Олимпийский чемпион - Фридрих Незнанский

В тот же день Гордееву удалось встретиться в СИЗО со своим подзащитным Александром Васильевым.

Изучив бумаги, майор сложил все документы аккуратной стопкой и вернул их Гордееву.

– Обождите минутку. Марьяныч! – гаркнул он. – Марьяныч!

На зов майора медлительной, вальяжной походкой явился усатый прапорщик с добродушно-плутоватым лицом, помощник дежурного.

– Шевелись, тормоз ты перестройки, – незлобно буркнул на него майор. – Проводи товарища в следственный корпус.

– Куда? – уточнил Марьяныч.

– В комнату для допросов.

– А кто это? – пробасил Марьяныч.

– А тебе какое дело? Адвокат это.

– Ааа… Ну тогда ладно, – будто делая одолжение, кивнул Марьяныч.

Майор уткнулся носом в свою писанину, давая понять прапорщику, что на этом разговор окончен.

– Вас понял! – сказал Марьяныч и принялся медленно и обстоятельно изучать содержимое ящиков всех столов, находящихся в дежурной части.

Наконец он нашел связку огромных корявых ключей, продетых в проволочное кольцо, надел кольцо на указательный палец и, пытаясь с деловым видом покручивать на пальце тяжелую связку ключей, направился к Гордееву. Сделав один оборот, связка соскочила с пальца и с грохотом упала на пол. Это ничуть не смутило прапорщика. Он неторопливо поднял ее и продолжил свои упражнения. Пока он дошел до двери, связка упала еще два раза. Гордеев следовал за прапорщиком.

Майор, оторвавшись от своих бумаг, наблюдал за манипуляциями своего подчиненного.

– Ты издеваешься надо мной, скотина?! – наконец вышел из себя майор на третьем броске, но Марьяныч успел закрыть дверь дежурки. Крик майора затих.

– Бурчит старик, на пенсию давно пора, – пожаловался он Гордееву на майора.

«Пожалуй, он тебя однажды пристрелит из табельного оружия», – подумал Гордеев и понимающе улыбнулся прапорщику.

– А вы правда адвокат? – через некоторое время задал новый идиотский вопрос Марьяныч.

Он шагал впереди Гордеева по коридору и не оставлял тщетных попыток крутить на пальце связку ключей. Связка продолжала падать с завидной регулярностью.

– Правда.

– Ишь ты! – с уважением в голосе воскликнул прапорщик. – Осторожно, товарищ адвокат, тут крутые ступеньки, а лампочка перегорела. Можно удариться о каменный угол…

«Поздно, болван», – потирая колено, скрипнул зубами Гордеев.

– А вы, по-видимому, не местный?

– Не местный.

– Издалека?

– Да.

– И откуда?

– Из Москвы.

– И в нашу-то тмутаракань? Во дела! – вздохнул прапор. – Наверное, деньги хорошие получаете?

Гордеев вспомнил Довлатова: «Деньги получил? – Получил. – Хорошие? – Хорошие. Но мало».

– Хорошие, но мало, – с усмешкой ответил он.

Прапорщик Довлатова не читал.

– Ну по-честному, неплохие? – с упрямством в голосе переспросил он, и чувствовалось – не отстанет.

Гордеев решил больше на его вопросы не отвечать. Обидевшись, прапорщик тоже умолк.

Они прошли внутренний двор, огороженный высокой бетонной стеной с рядами колючей проволоки, и вошли в следственный корпус, где и находились комнаты для встреч следователей и адвокатов с подследственными.

Прапорщик позвонил в бронированную дверь. Через несколько минут к ним вышел дежурный контролер. Гордеев и Марьяныч проследовали за ним.

Контролер проводил Гордеева в кабинет для допросов:

– Располагайтесь. Сейчас приведу подследственного.

– Спасибо, – кивнул Гордеев.

Минут через пять контролер снова открыл дверь кабинета:

– Проходите.

В маленькую, но довольно чистую комнату вошел Васильев.

– Здравствуйте, меня зовут Юрий Гордеев, я ваш адвокат, – протягивая ему руку, энергично произнес Гордеев.

Васильев потряс его руку:

– Здравствуйте, наконец-то!

– Присаживайтесь, – предложил Гордеев, указывая на стул.

– Спасибо.

– У вас еще ничего, – осматриваясь по сторонам, сказал Гордеев. – Тихо. Спокойно.

– Ничего, – радостно согласился Васильев. – Хоть отоспался. На свободе все некогда было.

Они рассмеялись.

– Вы не унываете, это хорошо, – одобрил адвокат.

– А чего унывать? Совесть чиста, а от сумы и тюрьмы – это известно…

Васильев вызывал симпатию.

«Наверняка хороший мужик, борец», – подумал Гордеев.

