Плохиш для Апельсинки (СИ) - Дубинская Анна



— Что скажешь? — заметив мое замешательство, повторил Тёма охрипшим голосом.

Я стояла неподвижно и жадно вдыхала воздух, в котором теперь остро ощущался мужской, такой знакомый запах.

— Решила слегка изменить стиль в одежде, — наконец ответила я неуверенным голосом.

— Ммм.… А секрет?

— Ну… Я хотела рассказать, а потом.… Потом ты и сам знаешь.

— Лера…

— М?

— Лер, посмотри на меня.

— Не буду, — резковато ответила я.

Артём слегка развернул меня к себе, и теперь мы стояли почти вплотную. Моя грудь касалась его тела, и я понимала, что начинаю сходить с ума вместе с ним.

Мне нужно было бежать! Мчаться со скоростью света от него и спрятаться в своем доме. Но я была не в состоянии сделать даже шаг в сторону. Он словно приковал меня.

— Посмотри на меня, прошу.

Я подняла голову и заглянула в его глаза. В них отражались звезды. Тревожный пульс бил тревогу и сообщал, что это не сулило мне ничем хорошим. Но я покорно продолжала стоять на месте.

— Моя Апельсинка, — прошептал он и, крепко прижав к себе, накрыл мои губы в требовательном поцелуе.

Я растерялась и поддалась этому вторжению. Я проиграла. Уступила своему дикому юному чувству. Удивительно мягкие и такие горячие губы жадно ласкали меня. Теплые большие ладони гладили спину и сминали тонкий хлопок платья. Я растаяла, обмякла в его руках и сама одной рукой обняла его за шею, потянулась к самому любимому человеку на свете. В другой руке я все еще держала, ненужную в этот момент, чашку. Артём, не отрываясь от меня, отнял эту кружку и со стуком поставил прямо на деревянные перекладины.

Теперь свободные руки я сцепила у него на шее, разрешая себя целовать. Стало невыносимо жарко и захотелось снять с себя одежду, чтобы хоть немного охладить пыл. Я не была в бреду, я понимала, ЧТО между нами сейчас происходило. И так же четко, как ощущала его губы на моих, я знала, что это ничего не изменит. Мне просто хотелось хоть на минуту все забыть и как будто отмотать назад пленку. Прямо сейчас почувствовать его дыхание и жаркие объятья. И на мгновение представить, что все, что между нами произошло, был лишь кошмарный сон. Мне бы хотелось верить, что одним поцелуем можно решить все проблемы, но все было не так просто. Во мне шел поединок двух непримиримых чувств: ненависти и любви. И я устала от этой борьбы. Наверное, поэтому я ответила на поцелуй. Чтобы на секунду расслабится и принять одну из сторон.

— Как же я скучал, — сказал негромко Тёма, отрываясь от моих губ и переставая мучить нас обоих.

Он провел пальцами по моей шее, ключице и хотел спуститься еще ниже, но я перехватила его руку.

— Тём, не надо, — дыхание все еще было сбивчивым, а мысли на грани безумия. Но то, что он хотел сейчас, было уже слишком.

— Но, почему? — искренне удивился он.

— Ты же знаешь, что ничего уже не изменить, — попыталась мягче ответить я.

— Но… — пытался возразить он.

— Один поцелуй ничего не решит, — перебила я его, — ты должен это понимать.

— Я ни черта не понимаю, — ругнулся он и безвольно опустил свои руки.

— Тём, прости… За поцелуй… Я не хотела.

— Вообще-то это я тебя поцеловал.

— А я ответила.… В любом случае, этого больше не повториться. Извини. Нам наверно пора возвращаться. Завтра будет трудный день.

Артём долго, очень долго, изучающе смотрел на меня, а я просто ожидала, что сейчас будет новая порция вопросов, ответов, и мы снова упремся в тупик. Но он удивил меня. Сказав твердое: «Пошли», он первый пошел в сторону корпусов.

В молчании проводил меня до моего домика и ушел. Обиделся! Теперь нам обоим было больно. Я это прекрасно осознавала, но не могла себе позволить вот так легко простить Артёма. Нет, я не набивала себе цену, не хотела его мучить и не желала, чтобы он подольше побегал за мной. Просто мне нужно было время, очень много времени. Мне все еще было плохо, и хоть днем я старалась забыться в играх с детьми, наслаждаться летом, и смеяться с Пашей. По ночам я страдала и снова и снова вспоминала слова Артёма, сказанные в тот проклятый день в ресторане. Я не знала, что меня ожидает, и как будет вести себя Тёма. Но пока я хотела оградиться от него и тем более от его поцелуев.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В своей комнате я быстро переоделась и легла спать. В голове была какая-то пустота и легкость. Вот что делает один поцелуй. Не успела закрыть глаза, как тут же сладко уснула.



