Смерть как перемена жизни - Рудольф Штейнер

Но как относятся сегодня наиболее учёные, образованные люди к этому духовнонаучному познанию? Есть один хороший пример. В различных местах я всё снова и снова упоминаю об одном интересном факте; о том, как один, вышедший из школы Геккеля, следовательно, ученик Геккеля, Оскар Гертвиг написал книгу, отличную книгу: «Развитие организмов. Опровержение дарвинской теории случайного отбора». Оскар Гертвиг указывает в ней на различные теневые стороны дарвинизма. Я очень хвалил эту книгу. Но на почве нашего духовнонаучного движения вы должны привыкать к полному отсутствию авторитарности, веры в авторитет. Ибо спустя короткое время появилась другая книга того же самого Оскара Гертвига: «В защиту этического, социального и политического дарвинизма». Только не говорите сразу: ну вот, Штейнер хвалит этого Гертвига, так что изучим его новую книгу, ибо в таком случае вы испытаете разочарование. Такое разочарование, что могу сказать: в то время, как первая книга была прямо–таки отличной, эта новая книга — в высшей степени дилетантская, лишённая смысла настолько, насколько вообще об этом можно говорить. Так что, если вы хотели сказать: Штейнер хвалил ту книгу, значит надо относиться и к этой, как к Евангелию — в этом случае у вас нет гарантии, что мне не придётся сопровождать то, что возникло на той же самой основе (то есть новую книгу того же автора — примеч. перев.) противоположными предикатами. Именно в наших рядах вера в авторитет не должна расцветать: только собственное воззрение, только собственное мнение должно иметь место. Но о чём, собственно, идёт речь? Дело в том, что Гертвиг отличный естественник, естествоиспытатель, но понятия естественной науки нельзя вводить в социальную жизнь. Кто делает это, находит затем повсюду в истории лишь мёртвое, отмирающее, как делает это, например Гиббон, который написал отличную историю распада Римской Империи. Такова тайна, — это я уже описывал, — тайна исторического становления: если человек хочет рассматривать это историческое становление, используя понятия, имеющие цену лишь в естественных науках, он никогда не найдёт там то, что растёт, развивается, он будет находить только то, что уже становится трупом. Только явления распада исторической жизни находит тот, кто хочет использовать понятия, которые вполне применимы, хорошо подходят для естествознания. Люди иногда предчувствуют это. Вот почему Трейчке сказал: движущими силами истории были страсти и глупости людей. Это не так. Это бессознательные силы, которые нисходят в историческом становлении. Правильно вот что: если человек хочет внести распад в социальную жизнь, а, тем самым, и в практическую жизнь, он сажает в парламент учёных и теоретиков. Эти люди состряпают только такие законы, которые вызовут явления распада, поскольку с тем, что сегодня считается научным, в истории могут быть найдены лишь явления распада. Эти вещи должны вступить в сознание людей. Необходимость в этом больше, нежели полагает большинство. Это должно быть понято, если только серьёзно и правильно относится к тому, что должно вывести человечество из современной катастрофической эпохи. Не годится и далее просыпать важные события, которые непосредственно вступают в человеческую жизнь, и относительно которых люди не смогут стать бодрствующими в своём сознании, если они не захотят осветить их с помощью духовной науки. Но речь как раз и идёт о том, чтобы человек понял жизнь в её действительности, чтобы человек действительно заглядывал в истинное устройство жизни.

Необходимо принять к сведению взаимодействие трех импульсов: нормального человеческого, люциферического и ариманического. Ведь с этими вещами нельзя обращаться так, когда говорят: я хочу быть нормальным человеком и я избегаю всего ариманического и люциферического! — Кому хочется бравировать, хочется избегнуть всего ариманического и люциферического, тот то, как раз, и подпадает с одной стороны люциферическому, а с другой — ариманическому.

Ибо дело не в том, чтобы избегать этих вещей, а в том, чтобы ариманическое и люциферическое начала привести к равновесию. Молодежи преимущественно свойственно люциферическое, тогда как более позднему возрасту — ариманическое. Женщинам более свойственно люциферическое, мужчинам — ариманическое. Если мы заглянем в будущее, тогда, по большей части, увидим ариманическое; если же мы заглянем в прошлое, то будем видеть, главным образом, люциферическое. Смотря на Британскую Империю, мы смотрим на область ариманического: в случае восточного государственного устройства мы смотрим в область люциферического. Речь идёт о том, что мы повсюду обнаруживаем, как эти силы работают в человеческой жизни. Не следует быть слепым по отношению к этим вещам.

