Нечаянная страсть - Дженис Лэйден

– Не знаю, – задумчиво проговорил он, ритмично поглаживая спину Морайи, – откуда взялось это дурацкое представление о том, что мужчина хочет видеть в своей постели Снежную королеву, но, уверяю вас, счастливец тот, кто берет себе в жены страстную женщину.

Он сжал ее руку. Ему хотелось добавить, что любой мужчина, женившись на ней, возблагодарит судьбу. Однако Роану совсем не хотелось, чтобы на Морайе женился какой-то другой мужчина. И тут он вспомнил, что после сегодняшней ночи ни один мужчина не захочет этого сделать. Ему самому брак с этой девушкой тоже заказан, поскольку она Лэндон. Роана охватила холодная ярость, и лицо его стало каменным. Он злился на себя за то, что сделал, но еще больше на Лэкдона – ее деда, на весь так называемый свет с его незыблемыми правилами. Воспоминания о Лэндоне, маленькой Нелл, его отце удалось вытеснить только Морайе, когда несколько минут назад ее глаза были затуманены страстью. Роан заставил себя успокоиться, не думать о будущем и вообще ни о чем, кроме этой ночи.

Морайя молчала, и это радовало Роана, не желавшего больше разговаривать. Она затихла в его объятиях и теперь дышала совсем спокойно. Виконт поцеловал ее.

– Поспите, малышка, – прошептал он, заметив, что она дремлет, и сам ощутил долгожданный покой.

– О нет, милорд! – возразила она, и ее будничный тон снова неприятно поразил его своей неуместностью. – Я… я не должна спать. Ведь мне нужно вернуться домой до…

– Не беспокойтесь, Морайя, – остановил ее Роан, сдерживая смех и не имея намерения вступать в обычную при таких обстоятельствах дискуссию, которую, как он понимал, она вполне могла затеять.

– Уверяю вас, я сплю очень чутко. Этому меня научил опыт.

– О, понимаю, – отозвалась она с болью.

Каким-то непостижимым образом ему удавалось читать ее мысли, и Роана позабавило, что Морайя огорчилась, услышав об его опыте с другими женщинами.

– Я имею в виду опыт, приобретенный в Пенсильвании, крошка. Во время войны, – уточнил он.

– Ах, да, конечно, война… – проговорила девушка с явным облегчением. Роана очаровало ее простодушие. – Я… я не знала, что вы были на войне, – продолжала Морайя, и Роан уловил в ее голосе озабоченность. – Это было… очень опасно? Значит, у вас поэтому чуткий сон?

– Да, Морайя. Постоянное ожидание тревоги… Но не будем сейчас вспоминать об этом. Усните, я разбужу вас вовремя.

– Хорошо, милорд. Спокойной ночи, – прошептала она, уютно устроившись на его плече.

Роан улыбнулся:

– Спокойной ночи, Морайя. Ах, да, еще только одно…

– Да, милорд? – сонно пробормотала она.

– Вы оказали бы мне большую честь, если бы стали называть меня по имени, как это уже сделал я, Морайя, – добавил Роан, нежно погладив ее плечо.

– Я… я полагаю, что это действительно глупо в подобных обстоятельствах, – деловито сказала она. – Отлично… ах… Роан. Спокойной ночи.

Виконт нахмурился и провел пальцами по ее подбородку. Роаном его называли друзья, и даже кое-кто из дам. Но это имя все-таки относилось к его титулу и звучало как-то не так в устах Морайи.

– Меня зовут Джастин, крошка, – тихо и ласково сообщил он.

Морайя чуть приподняла голову, словно хотела взглянуть на него. Даже в слабом свете он увидел любопытство в ее глазах.

– Джастин, – прошептала она, снова устраиваясь поудобнее на его плече. Он прижал ее к себе и так и не понял, кто из них уснул первым.

Глава 13

Было уже десять утра, когда Лиззи наконец разбудила Морайю, которая не менее горничной удивилась, что проспала так необычно долго. Она уселась в постели, все еще не до конца придя в себя, и лишь за утренним шоколадом вспомнила о часах, проведенных в охотничьем домике виконта.

Морайя покраснела, хотя была одна в комнате, но вовсе не от смущения. Ведь она знала, что это должно случиться. Однако ее обдало жаром при мысли о событиях минувшей ночи. Впрочем, дело не в самих событиях, думала Морайя. Она же совсем не помнила подробностей. Но ощущения оставили неизгладимый след в ее душе и теле. Даже теперь Морайю охватил восторг, и она признавалась себе, что с нетерпением ждет ночного визита в охотничий домик. Она опять покраснела, устыдившись своих мыслей. Что с ней произошло, если она так ждет минуты, когда сможет снова столь недостойно отдаться постороннему человеку? Уж не распутница ли она?

Этого Морайя не знала, ибо не понимала себя. Она приняла то, что ей надлежало делать, зная, как это плохо, но, не имея выбора. Девушка не предвидела такой реакции, а тем более того, что и сейчас будет наслаждаться пережитыми ощущениями…

Девушка вспоминала, что, раздумывая над предложением лорда Ро… ах… Джастина (неужели это случилось лишь три дня назад?), она каким-то образом догадалась, что если примет его, то никогда уже не станет прежней Морайей. Теперь она поняла причину. Он пробудил в ней совершенно неведомые ощущения. Она считала, что не испытывала ничего подобного ни одна женщина на свете. Только теперь Морайя впервые по-настоящему осознала последствия совершенного ею. Дело не только в том, что она рисковала своим добрым именем и лишилась всех шансов на брак. Главное в том, что виконт заставил ее ощутить себя настоящей женщиной. Поскольку же она не из тех, кто кочует от одного мужчины к другому, то, когда он оставит ее, Морайя будет одна и полностью вкусит горечь одиночества.

Допив шоколад, она поставила чашку на столик. «Черт бы его побрал!» – думала девушка. Будь он бесчувственным, грубым или вызывавшим отвращение, Морайя не пошла бы на сделку ни со своей уязвленной совестью, ни со своим предательским телом.

И послала бы к черту этого распутного, черствого ловеласа, каким бы нежным он ни казался. Но какой мужчина так по-рыцарски уложил бы в постель родовитую и прекрасно воспитанную женщину? Она ненавидела его. Виконт ее не уважал. И все же Морайя не могла не вспоминать его нежность, сочувствие, заботу о ней, казавшуюся такой искренней. Когда пришло время уходить, виконт обошелся с нею в высшей степени куртуазно. Джастин не смотрел на нее, пока она одевалась. И, как обещал, подобрал с полу все ее шпильки, а потом, тихо посмеиваясь вместе с Морайей над тем, как исполнял роль горничной, помог собрать волосы в пучок на затылке. Он проводил девушку верхом на лошади, насколько позволяли соображения безопасности, в глубь ее владений и выразил сожаление, что Морайя должна ехать дальше одна ночью. Когда они расставались, Джастин целомудренно поцеловал ее в лоб – поцелуй этот совершенно не соответствовал его просьбе о новой встрече.

«Будь он проклят!» – снова подумала Морайя, соскакивая с кровати. – Какая бесцеремонность! «Джастин», видите ли! Разве не нагло он воспользовался ее положением, не говоря уже о невинности? Морайя ненавидела его всем своим существом, и никогда не позволит себе забыть об этом!