Дети Афродиты - Вера Колочкова

– Пока, мам… На дачу приедешь?

– А то. Приеду, конечно. Ладно, береги себя…

На улице еще больше похолодало, пока ехала, замерзла ужасно. И квартира встретила привычным уже неуютием. Долго глядела сама на себя в зеркале ванной, будто спрашивала у грустного отражения – ну что, а завтра как вечер убивать будешь? Вечер за вечером – всю оставшуюся жизнь?

Отвернула кран, плеснула водой в беспощадное зеркало. Нет, она все равно выберется рано или поздно из этого состояния. Привыкнет. Ничего. Многие женщины всю жизнь живут одни, некоторые даже счастливы. Не ее вина, что так все получилось.

А может, взять и уехать куда-нибудь? В отпуск, развеяться? Купить себе приличный тур. Одноместный номер в отеле. Она ведь ни разу одна никуда не ездила. И впрямь, надо привыкать как-то. Человек ко всему привыкает. И лучше привыкать к одиночеству, чем свою природу ломать. Тем более, если ломать не получается. Тогда нечего и стараться…

Марк с заявлением в прокуратуру не пойдет, это стало ясно уже утром, исходя из тональности его сухого «здравствуйте, Ольга Викторовна». И этот настороженный взгляд, и стена непробиваемого официоза, и суровые бугорки на лбу… Мало того, Ольге показалось, что и другие сотрудники от нее шарахаются, как перепуганные мыши. Нет, странная ситуация… Она что здесь нынче, изгой? А Татьяна, выходит, героиня? Романтическая страдалица Сонька Золотая Ручка? Да, обидно как-то. Хочешь как лучше, а получаешься изгоем. Обидно, грустно и неприятно. Тяжелая эта работа – из болота тащить… глупого начальника.

Когда в конце рабочего дня позвонил Генка, обрадовалась страшно. И сама удивилась, что так обрадовалась.

– Привет, сеструха! Ну, как там у тебя закончилось, с мужем-то? Сильно он тебя приревновал?

– Да у меня и не было такой цели, Ген.

– Да? А зачем тогда?.. Я, как дурак, старался, подпрыгивал…

– Да нет, у тебя все отлично получилось! Он и в самом деле поверил, что я… Хотя, в общем, это не важно. Я очень рада тебя слышать, Ген!

– Слушай, Оль… А у меня к тебе тоже просьба. Может, поговоришь с моей Маришкой, а? Как баба с бабой? Ну, чтобы она меня простила. Ты ж умная, ты обязательно правильные слова найдешь.

– Я?! Да ты что, Ген… Какие правильные слова? Если я и сама, ты же видел… Нет, уволь, братец. Это ты сейчас вообще не по адресу. Вообще пальцем в небо.

– Да? Жалко… Ну, тогда хоть со мной поговори, что ли. А то я совсем скис.

– С тобой – сколько угодно! С большим удовольствием!

– Тогда выходи, я к твоему офису аккурат подруливаю. Посидим где-нибудь, пообщаемся. В японский ресторан хочешь?

– Погоди… А откуда ты знаешь, где я работаю?

– Так ты ж мне сама рассказывала! Забыла?

– А, ну да… Хорошо, Ген, выхожу. Правда, еще рабочий день не закончился…

– Да и фиг с ним!

– Точно! Это ты сейчас хорошо сказал, фиг с ними со всеми! Иду, Ген…

Нажала на кнопку отбоя, легкомысленно крутанулась в кресле, отбарабанила ногтями веселую дробь по столешнице. Как хорошо, оказывается, когда брат есть! Взял и позвонил запросто, и кинул спасательный круг! А она и не ждала…

Быстро собравшись, выскочила в коридор, по пути заглянула в приемную:

– Лена, если Марк Андреевич будет меня спрашивать, скажешь, я ушла.

– Ой… А как говорить? То есть вы насовсем ушли или вернетесь?

