Свобода - Афаг Масуд

...Ему снова вспомнились горькие минуты той снежной ночи... Пустынная безлюдная картина замерзшей дороги, ведущей в аэропорт...

- Слово предоставляется старейшине города, инвалиду Великой отечественной войны Гамиду киши...

Видно, суждено ему одиночество... Может, его сила в этом волчьем одиночестве?..

- ...Слава!.. Тысяча раз слава!.. О, Боже!.. О, Господи, пред разумом твоим склоняется весь народ... - говорил инвалид войны, брызжа слюной во все стороны...

... Почему, - думал он, - эти люди, эти деятели искусств, считающиеся "мозгом народа", люди, чья работа непосредственно связана с мыслью, словом, духовностью, так отвратительны?!. Может быть, эта мерзость - оборотная сторона духовности?!.

...Событие прошлой недели, трагической страницей навеки отпечатается в памяти всей интеллигенции - похороны старейшего народного писателя, скончавшегося после долгих месяцев тяжелой болезни, наверняка приведут в трепет нежные души "певцов" науки и культуры... Из этой поучительной церемонии каждый извлечет урок, каждый раз за разом бессонными ночами будет анализировать свою позицию гражданина и интеллигента в последние десять лет его отсутствия в стране, и ночами тайком адресовать ему страх, закрадывающийся им в души...

Этот старейший писатель, посвятивший жизнь литературе, издавший множество толстых томов, в те годы, годы его одиночества на склоне гор в провинциальном городе, неоднократно оскорблявший его по телевидению, а несколько месяцев назад, в день его возвращения, слег от болезни. А неделю назад умер смертью побежденного солдата в какой-то Богом забытой больнице, и похороны его прошли безо всяких почестей, похоронили его на обычном кладбище, без всякого некролога и сообщений по телевидению...

...Потер руками лицо. В последнее время кожа словно сохла...

Пройдет много времени, месяцы, а, может, и годы прежде, чем народ узнает о смерти этого старейшего писателя. А, может, и не узнает вообще ничего. Не слыша, люди позабудут его, как забыли о тысячах других умерших властителей дум.

Даже если бы этому писателю были организованы пышные похороны, подумал он, - все равно бы со временем он стерся из памяти людей вместе со всеми своими творениями. Эти похороны, по сути, были не похоронами тела, а хоронили его писательский имидж, который он годами пытался "создавал" своими бездарными писаниями...

- Большое спасибо... - инвалид войны сошел с трибуны, поклонившись на миг, словно хотел опуститься на колени... Его подхватили и кое-как увели со сцены.

...Встав на ноги, направился к трибуне. По залу прошло движение. Сработал инстинкт памяти. Люди встали, как десять-пятнадцать лет назад, и зааплодировали. Он поднял руку:

- Садитесь, не надо...

Сказав это, вдруг почувствовал какую-то тошноту. В этом маленьком, убранном черным зале, переполненном людьми, снова подступала к горлу знакомая тошнота...

Видимо, когда-то ему слишком опротивело это тысячеголовое, неуклюжее существо. Наверное, в какой-то тайной точке памяти отпечаталась трещинка или рана, связанная с этой бессознательной людской массой. Сейчас ему не вспоминалось, в связи с чем, в какой момент возникли эти трещинки... Но точно было одно - этому тысячеликому неуклюжему существу, достаточно малейшей искры ловко вознести его на руки, похожие на многотысячные лапки сороконожки, а затем, вспыхнув от другой искры, тут же бросить его наземь и затоптать...

-... Я здесь в первую очередь по гражданскому долгу. В этот тяжелый для всех нас день... - его голос, усиленный расставленными по всем углам зала колонками, сотрясал стены. Он сам поразился собственному голосу. Если и было что-то, способное в этом зале держать в руках это неуклюжее существо, то только его голос, его опора, надежный соратник...

-... те, кто в эти тяжелые для родины дни, когда враг топчет наши земли, устроил братоубийственную битву, понесут заслуженное наказание!.. Они ответят за свои поступки...

...И вдруг в зале, среди толпы, среди тысячи лиц и глаз послышался знакомый голос... Или это только показалось?!. Будто кто-то тихо и привычно, совсем рядом позвал его по имени...

...Продолжая говорить, он вгляделся в лица сидящих в передних рядах... Но это были все те же люди, часть тысячеглавого...

- ...в стране тяжелая ситуация. Война, смены власти лишь усугубили положение в республике с еще не окрепшей государственностью. Экономика, сельское хозяйство парализованы. О военном строительстве вообще говорить нечего. Страна охвачена инфляцией, голодом, анархией. Нужно время, чтобы ликвидировать все это. Время и беззаветная любовь к родине.

