Щит веры. Часть 2. Воину-защитнику и гражданскому населению в помощь (ПТСР, боевая психическая травма) - Иеромонах Прокопий (Пащенко)

какая-то общая тема, а ведущий этих встреч, монах Иоанн (Адливанкин), в конце подводит какой-то итог. И если представить, что у человека есть триста вопросов, на которые он не знает ответ, то после подобной встречи два-три пункта у него уже закрыты. Когда человек общается с духовником три-четыре года, а если духовника нет, то ходит на такие встречи, он формирует в себе новые навыки, которые помогают исцелиться от последствий ПТСР.

Концепция нашей отечественной психиатрии, в частности, Льва Выготского, гласит: чем дальше программа реабилитации отстаёт от симптома, тем эффективнее реабилитация. Поэтому реабилитацию нельзя строить только вокруг симптомов или причин ПТСР. Если человеку постоянно напоминать о теме войны, мы рискуем углубить проблему. Ведь проблема вернувшихся с фронта заключается в общении с женой, с детьми: тебе сын что-то сказал, ты его ударил, потом ты сам ушёл и напился, или тебе кажется, что все вокруг плохие. В таких ситуациях духовник может с человеком прорабатывать не то, что произошло на войне, а начать последовательно разбирать его общение с женой, с детьми. И постепенно у человека появляется система взглядов, которая позволяет ему воспринимать мир, система смыслов, которая помогает ему переинтерпретировать травматическую доминанту.

Психотерапевтические группы, которые описаны в научной литературе, видятся не совсем нашей историей. Всё-таки общество США — это общество атомизированное: 80 % людей там принимает прозак — жёсткий антидепрессант. Если бы психотерапия работала, зачем бы они принимали прозак? Также стоит учесть, что книги, которые издаются в США и вообще на Западе, нацелены на продажу — как самих книг, так и курсов вокруг этих книг. Для людей, которые живут в этом атомизированном обществе, где связи между людьми разрушены, психологическая группа, может быть, единственное место, где тебя услышат и где можно в ответ узнать какую-то иную точку зрения на свою проблему. Но в России, хотя люди сейчас тоже несколько атомизированы, это не так. У нас дух более общинный. У нас есть возможность приобщиться к Преданию Церкви самостоятельно, в Штатах же это Предание разрушено, поскольку христианство раскололось на тысячи деноминаций. И если на приходе делать общины — не по подобию того, как они понимаются на Западе, а просто собираться на приходе и разбирать, например, опыт удачного выхода из ПТСР — такие встречи будут давать свои плоды.

Проблематика современной психологической научной литературы в области ПТСР

Многие современные научные работы на тему ПТСР написаны в русле постмодернистской концепции. Постмодерн делает человека «свободным» перед лицом культуры, любых смыслов и любых взглядов. Поэтому эти работы очень противоречивы. С одной стороны, прежде чем приступить к терапии, нужно создать обстановку безопасности, чтобы, например, родные помогли человеку. Но, с другой стороны, если люди отказываются от религии, трудно им объяснить, почему они должны любить другого, тратить на него своё время, помогать. Тогда возникает вопрос: почему родные этого человека должны терпеть его психоз? Они могут терпеть его только тогда, когда понимают, что нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя (Ин. 15, 13). Соответственно, без духовного подкрепления многие психологические концепции висят воздухе.

Джудит Герман в книге «Травма и исцеление» предлагает способ исцеления от ПТСР через обретение власти над реальностью. Она говорит о том, что изнасилованная женщина должна обрести власть над реальностью, но в то же время Герман не понимает, что тот насильник, который травмировал эту женщину, возможно, через насилие тоже пытался обрести власть над реальностью. Возможно, у него были какие-то проблемы, он считал себя никчёмным и так далее — и повысил свой статус в собственных глазах через насилие над этой девушкой. Поэтому власть над реальностью тоже может быть патологическим вариантом компенсации. Одна верующая женщина-профессор сказала, что в таких ситуациях нужно опираться не на власть над реальностью, а на попытку включить человека в социум, но не как ожидающего чего-то от социума (мол, любите меня, помогайте мне избавиться от ПТСР), а как одного из членов этого социума.

У русского религиозного философа Ивана Ильина есть замечательное сочинение — «Рождественское письмо»[125]. Это всего одна страница, но она гениальна. Герой, будучи на чужбине, испытывает очень большое чувство одиночества, роется в старых письмах и находит мамино письмо, в котором она пишет, что человек чувствует себя одиноким, потому что требует от других любви, а когда её не получает, ещё больше ожесточается и, своей жёсткостью ещё более распугивая других, в итоге сидит печальный и несчастный. Но, говорит она, человек должен быть, как цветок, который, даря свой аромат, не спрашивает, принимают ли люди этот запах. Цветок дарит запах, даже когда его топчут. Невозможно других заставить себя любить. Но когда у человека появляется бескорыстная доброта, направленная к людям, тогда и он сам от них скоро почувствует обратный поток любви, и вместе они станут букетом цветов.

Мы уже упоминали об одном военнослужащем, который был во Вьетнаме, и потом вернулся с ПТСР. Выяснилось, что ему на войне нравилось насиловать, нравилось ощущение безнаказанности. Если просто ориентировать человека на обретение власти над реальностью, чем ему это поможет? Пока он не изменит своё отношение к людям, пока люди для него не перестанут быть букашками, он не сможет действительно обрести связь с другими людьми. Святые отцы говорят: «В ближнем — моё спасение», и психологи говорят, в сущности, о том же: что тот объём данных, который помогает нам переосмыслить свои проблемные ситуации, мы получаем именно через ближних. То есть, вступая с ними в общение, слыша от них другую точку зрения, не согласную с нашей, но ради любви пытаясь простить ближнего, на него не прогневаться и понять, что он говорит, мы начинаем развиваться.

Но (об этом не договаривают научные источники) в каком-то смысле исцеляет и сама жизнь. Часто современные психотерапевты описывают своих пациентов, не признавая, что исцеляет сама жизнь: здоровые отношения, конструктивный процесс, участие в каком-то общем деле. Именно на это нужно ориентировать человека, и тогда он через общение с людьми, участвуя в чём-то положительном и конструктивном, сможет приобрести тот необходимый объём данных, смыслов и информации, которые запустят его вторую сигнальную систему и помогут ему переинтегрировать этот опыт.

В западной литературе, при игнорировании культуры, терапия висит в воздухе. Субъективно это