– Нет. Не вернусь. Ни за что, никогда. Я ушла навсегда и навеки. И не просите меня вернуться… – театрально воздела руку над головой, слегка прогнувшись в спине.

Лена смотрела на нее озадаченно. Наверное, не поняла ее стихийно-шутливой экспрессии. Вдруг подумалось – бедная девочка. Совсем ее Марк зашугал показной строгостью. И зарплату невесть какую платит… А ведь старается девочка, терпеливо сносит все его капризы. Эх, Марк… Дурак ты, ей-богу. Лучше бы зарплату сотрудникам добавил, чем…

Генка ждал около машины, галантно распахнул перед ней дверь. Сев за руль, двинулся с места. И снова набросился с места в карьер:

– Нет, я не понял, чего ты с Маришкой не хочешь поговорить? Ну вот скажи, к кому мне еще обращаться с таким деликатным делом, если не к сестре?

– Ген… Отстань, а? Ну сам подумай, что я ей скажу? Что надо прощать мужнину измену? Да у меня ж язык не повернется такое произнести, Ген! Тем более, я и сама считаю, что…

– А я твоего мнения и не спрашиваю, считай, как хочешь. Я ж не уговариваю тебя, чтобы ты своего мужа простила. Я ж хочу, чтобы ты Маришку уговорила меня простить.

– Ну и логика, зашибись просто! Сам-то себя слышишь, Ген?

– Слышу. Нормальная у меня логика. Ты же это, как бы наоборот… От обратного с Маришкой разговаривать будешь.

– Не поняла…

– А чего тут непонятного? Все просто, Оль. Когда человек хочет убедить другого человека в том, во что сам не верит, он становится особенно настойчивым… Во, как сказал, ага?

– Да ерунду ты сказал. Я так не умею. Я вообще никаких компромиссов не признаю. Наверное, в этом моя беда и есть…

– Ну, так и хорошо же! Значит, по ходу дела научишься. Лиха беда начало, Оль!

– Нет, Ген. И не проси… И все, хватит об этом.

– Поздно, Оль.

– В каком смысле? И вообще, куда ты меня привез? Двор какой-то… Мы ж в японский ресторан хотели!

– Это мой двор. А во-о-н, видишь, это мой балкон… А на балконе Маришка стоит, в нашу сторону смотрит. И меня, и тебя хорошо видит. Так что поздно, поздно, Оль… Представляешь, что она подумает, если я развернусь и уеду? Тогда уж точно всему конец. Так что придется тебе идти объясняться, сеструха. Все, ничего не поделаешь. Пошли.

Генка, не дожидаясь ее реакции, вышел из машины, глянул через лобовое стекло, нахально улыбнулся, нетерпеливо махнул рукой – давай, мол, выходи скорее!

Ольга глядела на него исподлобья, едва сдерживая улыбку. Вот же поганец какой, а? Как на него сердиться-то? Нет, впервые она с собой такой произвол допускает… Вот что значит – родная кровь! Веревки из нее этот Генка вьет, удивительно просто!

Выйдя из машины, обреченно вздохнула, проговорила тихо:

– Ну и сволочь же ты, братец, вот что я тебе должна сказать.

– А то. Конечно, сволочь. Еще какая. Пойдем, я тебя до подъезда провожу.

– В смысле – до подъезда? А ты не пойдешь, что ли?

– Не-а.

– Генка, ты что?! Это… Это же… Все, я никуда не пойду!

– Пошли, пошли. – Весело потянул он ее под локоток. – Никто тебя там не укусит, не бойся. Ну, может, Маришка пару раз по мордасам заедет… Шучу, шучу, конечно. Не бойся. Она у меня девушка смирная.

Открыв дверь подъезда, подтолкнул слегка внутрь, проговорил торопливо:

– Третий этаж, первая дверь направо! Я в машине буду. Звони, если что.

Щелк – дверь закрылась. Что ж, обратного пути нет, получается. Во влипла. Что ж, надо идти.