...Может быть, не стоит смотреть на все с такой безнадежностью. Может быть, в эту самую минуту в зале, ярко освещенном прожекторами, направленными на сцену, с бесчисленными лицами, уставившимися на него, есть близкие, верные люди...

И тут же в виске нервно забилась мысль - опять он ищет достойных и благородных... Зачем ему эти верные?.. Разве плохо было ему все эти одинокие месяцы, годы спокойного холода?!. Что же он теперь?!. Может, это старость?!.

... Лица в передних рядах виднелись отчетливо, поэтому он продолжал всматриваться в них. И тут среди женщин в черном, сидящих во втором ряду, мелькнуло что-то знакомое...

-... прекратить войну... С этой целью я получил официальные приглашения от нескольких государств...

... Это была женщина лет тридцати - тридцати пяти, с черными, коротко стрижеными волосами, с ясным, красивым лицом... Она смотрела на него из этой мутной толпы странным родным взглядом...

-... считаю, что если для начала удастся добиться прекращения огня, это можно будет считать важным шагом для решения судьбы утраченных земель...

... Он тормошил память, пытаясь вспомнить, откуда знает он эту красивую молодую женщину, где и когда встречался с ней, но это ему так и не удавалось... Однако странно, что это лицо казалось ему все более знакомым, и от этого не известного ему, никак не всплывающего в памяти знакомства, которое лишь обрывками мелодии звучало где-то вдалеке, сильней забилось сердце...

-... наша экономика. И в этой области проведена определенная работа. Укрепление экономических связей со многими развитыми странами, верное определение этих связей с точки зрения реализации дальнейших программ укрепления нашей государственности...

... И снова сердце забилось чаще... Когда же и где он мог видеть эту женщину?!. Ведь он давно уже не бывал здесь?!.

Да и зачем ему сейчас надо вспоминать, где и когда видел он ее?!. Зачем загружать мозг, и без того переполненный массой лиц и проблем, еще одним лицом и создавать еще что-то...

-... именно с точки зрения государственности. Я хочу, чтобы все это знали... Отныне придет конец этому беззаконию!..

...А взгляд его все не хотел отрываться от спокойного лица, глядящего на него из второго ряда, в окружении женщин в черных платках. И тут ему показалось, что он давно, очень давно знает эту женщину.

... Может быть, он видел ее во сне?!. - Сердце чуть не оборвалось. И что-то в самой глубине, какая-то уже покрывшаяся коркой точка вдруг лопнула, словно почка. Вдруг и этот убранный черным зал преобразился, стал светлее...

-... каждый из нас должен знать... Это память нашей крови!..

... Все зааплодировали. Аплодировала и эта женщина. Если б можно было, аплодировал бы и он сам. Аплодировал бы этому неожиданному маленькому празднику, миру в одно мгновение изменившему цвета, этой маленькой розовой, не толще иглы точке, неожиданно лопнувшей и распустившейся в его пресыщенной, постепенно остывающей душе...

- Спасибо... - подняв руки к верху, снова взглянул на Нее...

Она уже не аплодировала, а, встав вместе со всеми, смотрела ему прямо в глаза...

... Голова его закружилась... Сойдя с трибуны, он большими шагами прошел по сцене...

... Да, кажется, эту женщину он видел во сне... Но когда, в каком сне?..

... Телохранители, создав вокруг него непроходимый коридор, шли рядом.

... Чуть впереди, снова вполоборота, шел глава исполнительной власти.

- Вы хотите встретиться с родственниками погибших, господин Генерал?!.

... Люди уже были на ногах, поэтому ряды смешались...

- Мать покойного лейтенанта Юсифова...

... Седая женщина, припав к его груди, беззвучно зарыдала и беззубым ртом прошептала ему в самое ухо:

- Скажи мне правду... все это было ради тебя?..

Отстранился от женщины, волосы на голове зашевелились...

- Скажи мне правду, сынок... Во имя чего было все это?.. - хрипела женщина сквозь слезы. - Разве брат может поднять руку на брата?!.

По знаку главы исполнительной власти женщину взяли под руки и осторожно оттащили в сторону.

...Какое-то время, чувствуя зуд в волосах, смотрел, как двое полицейских, уводили женщину, махавшую ему рукой...

-... Бедная сошла с ума... - смущенно, сквозь зубы пробормотал глава и представил ждущего своей очереди высокого мужчину. - Его сын тоже служил здесь...

- Моя фамилия Салманов... - сказал мужчина, гордо выпятив грудь.