось, Линк, ты же не маленький. Ведь хорошо попользовался. Мы не хотим гнать волну, мы хотим делать деньги.

— В этом наши намерения сходятся. Мы выкупим твои акции, и ты получишь прибыль…

— Не выйдет. Они не продаются. — Ещё один вздох. — Мы купили их, когда тебе были нужны «бабки». Заплатили хорошую цену, и ты использовал наши денежки для расширения. А теперь мы хотим немного участвовать в бизнесе. Понятно?

— Я поставлю этот вопрос перед акционерами на ежегодном об…

— Сейчас, черт возьми!

— Нет, черт возьми! — Бартлетт изготовился дать отпор, вид у него был угрожающий. — Понятно?

Банастасио перевел взгляд блеклых, как у рептилии, глаз на Кейси.

— И вы будете так голосовать, мисс Исполнительный Вице-Президент и Казначей?

— Да, — ответила она и сама удивилась тому, как твердо прозвучал её голос. — Никаких мест в совете директоров, мистер Банастасио. Если придется голосовать, мои акции голосуют против вас и против Горнта.

— Когда мы получим контрольный пакет, вы будете уволены.

— Когда вы получите контрольный пакет, меня уже не будет в компании. — Кейси пошла к двери, удивившись, что ноги ещё несут её.

Бартлетт стоял перед Банастасио и оставался начеку.

— Пока, — бросил он.

— Лучше подумай!

— А ты, черт возьми, лучше держись подальше от «Пар-Кон». — Повернувшись, Бартлетт покинул номер вслед за Кейси.

Когда они подошли к лифту, он выдохнул:

— Боже мой!

— Да, — так же беспомощно выдавила из себя Кейси.

— Нам… нам лучше поговорить.

— Конечно. Думаю, мне надо выпить. Господи, Линк, этот человек заставил меня оцепенеть от ужаса. В жизни мне не было так страшно. — Она встряхнула головой, словно стараясь прояснить мысли. — Это был какой-то кошмар, черт побери.

В баре на самом верхнем этаже она заказала мартини, а он — пиво, и, когда каждый выпил свое, не проронив ни слова, он заказал ещё. Все это время в уме они анализировали, противопоставляли факты теоретическим выкладкам, меняли подходы.

Бартлетт пошевелился в кресле. Кейси посмотрела на него через стол.

— Ты готов выслушать, что я думаю?

— Конечно, конечно, Кейси. Давай.

— Всегда ходили слухи, что он мафиози или связан с мафией. После нашей маленькой беседы я окончательно в этом уверилась. Мафия — это наркотики и прочее зло. Отсюда вопрос: может, это как-то подводит нас и к винтовкам?

У глаз Бартлетта собрались крошечные морщинки.

— Я тоже об этом подумал. Дальше.

— Факт: если Банастасио боится, что у него в номере могут установить «жучки», значит, за ним следят. А это ФБР.

— Или ЦРУ.

— Или ЦРУ. Факт: если он мафиози и за ним приглядывает ЦРУ или ФБР, то мы ввязались в игру, участвовать в которой не имеем права, потому что путь будет один — вниз. Теперь относительно того, что он хоче… — Кейси осеклась и ахнула.

— Что такое?

— Я только что… Я только что вспомнила про Роузмонта. Помнишь, он был на вечеринке? Стэнли Роузмонт — высокий, симпатичный, седовласый мужчина из консульства? Мы встретились вчера днем на пароме. Случайно. Может, это совпадение, а может, и нет, но теперь, размышляя об этом, я думаю: ведь он сам заговорил о Банастасио, сказал, что его приятель, какой-то Эд, тоже из консульства, немного знает Винченцо. А когда я сообщила, что Банастасио приезжает сегодня, Роузмонт был просто ошеломлен. — Она вкратце пересказала их разговор. — Тогда я не придала этому значения… но тот факт, что он из консульства, и то, что он сказал, приводит к одному: ЦРУ.

