Свобода - Афаг Масуд

... Скоро должно было наступить утро...

***

...Помощник опять сидел вполоборота на переднем сидении и, следя за дорогой, говорил:

- Послы просят о срочном приеме... Просят, чтобы вы сегодня непременно приняли их...

Ему представились бесстрастные лица послов. Опять эти иностранные чиновники, похожие на целлулоидные игрушки с электронной походкой, синтетическим запахом придут на прием, говоря о каких-то мелочах, по несколько раз повторяя переводчику одну и ту же фразу, будут мучить его...

- Пусть подойдут в одиннадцать...

- Военная коллегия...

- Туда я не пойду... что там еще?!.

... Эту военную коллегию - оставшееся от прежнего правительства сборище безграмотных, не имеющих военного опыта невежд - он в ближайшие дни распустит, состав новой коллегии и проект программы ее работы еще с прошлой недели у него на столе... Как же это он совершенно позабыл об этом?!.

- На двенадцать вызваны министерство сельского хозяйства и исполнительную власть. Вы приказали по вопросам табаководства и виноградарства...

- Табак и виноград... Табак и виноград... - пробормотал он про себя.

***

...Огромный актовый зал Кабинета министров был переполнен напуганными работниками министерства сельского хозяйства и исполнительной власти... С трибуны солидно говорил премьер-министр.

- ... эту проблему, если вы помните, мы обсуждали всего два месяца назад в этом же самом зале. Результаты налицо. Еще в прошлый раз было отмечено, что сегодня основную часть бюджета разоренной экономики страны составляют именно виноградарство и табаководство... И говорили, что несмотря бесхозяйственность, урожая было в два раза больше, чем в прошлые годы, но не был организован его сбор, и он сгнил, погиб под дождем и солнцем, и каждый, кто хотел, даже предприимчивые люди из соседних республик тоннами вывозили его...

...Премьер говорил с таким видом, будто его действительно заботила гибель табака и винограда.

...Он еще не оправился от сна прошлой ночью. Ладони хранили ощущение нежной женской талии, ее теплые губы еще щекотали ухо...

Он нервно почесал левую ладонь. Ночной кошмар полностью убил зародившуюся вчера почку. Теперь в душе было холодно и темно...

Вдруг ему почему-то вспомнилась недавно прочитанная в газете статья о профессоре, с помощью гипноза воздействующего на какие-то центры, управляющие снами.

Он должен избавиться от этих снов, из ночи в ночь снящегося ему мавзолея, который все строился и строился с некоей страшной последовательностью...

- ...Тогда мы оперативно сменили некоторых ведущих ответственных работников аппарата, поручив новым лицам обратить усилия именно в этом направлении, и вынесли решение о безотлагательном сборе урожая. Так во имя чего было все это?.. По сведениям, полученным в последние дни, в этой области ничего не сделано, все опять пущено на самотек...

Ему совершенно не хотелось выступать...

Премьер заканчивал выступление, заключительное слово будет предоставлено ему. А он говорить не хочет...

В ушах стоял какой-то гул. Словно где-то неподалеку мотором бурили землю.

- Что это за гул? - тихо спросил он сидящего рядом.

- Какой гул?.. - вздрогнул тот от неожиданного вопроса.

- Не слышишь гул?.. Здесь что, идет ремонт?.. Как будто бурят землю...

- Нет, по-моему... Впрочем... может быть... - ответил тот, на всякий случай повертел головой, замер, будто хотел уловить этот гул. Потом повернулся к нему и с виноватым видом: - Я... не слышу, - сказал. - Ничего не слышу, - и посмотрел ему прямо в глаза.

...Премьер закончил выступление...

...Поднявшись медленными шагами, направился к трибуне, поправив микрофон, взглянул на кажущийся с освещенной сцены полутемным зал и что-то дрогнуло внутри...

...Он напомнил ему навечно запечатлевшийся в памяти полуразрушенный зал поселкового Дворца культуры.

- ...Как все это можно назвать?.. - грозным голосом произнес он и почувствовал, что никак, никакими средствами не может поймать ускользнувшую нить гнева... - Вы можете сказать, чем занимались все это время?.. Если в это тяжелое для народа время вы не хотите протянуть руку помощи, если у вас нет для этого ни желания, ни внутренней потребности, то зачем тогда просиживаете в этих кабинетах и получаете зарплату?..

...Министры, сидящие в первом ряду, не мигая смотревшие на него, иногда нервно сглатывали слюну, и, казалось, думали совсем о другом.

- Прекратите все эти внутренние разборки!.. Это вам не партия "Свобода"!.. Прекратите эту анархию!..

