Щит веры. Часть 2. Воину-защитнику и гражданскому населению в помощь (ПТСР, боевая психическая травма) - Иеромонах Прокопий (Пащенко)

проигран. Хотя зрители были на стороне Ломаченко и его противник пользовался запрещёнными приёмами, судья всё равно присудил победу не Василию. После поражения Василий был охвачен жаждой реванша (по-нашему — мести), он тренировался, непрестанно думая о том, как встретится со своим соперником и уложит его. Но потом, по мере развития Василия, противник перестал его интересовать по всем параметрам: карьерно, финансово. То есть Василий перерос эту ситуацию благодаря внутреннему развитию.

Опасность ненависти хорошо показана в рассказе Варлама Шаламова «Термометр Гришки Логуна». Заключённому, герою рассказа, нужно было написать жалостливое письмо администрации, но он не мог этого сделать, потому что ненависть сожгла его мозг. Ненависть убивает человека. Мозг один, сердце одно, и если ненавидеть человека, который тебя пытал, если его не простить, то можно искалечить себя и эту искалеченную модель поведения передать своим детям.

Известный старец архимандрит Павел (Груздев), которого арестовали и пытали в тюрьме в начале 1940-х годов, вспоминал, как во время допросов следователь кричал: «Ты, Груздев, если не подохнешь здесь в тюрьме, то потом мою фамилию со страхом вспоминать будешь! Хорошо её запомнишь — Спасский моя фамилия, следователь Спасский!» Отец Павел об этом рассказывал: «Прозорливый был, зараза, страха, правда, не имею, но фамилию его не забыл, до смерти помнить буду. Все зубы мне повыбил, вот только один на развод оставил»[111]. Если бы архимандрит Павел ненавидел этого Спасского, он не смог бы выжить, не смог бы сохранить чувства оптимизма, которое позволяло ему ориентироваться в ситуации.

ПТСР как навык души. Интеграция травматического переживания человека в его жизнь

ПТСР можно рассматривать как любой другой навык души. Нейронные сети формируют у нас ту самую доминанту (сам термин может быть разным у разных специалистов, но суть одна). Эта тема очень хорошо разработана в аддиктологии[112], хотя самого понятия ПТСР там нет, но механизм его развития представлен. У человека формируется определённая модель поведения, и всё, что не вписывается в эту модель, отбрасывается. Эти навыки могут быть как хорошими, ведущими к благу, так и разрушительными. Известный старец Иерофей Дидаскал, житие которого на Афоне считается одним из образцов, старался помочь своим духовным чадам преодолеть именно тип реагирования на реальность. Гневливый человек на всё реагирует гневом, унылый — унынием, человек с ПТСР на всё может реагировать ненавистью. И изменить этот тип реакции на реальность — это шаг к исцелению.

Неким мостиком в понимании вопроса о формировании и преодолении навыков может служить книга профессора Марка Льюиса «Биология желания. Зависимость — не болезнь»[113], которая практически полностью ложится на православное мировоззрение. В этой книге хорошо показан механизм работы мозга при формировании навыков. Например, если человек всю жизнь любил Лондон, а потом стал ездить в Париж и полюбил этот город, то у него образовались новые нейронные сети, которые отвечают за то, что теперь человек отдаёт предпочтение Парижу. Льюис описывает, что тяга к наркотикам, например, строится на тех же основах, на которых строится любой другой навык человека. Если этого не понимать, мы снова упрёмся в бесконечные популистские разговоры.

К православным источникам, которые так же хорошо описывают идею навыков, но уже в согласии со святоотеческим опытом, можно отнести работы современного православного французского богослова Жан-Клода Ларше. Одна из важнейших его книг на эту тему — «Исцеление духовных болезней. Введение в аскетическую традицию Православной Церкви»[114]. В ней говорится, что когда мы боремся со страстью (а страсть — это тоже тип реакции на происходящее), то важно не только бороться с этой страстью, но и воспитывать противоположную ей добродетель. Святые отцы, авторы «Добротолюбия», тоже писали, что страсть побеждается через понимание. То есть, иными словами, чтобы победить сформированную модель поведения, нужно не только бороться с ней бесконечно и проговаривать её, но и формировать в человеке новый конструктивный навык, формировать связь с конструктивными сторонами жизни, с новыми людьми, погружать человека в культурный, смысловой контекст. Во всём этом человеку может помогать духовник. И тогда, через понимание жизни, человек перестроит свой навык, свою патологическую доминанту.

Духовник может помочь человеку не столько разрушить симптомы его ПТСР, сколько включить эти симптомы в целостное мировоззрение, в котором они потонут и потеряют свои жала, десенсибилизируется. Виктор Франкл в своей книге «Доктор и душа: Логотерапия и экзистенциальный анализ»[115] упоминал, ссылаясь и на других специалистов, что никогда никакими психологическими средствами не удаётся разрушить симптом, но этот симптом можно включить в целостное мировоззрение, в котором он утонет.

Некоторые авторы, изучающие ПТСР, пишут, что необходимо провести интеграцию травматического опыта в последующую жизнь человека, чтобы то, что случилось в прошлом, стало частью жизненного опыта. Но если нет смысловой вертикали, если человек не разобрался в том, кто он, к чему он призван и для чего вообще живёт, то вопрос интеграции становится проблематичным. Например, женщина, претерпевшая изнасилование, пошла в проституцию — она тоже по-своему интегрировала опыт насилия в свою жизнь. Военнослужащий, который видел отрезанные головы, — стал язычником, фанатом идеи Вальгаллы, или стал, как эсэсовцы, поклоняться культу смерти[116]. Он ведь тоже по-своему интегрировал опыт прошлого в свою жизнь…

Стивен Джозеф высказывает справедливую идею о том, что какие-то образы в сознании человека с ПТСР остались необработанными, и поэтому они вторгаются в его психику снова и снова, видимо, пытаясь быть обработанными. Есть данные, что во время депрессии активируется зона мозга, ответственная за принятие решений, — то есть человек что-то недодумал. Следовательно, мы приходим к выводу, что нельзя заглушать в себе травматический опыт. Большинство светских техник по заглушению этого опыта, о которых мы говорили в начале, вызывает опасения. У человека есть потребность обретения, осознания правды, даже если это касается травматического опыта. Другой вопрос — что он будет дальше с этой правдой делать, если у него не выстроен высший уровень личности, как он её осмыслит?

Адаптация к гражданской жизни после перенесённого травматического опыта

Идею ПТСР можно понять как адаптацию со знаком минус. Некоторые врачи считают, что раковые клетки появляются, когда организм отравляется фармацевтикой, химией — возникает токсичная среда,