Возьмите хотя бы одно: во всей социальной структуре жизни человечества люциферическое до сих пор играло в высшей степени пагубную роль, поскольку не понимали, как направить его в правильное русло, поскольку люциферической чаше весов позволяли отклоняться слишком далеко. Поэтому люциферические импульсы играли большую роль при формировании социальной структуры. Уже в школе маленьких детей приучают: «этот первый», «этот второй», «этот третий». Представьте себе, какое люциферическое тщеславие разыгрывается при этом, когда люди хотят стать первыми, завладеть первенством! А затем — титулы, ордена и всё, что с этим связано! Представьте себе, как строилась социальная структура из–за люциферического элемента! Но это время подходит к концу. И опять–таки, это нечто такое, что следовало бы знать! Это время подходит к концу, люциферическое всё более и более исчезает в своей теневой области. Было бы даже хорошо, если бы люди, — предваряя ближайшее будущее, — были более чутки, более пробуждены по отношению к исчезновению этого люциферического. Однако они нечутки, не пробуждены в отношении к тому, что, хотя и иным образом, наносит вред. Это ариманическое начало, которое занимает место люциферического. Предлагается лозунг: освободим путь для того, кто прилежен! Дорогу прилежному, старательному! — Я уже говорил: какая польза в том, что человек скажет «Дорогу прилежному!», но самым прилежным, почему–то оказывается его племянник или внук! — Не правда ли, дело в том, чтобы всматриваться в конкретику, в действительность. Но теперь я имею в виду не это, я имею в виду следующее: на подходе полностью ариманизированная система с очень опасными побочными последствиями. Эта ариманическая система немного связана с подобными лозунгами. На педагогическом уровне это сегодня называется «экзамены на одарённость». Эти «экзамены на одарённость» повсюду расхваливаются. Люди прямо–таки чертовски одержимы, когда они говорят об этом. Надо из определённого числа, из ста одарённых мальчиков и девочек, которые показывают особенно хорошие результаты, выбрать самых одарённых, лучших по интеллектуальным способностям, усидчивости (возможности сконцентрироваться), памяти, и так далее. Проверка осуществляется по новейшей психологической методике. В соответствие с экспериментальной психологией, например, интеллект проверяется весьма своеобразно: детям предлагают три понятия: «убийца», «зеркало», «спасение». Теперь они должны с помощью своего интеллекта найти связь. Тот, кто находит только такую связь: убийца видит себя в зеркале, как и другие люди, — тот просто глуп. Но тот, кто обнаруживает нечто «близлежащее»: человек смотрит в зеркало, видит, как подкрадывается убийца, и может спастись — тот нормален. «Одарённым» стал бы тот, кто скажет примерно следующее: убийца подкрадывается к зеркалу, видит там своё лицо, пугается и отказывается убивать. Но особенно хитроумным был бы признан тот, кто сказал бы так: рядом с тем, чья жизнь могла бы закончится в результате убийства, находилось зеркало; в темноте убийца ударил по зеркалу, наделал шуму и не стал убивать. — Это самое умное! Вот так и проверяют на одарённость! Это может показаться особо грандиозным, великолепным, в то время как это ни что иное как перенесение на человека чисто ариманической методики, пригодной для машин. Наиболее страшным станет вступление такой механизации в человеческую жизнь, когда одарённость захотят отыскивать таким методом. Людям следовало бы поразмыслить над тем, что они сами принимали, допускали некоторое время назад. Я мог бы привести вам доказательства того, какой вздор говорят эти люди, когда предпринимают такие испытания, такие экзамены. Если взять целый ряд других людей из тех, которых те (испытатели) считают весьма значительными, блестящими, успешными, которые теперь являются «детьми Духа», олицетворённой духовностью, и предложить им этот «экзамен на одарённость»? Например, Гельмгольцу, физику, и другим? Если бы все они по этой методике подверглись «экзаменам на одарённость», то многие из них оказались бы никуда не годными, неодарёнными, даже Гельмгольц. Все эти вещи следовало бы воспринимать с большей серьёзностью, ибо от этих вещей зависит благополучие в будущем. В этой области нельзя ограничиваться фразами. Сегодня сами события учат бесконечно многому.