Он начал беседу с предложения подать жалобу покурору области об изменении меры пресечения и замену заключения под стражу на подписку о невыезде. Васильев согласился. Затем Гордеев ознакомил его с другими ходатайствами, которые он намеревался подать на имя следователя и прокурора.

– Вы встречались с Ириной? – перебил его Васильев. – Она мне ничего не передавала? Где она сейчас?

– Проясните попутно одну деталь, – попросил Гордеев. – Сколько у вас жен?

Васильев странно посмотрел на адвоката:

– Одна… А что? А! Вы с этой ведьмой столкнулись?

Гордеев кашлянул.

– Не знаю, кто из них ведьма, – уклончиво ответил он. – Как выглядит ваша жена?

Васильев взялся за голову, словно не мог вспомнить внешность своей половины.

– Вот дура… Чего ей надо? – забормотал он. – Ну когда, когда она наконец оставит нас в покое?..

Гордеев достал из внутреннего кармана пиджака письмо, переданное ему Ириной в Москве. Протянул Васильеву конверт.

– Если это письмо ваша жена писала, то она сейчас в Москве…

– Тсс! – сделал знак Васильев и, понижая голос, объяснил: – Нас слушают.

– Пусть слушают, – нарочито бодро произнес Гордеев. – Ничего тайного мы не обсуждаем.

Васильев схватил конверт, вскрыл и быстро просмотрел начало и последние строчки. Лицо его просветлело.

– Да, это почерк Ирины… Потом почитаю – спокойно, – пряча письмо в карман, сказал он.

– Так я что-то не пойму насчет этой второй Ирины…

– У меня одна жена, – с ударением на слове «одна» произнес Васильев. – Всю жизнь я был женат на одной женщине. Но тут, понимаете, пару лет назад… – Он замялся.

Гордеев усмехнулся:

– Небольшое увлечение?

– Ну в общем-то… Даже не увлечение, а так, случайность. Временная слабость. Ее тоже звали Ирина.

– Ну понятно. С кем не бывает. Но скажите мне на милость, почему она называет себя вашей женой?

– А потому что она чокнутая. Вбила себе в голову… И все. Вы понимаете, Юрий Петрович, я олимпийский чемпион. Одно время меня часто показывали по телевизору, брали интервью. Конечно, стендовая стрельба это не футбол и не хоккей. Здесь нет всенародно обожаемых звезд. Но все-таки я был достаточно известен. А в нашей области – так вообще знаменит. Ну и поклонницы, конечно… А они почти всегда чокнутые.

– Но не до такой же степени, чтобы так безапелляционно называть себя вашей женой! Понимаете, вчера вечером меня посетила брюнетка лет тридцати пяти, короткие волосы, по паспорту – Ирина Владимировна Васильева, шестьдесят шестого года рождения, в паспорте штамп о вашем браке. И в Москве я заключал договор с Ириной Владимировной Васильевой, уж не помню ее года рождения, не присматривался специально… Кто из них ху?

«Двоеженец» тяжело вздохнул:

– Удивительное совпадение… Она тоже Ирина Владимировна и тоже шестьдесят шестого года рождения. Понимаете, Юрий Петрович, я уже начал забывать об этой интрижке, когда эта дама вдруг появилась снова.

– И это произошло, когда стало известно, что вы баллотируетесь в губернаторы?

– Да… Причем за это время она успела сменить фамилию и стала Васильевой. А что касается штампа в паспорте… Вероятно, он фальшивый. Короче говоря, со времени ее появления начались неприятности.

– Какого рода неприятности?

– В ее стиле устроить скандал с вызовом милиции, а потом всем показывать паспорт и заявлять, что они не имеют права ее задерживать, что их всех поувольняют с работы и тому подобное… Многие верят. Пару раз ее останавливали за вождение в пьяном виде и за превышение скорости. Потом, было дело, она накупила фруктов и пошла по больнице, раздавая всем от моего имени «гуманитарную помощь», да еще в довесок снабжая какой-то сектантской литературой. По-моему, у нее просто не все дома.

– А почему сектантской? – опешил Гордеев.

– Откуда я знаю? Правда, мне потом пришлось убеждать всех, что я не сектант…

– А что, если попытаться вывести ее на чистую воду? – посочувствовал Гордеев. – Обвинить в фальсификации документов. Пробовали?

– Хитрая, бестия! Паспорт она мне, конечно, не дает. Куда она его прячет, не знаю, но при задержании, при личном досмотре паспорт не удавалось обнаружить, хотя тут же рядом стоял милиционер, которому она его предъявляла.

– Мистика, – улыбнулся Гордеев. – У нее могли быть сообщники, которым она незаметно передавала паспорт… А как вы думаете, она действует по личной инициативе или ее действиями руководят?

– Понятия не имею, – развел руками Васильев. – Честно! Очень может быть, что ее используют, чтобы меня опозорить, но она и сама на многое способна. Чего она от вас добивалась?