4 глава

Лера

Утром я проснулась раньше будильника и сразу встала, чтобы даром не терять времени. Солнце ярко освещало комнату и обещало погожий день. Я хотела лишь на секунду полюбоваться садом, но, выглянув из окна, была шокирована. На скамейке, прямо напротив меня, лежал огромный букет полевых цветов. Синие васильки и розовые травяные гвоздики, желтые одуванчики и белые ромашки — все эти красивые соцветья создавали пушистую и очень нежную композицию.

Я улыбнулась и поспешила выйти на улицу.

Рядом с букетом обнаружилась записка -

«Апельсинка — это тебе! Приглашаю тебя на свидание. Сегодня после вечерней планерки у речки, на мосту! Хорошего дня! Целую»

Тёма… Он нарвал их специально, чтобы порадовать меня.

Я оживилась, схватила ароматную охапку, и с удовольствием вдохнула этот чудесный, утренний, такой девственно чистый запах самой природы. Этот маленький и неожиданный сюрприз мне безумно понравился, и я тихо ухмыльнулась сама себе, представая, как Артём на поле собирал цветы.

Я унесла букет к себе в комнату и тут же смастерила вазу из пластиковой большой бутылки, которую не успела выкинуть за ненадобностью.

Тут же вспомнив, что времени остается мало, взяла все банные принадлежности, вазу, и пошла в душевую. Она была одна на отряд, поэтому я поспешила туда, чтобы быть первой. День начался.

Лагерь проснулся минут через пятнадцать после того, как я вернулась к себе. Послышались голоса, шуршания и скрипы дверей. За это время я успела написать имена своих ребят на картонные значки в виде корабликов, которые заранее изготовила дома. В нашем отряде было двадцать человек. И так будет удобнее в первые дни запомнить, как кого зовут.

Заиграла ритмичная музыка, а значит, пора будить детей.

На дорожку я быстро взглянула на цветы и вышла из комнаты. В коридоре встретились с Пашей. Он был бодр, весел и напевал какую-то песенку.

— Как спалось? Комары не закусали? — увидев меня, тут же поинтересовался парень.

— Хм. Нет. Раптор меня спас.

— Супер. А я за ночь девиз придумал.

— Ооо… Молодец, — похвалила я его.

Название дети придумывали сами, а вот девиз — уже была наша задача. И так как у Паши был просто уникальный талант складывать стихи на лету, конечно, это дело было поручено ему.

— Мы круче всех! Быстрее всех! На нас ты посмотри! В любой игре нас ждет успех! Мы Джеки Воробьи, — с выражением прочитал Паша.

— Вау. Хорошие стихи. Сегодня после завтрака надо разучить.

— Разучим, — кивнул Паша и зашел в комнату мальчиков.

— Юные пираты, с добрым утром! Просыпаемся, одеваемся и на зарядку! — послышался его голос уже в комнате мальчишек.

Я улыбнулась и пошла будить девочек. День обещал быть насыщенным.

…

И снова круговорот событий: зарядка, экскурсия по усадьбе, маленький перерыв на отдых и снова беготня.

В обед мы с Пашей, быстро похватав еды, пошли готовиться на предстоящее состязание. Оно представляло собой полосу препятствий. И нам с остальными вожатыми нужно было ее подготовить. Натаскать воды и навязать ленточек на деревья, расставить мишени и многое другое. Мы бегали как белки в колесе, потому что оставалось каких-то полчаса до начала «Морского боя» — так называлась игра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я бежала в корпус за цветными бумажными следами, чтобы разложить их на месте одного из заданий. Мои мысли были все о предстоящем конкурсе, но что-то заставило меня повернуть голову в сторону желтого домика, где жил Артём. И о чудо. Я увидела его. Он стоял с девушкой. Не с Асей, а с другой. Имя ее я не успела запомнить. Они вроде не делали ничего такого. Натягивали веревки между деревьев, создавая паутину, через которую должны будут пролезать детишки. Но это сильно расстроило меня. Я быстро отвела взгляд и уже медленнее направилась в дом. Тёма стоял спиной и не мог видеть меня.