Империя Женщин - Ярис Мун

ключа, как я надеялась. Что ж. Видимо чтобы узнать личность Астора, придется ехать в столицу и копаться в библиотеке. Чего мне бы очень не хотелось

Тихие шаги у беседки… некто украдкой подслушивал нас. И отнюдь не камердинес

Олиса стояла под тенью чугунных виноградных завитков, что украшали собою потолок беседки. Летом эти рукотворные стебли овивали настоящие, и сочную, согретую солнцем, виноградную кисть можно было сорвать прямо тут, попросту протянув руку

— Хорошо, я пойду в дом — нарочно громко произнесла я, и тут же вышла с противоположной стороны, чем ожидал подслушивающий. В наступающей темноте сразу бросился в глаза его белоснежный сюртук. Я едва не столкнулась с Инваром, это был именно он.

Глава 11

Сколько я себя помнила, Инвар и я испытывали друг к другу взаимную неприязнь. Поэтому я без сомнений поймала его за запястье. С любым другим братом Бриссы я бы никогда не стала так поступать.

Инвар застыл и затряс рукой, пытаясь стряхнуть мою ладонь.

— Княжна, что вы делаете?! — возмутился он, глядя на меня с высоты своего роста. Во взгляде брезгливость и отвращение. — решили последовать примеру своей сестры?!

— А чьему вы решили последовать примеру, подслушивая женские разговоры? — поинтересовалась я, отпуская худое мужское запястье. Он тут же его растер — я приложила всю силу и негодование к этому жесту.

— Это ваши фантазии, не более — насмешливо произнёс он.

— Да? Как интересно? А что же вы забыли в саду ночью, вельмипочтимый баронет? Может у вас оговорено свидание, и вы намерены последовать примеру своего брата? — при всей моей неприязни к тетке и сестре, я никогда не позволила бы оскорбить свою фамилию. Поэтому ответила упреком на упрек. Он сжал губы.

— Напомню, моя сестра не увезла Фогеля силой. Не оскорбила его. Он сам побежал по ее следам, словно преданный щенок, забыв о благопристойности! — я выдала эту речь глядя на Инвара с гневом. Он наклонился ко мне так близко, что я могла легко коснутся его лица. Во взгляде читалась огромная ненависть.

— Ваша сестра, такая же легкомысленная девица как и вы!

— Инвар, вы переходите все рамки! — я подняла голос на полтона. Внутри полыхала ярость. Если бы не мое воспитание, клянусь, я бы ударила его по лицу.

— Вы играете людьми словно игрушками. Вся ваша семья — Он придвинулся ещё ближе. Ох как я была неправа называя его затухшим угольком! Меня аж жаром отдало от этой бурлящей магмы под каменным слоем обычного для Инвара равнодушия.

— Сейчас вы конечно же отправитесь к Люке, чтобы снова тешить его надеждой о вашей взаимности?

— Люка — мой хороший друг. И в отличие от вас, я уважаю и люблю его больше, чем любила бы собственного брата. Если бы он у меня был.

— Ваша любовь — пустое слово. Я наблюдаю за вами с детства. Все чего вы ищете — пустые удовольствия, праздность и мужчины! В вас нет ничего, за что бы вас стоило любить! — последнюю фразу он произнес повысив голос.

— если бы вы по настоящему ценили мою семью, то отправились бы искать Фогеля вместе с Бриссой. А не пировали бы на костях нашего благополучия! — этот упрек попал в точку. Меня и вправду не задела ситуация с Фогелем. Я была настолько эгоистична, что могла заботиться лишь о тех, кто представлял для меня интерес. И то, с небольшим усердием. Но это брат Бриссы. Только после слов Инвара я поняла как это важно для неё

— Хорошо. Сейчас я велю оседлать коня и последую за Бриссой. Вы довольны? — сквозь зубы процедила я. Он удивленно поднял брови. Видимо даже не рассчитывал на такое решение.

— Я…я…извините — он отступил, мигом потеряв весь свой гонор. И растворился в неумолимо приближающейся темноте.

Я жестом подозвала слугу убиравшего со стола в беседке и велела подготовить Ромулу. Сама же отправилась к Люке. Глупо ехать ночью искать парня в лес. Все равно что иголку в свадебном наряде — не отыщешь, разве что случайно. Мне нужна была информация. А лучший источник ее — младший брат Фогеля и он же его лучший друг.

После знакомства с домочадцами Бриссы, и их радушия, я стала воспринимать этот дом своим. А всех их — близкими к сердцу людьми. Кроме, пожалуй, Инвара, но и того я принимала частью дома, его неотъемлемым элементом, и даже находила радость, подшучивая над его высокопарными морализаторскими речами. Но что было не отнять а нем — он никогда не притворялся и говорил прямо всё что думает.

Мне было больно от осознания собственных пороков. Я редко задумывалась об этом, но тут Инвар поставил меня перед зеркалом и я увидела свой эгоизм в его отражении.

Россыпью лепестков яблони, нанесенных с улицы шальным ветром, засыпало старое пианино. Я провела пальцем по потертым клавишам давнего знакомого, вспоминая моменты юношества, проведённые тут.

С пятнадцати лет, ежегодно, я с весны и до конца лета бывала гостьей Густов. И даже играла на этом пианино пару неуклюжих раз. Простенькие партии, все же музицирование — не мой конёк.

А вот Фогелю, злополучному брату Бриссы, музыка напротив давалась с самого юного возраста. Он мог играть часами, увлеченно, но только когда его никто не видел. Стоило ему услышать чужие шаги — прекрасная музыка тотчас затихала. Я никогда не была с ним близка и представить не могла, что именно он поставит на кон, столь дорогую мне дружбу. Как же всё это могло случиться?

Палец резко провалился в пустоту — одной клавиши не хватало. Я вернула сдвинутую тряпицу на место и пошла дальше по коридору.

— Ви произносите этьо неправильно! — доносился из-за двери комнаты Люки голос мсье Ляпуша. — Vi farle cin macustion! (1) — рассерженный голивец перемежал лернийские фразы с голивскими. — Этьо нужно говорить через горловой звукь, вот так! — Голивец неразборчиво забулькал, вероятно демонстрируя на своем примере как должно произносится нужное