— Должно быть, так и есть. Конечно. А если… — Он тоже вдруг остановился. — Ты только подумай, Иэн тоже заговорил про Банастасио ни с того ни с сего. Во вторник, в холле, когда ты беседовала по телефону, как раз перед тем, как мы пошли в золотохранилище.

— Возможно, мы действительно по уши в дерьме! — подумав, промолвила она. — Факт: мы имеем убийство, похищение, винтовки, Банастасио, мафию, Джона Чэня. Только представь себе, ведь Джон Чэнь и Цу-янь состояли в дружеских отношениях с этим негодяем. — Глаза у неё расширились. — Банастасио и убийство Джона Чэня. Есть ли тут связь? То, что пишут в газетах про Вервольфов, как-то не похоже на китайцев. Эта история с ухом просто зверство.

Бартлетт, погруженный в раздумья, попивал пиво.

— А Горнт? Что насчет Горнта? Почему Банастасио выбрал его, а не «Струанз»?

— Не знаю.

— Подумай над этим хорошенько, Кейси. Предположим, конечная цель Банастасио — винтовки, или наркотики, или то и другое. Для этого подошли бы обе компании. У «Струанз» есть суда и огромный комплекс в аэропорту, через который проходят все ввозимые и вывозимые грузы, прекрасная возможность для контрабанды. У Горнта тоже есть суда и пристани. И ещё у Горнта есть «Ол Эйша эруэйз». А связи с главной фидерной авиалинией Азии дадут ему — им — то, что нужно. Самолёты этой авиалинии летают в Бангкок, Индию, Вьетнам, Камбоджу, Японию — куда угодно!

— А здесь она завязана на «Пан-Ам», «Трансуорлд эрлайнз», «Джапан эрлайнз» и на все направления: восток, запад, север, юг! Если же мы поможем Горнту одолеть «Струанз», эти две компании после слияния дают им все.

— Так вот, вернемся к главному вопросу: как нам быть? — спросил Бартлетт.

— А разве мы не можем занять выжидательную позицию и потянуть время? Состязание между «Струанз» и Горнтом закончится самое позднее на будущей неделе.

— Для этой стычки нам потребуется информация — и солидные силы. Тяжелая артиллерия, которой у нас нет. — Он отпил пива и ещё глубже задумался. — Нам лучше получить совет на самом высоком уровне. И помощь. Срочно. Это Армстронг и английские полицейские — или Роузмонт и ЦРУ.

— Или те и другие?

— Или те и другие.

Выбравшись из «даймлера», Данросс торопливо вошёл в здание Главного управления полиции.

— Добрый вечер, сэр, — приветствовал его дежурный инспектор, молодой австралиец. — Жаль, что вы не выиграли в пятом. Я слышал, Блуи Уайта вызывали на ковер за нарушение правил. Вот народ эти австралийцы, глаз да глаз за ними нужен, верно?

— Он победил, инспектор, — улыбнулся Данросс. — Распорядители постановили, что забег выигран честно и по правилам. У меня встреча с мистером Кроссом.

— Да, сэр, честно, но не совсем чтобы по правилам. Последний этаж, третья комната слева. Удачи вам в следующую субботу, сэр.

Кросс встретил его на верхнем этаже.

— Добрый вечер. Пожалуйста, заходите. Желаете выпить?

— Нет, спасибо. Вы очень любезны, что сразу согласились встретиться. Добрый вечер, мистер Синдерс. — Они поздоровались за руку.

В офисе Кросса Данросс не был ни разу. Стены такие же ничем не примечательные, как и сам хозяин, и когда дверь закрылась за ними троими, атмосфера напряженности, казалось, сгустилась ещё больше.

— Прошу садиться, — пригласил Кросс. — Наши соболезнования насчет Ноубл Стар — мы оба болели за неё.

— Она стоит того, чтобы ещё раз поставить на неё в субботу.

— Будете выступать на ней?