Русские в СССР. Потерпевшие или победители? - Александр Елисеев

Кстати, о Российской компартии. Вопрос о ее создании поднимался еще задолго до начала перестройки. За РКП ратовала «ленинградская группа», руководители которой (А.А. Кузнецов, Н.А. Вознесенский, М.Н. Родионов) были репрессированы в 1949 году. В патриотической среде принято сочувствовать «ленинградцам» и считать их «русской партией», разгромленной «антинациональной» бюрократией. При этом совершенно не просчитываются все последствия образования РКП. Вместе с ней возник бы гигантский партаппарат, равновеликий аппарату КПСС. Далее началась бы борьба между двумя могущественными центрами, которая закончилась бы развалом СССР. Собственно говоря, это мы и наблюдали в 1990–1991 годах, только тогда власть уже была не у партийных, а у государственных структур.

Дело-то было не в том, что РСФСР лишили своей компартии. Неверным был сам подход к национально-государственному строительству. По своей территории и экономическому потенциалу РСФСР превосходила все союзные республики, вместе взятые. Но ее сделали всего лишь одной из республик, искусственно принизив роль и значение этого огромного государственно-политического образования. За это надо сказать большое «спасибо» пламенному интернационалисту Ленину, который грезил о «земшарной республике Советов». Вряд ли здесь нужно искать какие-то коварные происки русофобов. Ленин воплощал в себе интернационалистическую тенденцию советизма. И он, пользуясь огромным авторитетом, принес Россию в жертву своим глобалистским замыслам, которые так и не осуществились.

Инерция от этого красного глобализма сохранилась даже после решительного разгрома сторонников мировой революции в 20–30-х годах. Сталин, покончивший с леваками, был еще достаточно осторожен в области внешней политики. Однако при Хрущеве и особенно при Брежневе началась какая-то «феерия красок». СССР поддерживал множество «прогрессивных» режимов и движений в странах «третьего мира». Это не говоря уже о западных компартиях, которые снабжались даже в странах, где их мало кто поддерживал. К примеру, Компартии США, которая насчитывала всего-то десять тысяч членов, давали около трех миллионов долларов в год. А всего компартиям Запада отваливалось 200 миллионов ежегодно.

Советской власти, как известно, это мало чем помогло. СССР пал в результате внутренних противоречий. (Хотя его падению, конечно же, изрядно поспособствовал Запад.) И многочисленные «симпатизанты» в критический момент оказались совершенно бесполезными. А ведь те огромные средства, которые утекли к разным западноевропейским «мечтателям» и афро-азиатским «марксистским племенам», могли бы потратить на модернизацию экономики, подъем Нечерноземья, освоение Сибири и т. д. И не нужно было бы поддерживать союзные республики за счет России.

Однако для этого нужно было отказаться от инерционного, бюрократического интернационализма. Но как это было сделать без наличия некоего центра силы, альтернативного бюрократии? Была в СССР «русская партия», объединяющая самых разных людей – от партфункционеров до национал-диссидентов. Однако она была слишком уж завязана на бюрократии и не смогла переформатироваться в самостоятельную политическую силу.

Представляется, что говорить о русофобии и угнетении русских не приходится. (Как, впрочем, и о каком-то их процветании.) Вообще, с конца 30-х годов костяк руководящих кадров составляли русские. Л.И. Брежнев, А.Н. Косыгин, Д.Ф. Устинов, М.А. Суслов – это все русские. Как и М.С. Горбачев с А.Н. Яковлевым и Е.К. Лигачев с Б.Н. Ельциным.

Правда, в последнее время принято этак презрительно разводить по разные стороны русских и «советских». Однако же это очень опасная технология, которая может сработать против русского народа. Ведь всегда найдутся люди, которые вкрадчиво зададут вопрос: «А почему же среди высокопоставленных советских большинство составили именно русские?»

Сработал старинный наш бюрократизм, который и до революции не отличался особой креативностью. Бюрократия – это исполнительная прослойка, призванная претворять в жизнь решения, принятые кем-то иным (монархом, буржуазией, аристократией). И когда ей доводится принимать решения самой, то она делает все для того, чтобы упростить их выполнение. Бюрократия ищет легких путей, а таковых в управлении государством быть не может. Вот и появляются у нее мысли о том, что легче отнять чуток у «большого» народа и передать народам «поменьше». Типа «от большого немножко – не грабеж, а дележка». Этот принцип и сделали долгосрочной стратегией.

