Плохиш для Апельсинки (СИ) - Дубинская Анна

Несмотря на ранее пробуждение, настроение было неплохое. В лагере мне начинало нравиться. Парни здесь были хорошие, со всеми сдружился. Вчера на планерке смеялись и прикалывались. Стас придумал сыграть в футбол и волейбол с детьми. Этого не было в программе, но мы все поддержали его. А еще наполнить бассейн, который сейчас был слегка заброшен, и по ночам купаться, чтоб разнообразить тяжелые будни вожатого. На это предложение женская половина не очень согласилась, сославшись на то, что руководство нам просто не позволит это сделать. Ну что ж посмотрим. Может и разрешат.

Из всех ребят я не общался только с Павлом. Как и он со мной. Мы будто не замечали друг друга. И нас обоих это устаивало.

И снова я подумал о Лере. Вчера в голову так ничего и не пришло.

— Артём Антонович, скоро зарядка. Ты чего там застрял? — кричала Аська, тарабаня в дверь душевой, выводя меня из раздумий.

— Да иду я. Пять сек.

— Выходи скорее. Я пошла отряд строить, — сообщила напарница и ушла.

— Иду, иду, — сказал я сам себе и стал одеваться.

…

Сегодня был относительно спокойный день. Мы со Стасом даже успели поговорить со старшим воспитателем о футболе и спросить про бассейн. Игры, конечно, она одобрила, а о бассейне пообещала спросить у заведующего.

Перед ужином я решил найти Леру и сперва пошел к ней в домик. Но там ее не было, зато я встретил Пашу. Он что-то брякал на гитаре и настраивал ее.

— Где Лера? — спросил я.

— Она занята, — ответил этот белобрысый клоун.

— Я спросил, где она, а не что делает! — уже грубее обратился я к нему.

Он отвлекся от своего дела и недовольно посмотрел на меня.

— Слушай, Артём Антонович. А тебя здороваться не учили? И че ты борзый такой? Я вроде как тебе ничего пока плохого не сделал! Занята она, с девочками репетирует танец в зале.

— Пока? — бросил я небрежно, оценивая его способность мне навредить.

— Да. Пока. Я не хочу ни с кем ругаться. Здесь все-таки детский лагерь, а не бойцовский клуб.

— А ты к Лере не клейся, и все будет ок! — спокойно предупредил я его, а сам уже кипел внутри.

— Я к ней не клеюсь, да и она, по-моему, свободная девушка. Вы расстались, насколько я знаю, — серьезно посмотрел он мне в глаза, бросая вызов.

Вот значит как? Этот хмырь уже и обстановку всю разведал.

— Можешь не надеяться. Лера все равно будет моей, — нагло заявил я.

— Пашка, мы все. Хууу. Устали. Девчонки пошли в сад с Таисией Сергеевной смотреть новые цветы, — Лера появилась внезапно, откуда то из-за угла и прервала нас, — Ой. Привет, — изумленно поздоровалась со мной.

— Привет, — сказал ей, — А я как раз тебя искал.

— Эмм… — Лера посмотрела на Пашу, снова на меня и недоверчиво поджала губы.

— Хорошо. Давай поговорим. Только недолго, — согласилась Апельсинка и подошла ко мне.

Не обращая внимания на ее напарника, я взял Леру за руку и повел за собой.

— Тём, не надо, — попыталась вырваться она.

— Чего такого? — нахмурился я и посмотрел в ее удивленные глаза, — Ты раньше встречалась со мной! А теперь и за руку брать не хочешь, будто я заразный. Все дело в нем да? В твоем новом друге?

— Что? — сердито спросила она. — Причем здесь вообще Паша?

— Я вижу, как он глазеет на тебя, — констатировал факт. — Даже сейчас он смотрит на нас. И он меня бесит. У вас что-то есть?

— Господи, у нас ничего нет! — воскликнула Лера. — И быть не может! Мы просто коллеги. Что за глупость? С чего ты это взял?

— Я это вижу. И это не глупость. Держись от него подальше, — предупредил я ее.

— Артём, дети бегают вокруг, — сказала Лера тихо. — Что про нас подумают?

— Лер, ответь честно, он пристаёт да? К тебе? — я все еще держал мою девочку крепко за руку, не веря в ее слова.

Мы шли по тропинке вперед.

