Нечаянная страсть - Дженис Лэйден

Эндрю недоверчиво смотрел на Роана, и тот поспешно предложил ему бренди. Все что угодно, лишь бы чем-нибудь отвлечь этого любопытного малого. Ему очень хотелось послать Эндрю ко всем чертям, но кузен – его гость.

Роан наполнил для молодого человека большой бокал, а тот между тем удобно расположился на мягком кожаном диване. Виконт налил бренди и себе, чтобы рассеять подозрения Эндрю, но пить не стал. Опустившись в кресло с подголовником, он равномерно покачивал бокал и старался не выказывать мрачного расположения духа. Роан прислушался к монотонному звуку дождя и внезапно разозлился на себя. Почему бы не радоваться такому дню, как сегодня, – тихий летний дождик, бокал согревающего бренди, хорошая компания… Проклятие, неужели он никогда не обретет покоя?

Эндрю устроился настолько удобно, что, как понял Роан, они, вероятно, не выйдут из кабинета до самого вечера. А когда, обменявшись с ним несколькими шутками, кузен приступил к занимающей его теме, у Роана не осталось сомнений в этом.

– Э-э… кстати, Джастин, ты… подумал о словах моего отца? – Тон Эндрю свидетельствовал о том, что он готов обсуждать это до конца дня. Роан загадочно улыбнулся.

– Послушай, Джастин, – продолжал Эндрю, – я знаю, что армейская служба тебя не удовлетворила. Теперь у тебя появился шанс реально сделать что-то достойное, послужить отечеству.

– Отечество отлично обойдется без моих усилий, – сухо прервал кузена Роан.

– Но, Джастин, ты даже не знаешь, в чем состоит эта тайная миссия, – возразил Эндрю. В этот момент он походил на ребенка, просьбу которого отказались выполнить. Роан удивлялся, почему при таком энтузиазме Эндрю не взялся за выполнение этой тайной миссии сам.

– Прости, Дрю. Так что это за… тайную миссию имеет в виду мой уважаемый дядюшка? – Роан старался скрыть иронию.

Эндрю поставил бокал на столик, прочистил горло и расправил плечи. Роану казалось, что он готов приступить к твердо заученному монологу.

– Так вот, – начал Эндрю, – безусловно, тебе хорошо известно о том, что министр посылал секретные комиссии на север страны. Все эти волнения, разрушение машин… Лудд и его судьба – ты знаешь обо всем этом.

– Если такое лицо вообще существует, – пробормотал Роан.

– Вот именно, Джастин, допускаю, что ты осведомлен лучше, чем я. Поэтому и будешь особенно полезен. Получив отчеты всех этих комиссий, Сидмаус окончательно убедился в том, что организованное повстанческое движение очень широко распространилось. Хант, Коббет и прочие подстрекают народ к выступлениям против парламентской реформы, осаждают фабрики, и Бог ведает, что там еще. Большинство министров полагают, что до полномасштабной революции всего один шаг, Джастин.

– То, что народ не хочет жить впроголодь и требует улучшения условий труда, вряд ли выражает желание устранить короля и погубить страну. Я сказал бы, что реформа – это идея, выдвинутая аутсайдерами – Хантом и ему подобными. Но какое отношение все это имеет ко мне? Все эти отчеты, полученные Сидмаусом, и его чрезвычайные полномочия, по-моему, ничего не меняют. Нельзя вовлекать в такое дело любого человека, способного произносить речи, не правда ли?

Эндрю громко рассмеялся, хлопнув себя по коленям.

– О, это просто великолепно, Джастин!

– Что ты, Дрю, видишь в этом смешного, черт побери? Ты не хуже меня знаешь, что правительство не собирается начинать террор. И полагаю, лейстерские трикотажники не жаждут увидеть, как моя голова скатится с плахи. Они хотят накормить свои семьи, хотя и понимают, что разрушение машин не поможет им в этом. Ну а что касается парламентской реформы, то дело, полагаю, кончится несколькими мелкими переменами…

– Но это же просто замечательно, Джастин! – повторил Эндрю. – Граф ожидал от тебя именно таких слов. Поэтому-то он и хочет отправить тебя в Ланкашир. Правительству нужны такие умеренные ораторы, как ты. Отец хочет, чтобы ты пошел по его стопам и…

– По его стопам? Боже правый, Дрю, ты же его наследник, а не я. Вот и отправляйся в Ланкашир. А какого дьявола делать там мне?

– О нет, Джастин, я не могу. Ты же разбираешься во всем лучше, чем я, и граф прожужжал мне уши об этом! Нет, он хочет, чтобы поехал ты, но неофициально, понимаешь? Поговорил с людьми. Сделал собственные выводы. А потом приехал бы в январе в парламент и…

– Нет, Дрю, – прервал Роан кузена. – Я уже сказал тебе, что не собираюсь занять там кресло. Что же касается Ланкашира, то, при всем уважении к графу, боюсь, об этом не может быть и речи. – Роан поставил нетронутый бокал на столик и поднялся. Эндрю хотел возразить Роану, но тот опередил его: – Дождь прекратился, Дрю. Тебе самое время прогуляться верхом. Деревенский воздух после хорошего ливня ни с чем не сравним. А я должен поработать. Итак, если…

– Граф будет весьма недоволен, Джастин. Кажется, он намерен приехать сюда сам, если не ошибаюсь, – ухмыльнулся Эндрю, нехотя поднимаясь с дивана.

– Предоставь графа мне, – сказал Роан с уверенностью, которой совсем не испытывал. К чему ему визит более чем проницательного дяди, если его проблемы не имеют ничего общего с парламентской реформой? Виконт настойчиво, однако предельно любезно подтолкнул кузена к двери, и наконец, остался один, пообещав выпить с ним перед обедом.

Плотно прикрыв двери, Роан подошел к письменному столу, отодвинул кресло, опустился в него и закрыл лицо руками. Хотя Эндрю и отвлек его на некоторое время от тягостных мыслей, виконт больше не мог уклоняться от решения вопроса. Что ему делать, черт побери? Все это с самого начала было вопросом чести. Резко отодвинув кресло, он направился к столику, наполнил бокал и подошел к камину. Опершись рукой о каминную доску, он опустил голову и уставился в пространство.

Честь, всегда и везде честь! Именно это стало причиной всего. Долг чести Лэндона, собственная честь виконта, честь его покойных родных, а теперь еще честь джентльмена… Роан отпил бренди, хотя решил сегодня не пить. Посмотрев на хрустальный бокал, он злобно прищурился. После разговора с Эндрю все усложнилось еще больше. Придется подумать и о графе. В детстве Роан провел с дядей и кузеном в Кенте столько же лет, сколько и здесь. Он не сомневался, что граф любит его как сына, поэтому будет горько разочарован, если узнает о событиях прошлой ночи. Тут на ум Роану пришли слова, сказанные дядей в «Уайтсе»: «Реванш сильнее ударяет по тому, кто его жаждет», – сказал он тогда. Как ему убедить графа в том, что он вовсе не хотел доводить дело до разорения Морайи Лэндон? «Никогда, – подумал он, – никогда мне его в этом не убедить».