Глава 6

Великая Октябрьская военная революция

Принято считать, что Октябрьская революция 1917 года была делом рук исключительно левых радикалов-интернационалистов – большевиков, а также их попутчиков – левых эсеров, левых меньшевиков, анархистов и т. д. Между тем база октября была гораздо более широкой. Важную роль в октябрьских событиях сыграла армейская верхушка, настроенная националистически. Военная элита России часто пыталась играть ведущую политическую роль. Здесь нужно вспомнить и о гвардейских переворотах XVIII века, и о декабристах. Много написано о «заговоре генералов» (начальника штаба Ставки Верховного главнокомандующего М.В. Алексеева, командующего Северо-Западным фронтом Н.В. Рузского и др.), ставшего важнейшей составляющей Февральского переворота 1917 года. В то же время практически не рассмотрена роль военной верхушки в осуществлении переворота Октябрьского.

Сегодня следует говорить о наличии некоей элитарной военной партии, стоявшей на позициях «красного национализма». Эта партия сознательно поддержала большевиков, надеясь на установление национальной военной диктатуры.

Исследователь О. Стрижак пишет: «Вы помните паническую записку Ленина 24 октября 1917 года? – «Теперь все висит на волоске», «Нельзя ждать!! Можно потерять все!!» Далее у Ленина две совершенно загадочные фразы: «Кто должен взять власть? Это сейчас неважно… Взятие власти есть дело восстания; его политическая цель выяснится после взятия». Ленин, выясняется из записки, напуган «удалением Верховского». Кто такой Верховский? Почему – «неважно, кто возьмет власть»? Генерал-майор А.И. Верховский был военным министром и одной из главных фигур в заговоре против Временного правительства. 20 октября Верховский в ультимативном докладе правительству потребовал немедленного заключения перемирия с Германией и Австро-Венгрией и демобилизации вконец разложенной армии» («Генералы в Октябре»).

Добавлю, что главным оппонентом Верховского в армейской среде был генерал А.И. Духонин, трагически погибший в декабре 1917 года. Он выдвигал проект создания принципиально новой – «Русской народной армии». Предполагалось создать ее на добровольческой основе, причем исключительно на деньги Англии и Америки. Любопытно, что весной 1918 года Троцкий создавал некую «Народную армию», которая должна была воевать с Германией на стороне Англии и Франции. Красный военачальник И.И. Вацетис, бывший в свое время командиром Латышской стрелковой дивизии, вспоминает: «Войска эти считались аполитичными, составленными на контрактовых началах». Не исключено, что Троцкий пытался реализовать все тот же самый «проект Духонина», крайне выгодный Антанте.

Керенский затею Духонина поддержал и принял его предложение. Тем самым он обрекал Россию на полную утрату своего суверенитета – в пользу стран западной демократии. Таким образом, в октябре 1917 годы было свергнуто не просто слабое и прозападное правительство А.Ф. Керенского. От власти отстранили клику предателей, вознамерившихся полностью запродать Россию иностранцам. (Такое развитие событий предугадал Сталин, писавший еще в июле, что Россия стоит перед угрозой превратиться в колонию Англии, Америки и Франции.) И свергали их не одни только большевики и их политические союзники – левые эсеры, анархисты и т. д. Свою руку приложили и многие армейцы-националисты.

Цитирую далее: «24 октября Ленин узнал, что Верховский уволен в отставку. Ленин зря тревожился, военным министром стал заместитель Верховского генерал-аншеф А.А. Маниковский, который тоже был в заговоре. В заговоре был и главнокомандующий армиями Северного фронта генерал-аншеф В.А. Черемисов. Еще в сентябре Черемисов увел подальше от Петрограда единственную опору Временного правительства – Конный корпус генерала Краснова. Черемисов растащил сотни и батареи корпуса по разным городам и селениям от Витебска и Ревеля до Новгорода и Старой Руссы. Корпус как боевая единица перестал существовать (генерал Краснов напишет в мемуарах, что это была «планомерная подготовка к 25 октября»)» («Генералы в Октябре»).

Действительно, история с Черемисовым выглядит очень странно – особенно если учесть, что он спонсировал большевистскую печать у себя на фронте. Командующий не только увел корпус подальше от Петрограда, но и отказался выполнять приказ Керенского (данный за полночь с 24 на 25 октября) направить в столицу полки двух казачьих дивизий (с артиллерией) и 23-й Донской казачий полк. Формально отказ от выполнения приказа обосновывался тем, что Временное правительство назначило оберуполномоченным по наведению порядка в Питере члена кадетской партии Н. Кишкина. Аргументация приводилась такая – дескать, войска на сторону кадета не станут.