...Где-то опять начали бурить землю. И не где-то, а прямо здесь, под трибуной...

...Он явственно ощущал под ногами вибрацию мотора...

...Лоб покрылся испариной холодного пота...

- До каких пор будет продолжаться это безразличие?.. Ведь сейчас мы уже не под властью другого государства, работаем не по его приказу, а во имя себя, своего народа, своей родины, своего будущего... Этого равнодушия не простим никому, так и знайте!..

...Но никто, казалось, не слышал слов, которые в другое время вызвали бы в зале переполох, внесли червей смятения в души тех, кому они адресованы... Или это ему так казалось?!.

Сидящие в первом ряду заместители премьера и чуть поодаль от них министр сельского хозяйства со спокойными лицами смотрели на него.

...Он попробовал жестикулировать, чтобы усилить воздействие слов, но взмахи рук никак не соответствовали настрою речи, они бессмысленно двигались в воздухе, свидетельствуя о том, что внутри него нет ни капли гнева или злобы, и он совершенно спокоен. Убрав руки подальше за спину, продолжил.

- В первую очередь это относится к ответственным работникам министерства сельского хозяйства, и, прежде всего, лично к министру, на которого я возлагал большие надежды...

...Но и после этих слов ни единый мускул не дрогнул на лице министра. Все так же, не мигая, министр продолжал смотреть на него... Словно ждал, что он еще скажет. Потом ему показалось, что министр, удобнее откинувшись на спинку кресла, взглянул на сидящих рядом. А потом и те тоже сели поудобнее. А потом министр, не сводя с него глаз, широко раскрыл рот и сладко зевнул...

...А гул бура все нарастал. Или это ему так казалось?!.

...Сердце нервно забилось в груди... Прервав речь, он взглянул в зал. В задних рядах люди так же удобно расположились в креслах и со скучающими лицами смотрели на него... Казалось, глядя на него, все на самом деле прислушивались к гулу, идущему из-под трибуны, и обо всем знали. Терпеливо сложив руки на груди, они ждали, чем закончится этот спектакль.

...Они понимали искусственность его "гневной" речи, понимали, что в какой-то миг, каким-то чудом он потерял ту внутреннюю нить - и теперь при отсутствии гнева и злобы, он искусственно пытается возродить их.

...На мгновение уши его заложило. Закончив говорить, он под бурные аплодисменты вернулся на место.

...Колени дрожали. Гул прекратился.

***

...Высокие, тяжелые двери мавзолея были плотно закрыты. Лицо атлетического роста часового в парадной форме вот уже сколько времени было неподвижно.

Очередь посетителей, как хвост дракона, вилась вокруг мавзолея. Промерзшие, усталые люди раздраженно ворчали.

- Можно подумать, там досыта накормят... - с нервным смешком сказал кто-то впереди.

- Да открывайте же... перерыв бывает в магазине, или, там, в гастрономе... А он что делает во время перерыва?!. Не обедает же?..

...Лицо часового было непроницаемо... он и глазом не моргнул. Казалось, солдат вытесан из эбонита.

...Еще через некоторое время кто-то вышел из очереди, подошел к часовому, встал прямо напротив него, упер руки в бока:

- Эй... ты что, глухой?!. Не видишь, сколько народа собралось?.. Не видишь, что бедняги уже посинели от холода?.. Есть в тебе хоть капля человечности?.. Слышишь, даже слова похожи: челове-к, челове-чность...

Потом вдруг почему-то люди подхватили эбонитового часового на руки и криками потащили куда-то вниз...

Вокруг мавзолея опустело...

... Подняв воротник пальто, он подошел к дверям мавзолея, ухватился двумя руками за бронзовую ручку и потянул на себя.

Двери были закрыты изнутри. Оттуда доносился чей-то шепот.

...Он прижал лицо к щели между створками и заглянул внутрь...

В мавзолее горели свечи, какие-то люди в долгополых белых одеяниях медленно прохаживались, о чем-то тихо переговариваясь... Слышался странный запах дыма...

А потом чей-то глаз приник к той же щели с другой стороны и посмотрел прямо на него, из-за двери послышался жаркий шепот:

- Пришел наконец-таки...

...Потом что-то заскрипело, звякнуло по ту сторону, и створки дверей тяжело приоткрылись...

...Человек с длинной, седой бородой в высокой накрахмаленной белой шапке - священник Иосиф, впустил его внутрь и, набросив тяжелый железный крюк, запер дверь.

Как этот оказался здесь, - мгновенно пронеслось в его голове, - ведь он там... у елок... в морозной Москве...

- Проходи, - сказал священник, свернув куда-то вправо.