— Нет! Нет! И еще раз нет! — Лера замотала головой. — Клянусь. Ничего нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я остановился и долго смотрел в ее чудесные светло-зеленые глаза и, кажется, немного начал успокаиваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нет. Так не пойдет! Если я буду, как дурак ревновать ее, то сделаю только хуже. Нужно как-то учиться держать себя в руках, а не срывать свою злость на ней. Потом оглянулся по сторонам. Вокруг нас и правда, были дети. Кажется, со своей дикой ревностью я даже мыслить не мог трезво. Я опустил Леру. Она права.

— Прости. Я в последнее время сам не свой.

Ее взгляд посветлел, и она мягко спросила: «Это все?»

— Нет. Я хочу рассказать немного, о том, что вообще произошло. Давай встанем в тенек. Лера кивнула, и мы пошли к большому раскидистому дубу.

— О чем? — спросила Лера, облокотившись о дерево.

— О том самом экзамене, — я встал напротив, чтобы сохранить зрительный контакт.

Она заметно погрустнела, вздохнула и отвернулась.

— Ты же знаешь, что я живу с отчимом, — начал я.

— Знаю.

— Дак вот, если бы я вылетел с университета, меня бы выкинули из дома. В прямом смысле. Дядя Игорь в этом очень принципиальный. У меня есть куда податься. В деревне живёт родной батя. Но он пьет, да и какая может быть жизнь в деревне? — я замолчал, на секунду и снова продолжил. — Ну, я так раньше думал. И я.… В общем, я ступил, согласился. Думал, что смогу жить без тебя, забыть тебя… Тем более Елена Степановна сказала, что ты уезжаешь. А потом… — запнулся я и перевел дыхание. — Потом я понял, что совершил ошибку, и без тебя университет мне теперь не нужен.

— Не говори так. Теперь ты будешь учиться. Я помогла тебе, как и обещала, хоть это было и тяжело для меня. Я обманула маму. Хм, — горько усмехнулась Лера.

В моем горле застыл тугой комок злости и обиды. На самого себя. И действительно до этого самого момента я и не придавал значения отношениям Леры с ее мамой. Я думал о себе, и как вернуть Леру обратно. Но я никогда не размышлял над этой ситуацией под другим углом. Виноваты все трое, и так же у нас у всех была веская причина поступить так, а не иначе.

— Теперь это все полетит к черту, — выдохнул я. — Все наши старания. Может меня снова отчислят. Ведь я все рассказал тебе. А это было еще одним условием договора с твоей мамой.

— В смысле? Какое еще условие? — Апельсинка вновь посмотрела на меня.

— Хм, — пожал я плечами. — Я не должен был тогда в ресторане говорить тебе правду. Это было условием.

— И что теперь?

— Стальная, ой, то есть твоя мама через связи попробует снова меня отчислить. Вот такая петрушка.

— Боже, у меня уже в голове эта Санта Барбара не укладывается. Так почему ты все рассказал? — все еще недоумевала Лера.

— Потому что мне стало на все пофиг. Я хотел, чтобы ты знала всю правду. Про свою маму. Она тоже поступила паршиво. Тем более по отношению к тебе. За что она меня так невзлюбила? — негодовал я.

— Тём. Не надо. Прошу, — взмолилась Лера. — Мне итак плохо каждый раз вспоминать это. Я не оправдываю ее. Она соврала тебе. Специально сказала, что я уезжаю. И да, она не любит тебя. Но это уже ее право…

— Ты остаешься?

— Да, Тём, я буду жить с бабушкой и учиться дальше. Здесь мои друзья.

— А что с нами?

— С нами?

— Да! Что будет с нами?

— Ничего. Не знаю. Пока все так же.

— Как так же? То есть никак? Ты даже общаться не будешь со мной?

— Буду, — сдалась Лера.

— И только?

— Да.

Она даже не сказала слово «Пока». То самое, которое обнадеживало. Выходит все куда хуже, чем я себе представлял. Лера не играет. Она реально не хочет со мной быть.

— Хорошо…. Только я не уверен, что смогу быть твоим другом. Но если что-то понадобится, то смело обращайся ко мне, — как можно безразличнее сказал я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Злость кипела во мне. И я как мог, удерживал ее внутри себя. В груди все зажгло, и захотелось заполнить легкие никотином. К черту все это! Цветы, поцелуи, признания. Все это бред глупых романтиков. Я не нужен ей. НЕ НУЖЕН. Она просто послала меня на все гребанные три буквы. Только мягко.