О чем молчит ласточка - Сильванова Катерина

Он не знал, что ответить – да и какая разница, правду он скажет или соврет?

– Да.

– Зачем?

Этот вопрос поставил в тупик. Если бы Юра спросил: «За что?» – но он будто бы догадался…

– Я сам попросил.

Юра промолчал. Только вздохнул и покачал головой.

Несколько минут, пока Юра осторожно обрабатывал его ссадину, показались часом.

– Еще где-то надо? – спросил он, закончив с шеей. Попытался приспустить лямку майки, задел пальцами кожу на спине. Володя скривился, резко развернулся к нему лицом.

– Не надо, – попросил он, удивившись, как прозвучал собственный голос – почти умоляюще.

«Я не хочу, чтобы ты это видел».

«Я не вынесу, если ты увидишь».

Юра возвышался над ним. Володя замер, глядя прямо ему в глаза. Столько всего смешалось в них: страх, переживание, сожаление, вина, понимание. А глаза – карие, большие, такие красивые, такие родные. У Юры дрогнули губы, будто он хотел что-то спросить, но промолчал.

И протянул к Володе руку – медленно, нерешительно. И подцепил двумя пальцами очки, снял их, отбросил на подушку.

– Юра, боже мой. Юра… – выдохнул Володя и уткнулся лицом в его плечо.

Он хотел сказать что-то еще, но запутался в мыслях, утонул в терпко-сладком аромате его одеколона, провалился в незнакомый, но такой желанный запах. Почувствовал, как Юра положил одну ладонь на его здоровое плечо, а второй погладил по волосам. Володю окутало таким необходимым сейчас теплом.

Юра касался его волос, перебирал пряди.

– Как же ты мучился. Если бы я только знал, Володя… Как много мы потеряли, – прошептал он.

А Володя закрыл глаза, наслаждаясь теплом и нежностью его рук. Казалось, время перестало существовать – спустя пять минут, а может, спустя час Володя начал проваливаться в сон. Еще через несколько минут краем сознания ощутил, что Юра зашевелился, аккуратно уложил его на диван. И, едва голова коснулась подушки, Володя уснул.

Глава 6

Железные крылья

Ему снились пальцы, касающиеся его лица, почти невесомо они чертили линии на щеках и переносице. Но насладиться приятным сном не получилось – потревожил солнечный зайчик. Володя приоткрыл глаза, и первое, что увидел в сонной дымке, – Юрино лицо. Володя слепо прищурился, приглядываясь. Юра спал. Его ресницы подрагивали, уголки губ чуть приподнялись – должно быть, и ему снилось что-то хорошее. Эта мысль плавно перетекла в другую: то, что происходило сейчас с Володей, тоже сон. Хотелось, чтобы это видение не заканчивалось, и он ухватился за него, закрыл глаза и снова задремал.

А когда проснулся во второй раз – уже окончательно, – увидел, что диван рядом опустел. Гостиную, будто стрелы, пронзали редкие солнечные лучи, за окном голубое полотно неба затягивали тяжелые тучи. В не до конца пробудившемся еще сознании мелькнул вопрос: «Почему я спал на диване? До спальни, что ли, не мог дойти?». Следом возникло прекрасное видение: Юра в его доме, разговоры за бутылкой виски, смех, пальцы на плечах…

Володя отбросил одеяло, спустил на пол босые ноги, поежился от холода, потер переносицу. По привычке потянулся к тумбочке за очками, но тут же опустил руку. Широко открыл глаза – очки! Юра снял с него очки, перед тем как обнять…

Почти оформившуюся в сонной голове мысль оборвал звон посуды с кухни. Мир резко взорвался запахами и звуками: в нос ударил аромат кофе, послышался шум кипящей воды и тихое, но эмоциональное: «Verdammt!»[1]

Володя обернулся, проморгался, окончательно просыпаясь.

– Прости, – виновато протянул Юра, разливая кофе из турки по чашкам. – Хотел разбудить тебя, когда будет готово… Доброе утро!

– Привет… – растерянно пробормотал Володя.

Картина мира наконец сложилась. Вчерашний день вспыхнул в памяти всеми событиями и эмоциями разом.

Юра действительно здесь! В первое мгновение эта мысль показалась настолько бредовой, что Володя захотел дотронуться до Юры – убедиться, что не спятил.

Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Поднялся с дивана, поправил мятую майку. Мелькнула идея сходить в спальню, накинуть рубашку, но Володя передумал. Какой смысл? Юра уже видел… И не только видел, но и пытался лечить его поврежденное плечо. Вспомнив прикосновения его пальцев, Володя почувствовал, как по коже бегут мурашки.

Юра подошел к нему с двумя чашками в руках, протянул одну, присел рядом на диван. С улыбкой посмотрел в глаза. У Володи возникло забавное ощущение, будто это он в гостях. Проснулся на гостевом диване, а ему тут уже и кофе сварили, и Юра такой по-свойски привычный, свежий, с влажными после душа волосами, в Володиной домашней одежде.

«Будто всегда здесь и был…» – подумалось вдруг.

Юра разглядывал его с любопытством.

– Как спалось? Что снилось?

– Кое-что хорошее… Знаешь, будто я встретился со старым другом…

– И оказалось, что это не сон?

– Да. – Володя отпил кофе. – В голове не укладывается, что мы встретились.

Улыбнувшись, Юра сощурился и внимательно посмотрел на него.

– Ты всегда такой забавный по утрам? Я ведь никогда не видел тебя… эм… как сказать? – Он ненадолго задумался и протянул: – Ранним. Нет, утренним. В общем, всегда встречал уже на зарядке – собранного, умытого, причесанного. А ты, оказывается, можешь быть вот таким.

– Разобранным? – усмехнулся Володя.

У него не возникло ни малейшего желания тут же броситься к зеркалу, приводить себя в порядок. Почему-то не было стыдно за помятый вид. Володя наверняка сидел растрепанный, с мутным взглядом, еще и с этой позорной полосой на плече… Ну и что? Юра ведь не ушел. Юра ведь здесь. Смотрит на него вот такого – и улыбается.

А еще Володя впервые за последние две недели ощутил себя по-настоящему выспавшимся. Ему было так спокойно. Не хотелось ни о чем говорить, а главное – ни о чем думать. Хотелось просто сидеть вот так: сонно моргать, медленно потягивать кофе, прогоняя остатки сна, играть с Юрой в гляделки.

В этом молчании не чувствовалось натянутости. Лишь немое понимание: никто из них не знал, какое будущее их ждет и состоится ли оно вообще. Главное, что у них уже было нечто огромное и важное – их общее прошлое. Они пронесли его сквозь года, они не забыли друг друга. Юра смог его найти. И теперь Володя ни за что не позволит им потеряться.

Юра резко поднялся с дивана, будто вспомнив о чем-то. Поставил на столик пустую чашку, сделал пару шагов в сторону окна. Володя с напряжением и трепетом наблюдал – Юра подошел к пианино, приоткрыл скрипнувшую крышку, легко, не нажимая, провел кончиками пальцев по клавишам.

– Я же обещал тебе… – обернувшись, пробормотал он.

И Володя услышал ее – чарующую, трогательную мелодию, которая звучала когда-то давно и не здесь – в другой жизни. Музыка лилась из-под Юриных пальцев, ласкала слух нежными звуками, вспыхивала яркими картинками воспоминаний.

В ней легко было утонуть, ей так сложно было поверить. Но она не мираж далекого прошлого, она действительно звучала здесь и сейчас.

Пронзив серую плотную тучу, яркий солнечный луч разрезал пространство комнаты. Володя смотрел на Юрину спину сквозь завесу пылинок и почти осязаемого света. «Это сон, очередной болезненно-приятный сон, потому что этого просто не может быть», – снова попытался обмануть его внутренний голос, но Володя ему не поверил. Теперь он точно знал, что это – реальность. Ведь заполняющая комнату музыка была той самой, единственно верной, настоящей. Такую «Колыбельную» мог сыграть только Юра.

Володя подался вперед, перешагнул через завесу из солнечного света, встал у Юры за спиной. Осторожно, практически не дыша, заглянул через плечо – полюбоваться изящными пальцами, что касались клавиш.

Он мог бы следить за ними вечно – пусть только не останавливаются, пусть всегда играют…

Едва Володя подумал об этом, как мелодия оборвалась, не закончившись. Юра убрал руки, повернулся вполоборота, чуть отклонился назад.