Река жизни - Владлен Петрович Шинкарев

Она медленно поднимается, крепко обнимает меня и тащит в грязную воду, по которой плывут какие-то вещи, доски, всякий мусор. Держа мою голову двумя руками, постоянно шепчет мне непонятные слова, и я вместе с ней падаю в Кубань.

Нас снова несёт течение, я стараюсь вырваться из её объятий, но одна мысль меня останавливает: как же она одна останется – пропадёт же?!

Слышу снова тревожный звук сирены, вскакиваю из-за стола на ноги с криком: «Мы живы!»

Будильник звонит громко, занудно, не переставая. Я стою босой в воде около письменного стола и никак сообразить не могу, где я и что со мной происходит.

Ещё находясь во власти только что приснившегося кошмара, трясущимися руками лихорадочно с трудом нахожу на столе будильник и с наслаждением его отключаю.

Я никак не могу вспомнить, зачем поставил его на восемь часов утра. Бегу в ванную, вижу, как из крана бурлит вода. Перекрываю его, хватаю тряпку, ведро и начинаю везде убирать воду.

Одна мысль меня беспокоит: как бы жильцы нижнего этажа не припёрлись с претензиями. Прислушиваюсь – тихо, значит, на работе.

На часах уже без пятнадцати минут девять. Я сажусь на стул, в руках держу мокрую тряпку, и в мою маленькую комнатку наконец врываются тишина и приятные воспоминания.

Я её увидел в первых числах сентября, когда все первокурсники собрались в актовом зале на встречу с ректором института. На вступительных экзаменах почему-то её не заметил, а здесь под влиянием свежих чувств и новых переживаний глаза мои заблестели от красоты Люси.

Но когда эта белокурая, длинноногая принцесса с обворожительной улыбкой появилась в нашей группе и все ребята бросились за ней ухаживать, кадрить, я сразу же сник и стал свои чувства скрывать от посторонних глаз, даже от друга. Ослеплённый её красотой, боялся не то что рядом слово молвить, но и подойти к ней. А она со всеми шутила и свою обворожительную улыбку раздаривала налево и направо, не выделяя никого. Этим она заставляла меня так страдать, что во мне всё кипело и взрывалось негодованием. Казалось, что у неё никогда не бывает плохого настроения.

Множество неизвестных чувств и переживаний обрушилось на мою ещё тогда молодую неокрепшую голову. Мне хотелось её видеть постоянно, любоваться и восторгаться ею.

Студенческая жизнь способствует сближению молодых людей. Но почему-то в наших отношениях присутствовала какая-то неопределённость. Она порхала, как птичка, которую невозможно было не только поймать для разговора, а даже глазами за ней уследить, чтобы насладиться этими внезапными волнениями.

В моей голове рождались всё новые и новые фантазии, а с ними и желания, связанные с её личностью, с её красотой и её внутренним миром, о котором я тогда ничего не знал, но стремился его познать. Хотелось сделать для этого человека что-то необычное, сверхъестественное.

Мои сладкие раздумья прерывает звонок:

– Ты где, Влад?

Вместо «привет» хриплый и возмущённый голос друга.

– Я уже битый час тебя жду на кафедре.

– Какая кафедра? – Я никак понять не могу, мысли путаются в голове: «Причём здесь кафедра?»

– Ты, друг, что, очумел?! Сегодня же зачёт по математическому анализу.

Я с трудом стал приходить в чувства, переспрашиваю:

– Зачёт сегодня?

– Да! Да! – Сколько можно повторять, врубился в тему!

– Чуваков много?

– Полгруппы, ласты в руки – и на крыльях быстрей лети.

Как только замолчал телефон, я и подумал: «Надо постараться поскорее вычеркнуть из памяти этот проклятый сон, который с утра меня прессует». Но, чем я больше думал об этом, тем обречённее осознавал: этот сон, наверное, и пришёл ко мне под самое утро, чтобы навсегда разрушить хрупкий, тонкий и такой до боли сладкий миф моей студенческой любви…

Я быстро умылся, оделся и полетел в институт на такси, как советовал мой друг.

Математика мне давалась без особых усилий, и так как я имел солидную базу знаний, то все однокурсники обращались ко мне за помощью.

На этот раз я писал шпаргалку в основном для друга, а так как это был любимый предмет, то находил удовольствие в этом деле, пусть изнурительном, но приятном.

Поэтому о зачёте я мало думал, голова была забита сладким и одновременно страшным сном.

Ещё издалека заметил, как на ступеньках института нервно прыгает мой друг, дожидаясь палочки-выручалочки. Только поравнявшись с ним, в первую очередь услышал:

– Шпоры готовы?

– Да ты вначале поздоровайся хотя бы для приличия, – ответил я.

– Давай, я их быстро перелистаю, чтобы в дебрях не потеряться.

– Знаешь, Бык, мне сегодня плохой сон снился. Я во второй пятёрке пойду за Воробьёвой, выйду – тебе их передам.

Мы стукнули по рукам и помчались на кафедру.

Когда первый однокурсник вышел с вверх поднятой зачёткой, что означало: «Зачёт сдан», – к двери ринулась Люси, а за ней и я, предчувствуя – помощь нужна.

Выбрав на столе первый попавшийся на глаза билет, уселся непосредственно за Воробьёвой.

И только осмотрелся кругом, как слышу звук:

– Буль-буль-буль…

Поднимаю глаза, смотрю на Циркуля, доцента кафедры, а он медленно в стакан наливает газированную воду. У меня от страха глаза расширились, вижу, моя любовь машет головой – ни черта не знаю!

Я вспоминаю крушение теплохода, и ко мне приходит страх за неё.

Она аккуратно передаёт назад мне записку, в которой: «Ничего не знаю!» И здесь же лёгкая задача, которую она не способна решить.

Задачу я быстро щёлкаю и вместе с ней передаю шпаргалку – ответы на вопросы. У меня аж пот выступил на лбу от желания быстро ей помочь. В эти минуты я меньше всего думал о себе.

Я безмерно был счастлив, что успел вовремя провести нужную операцию по спасению утопающего в море знаний.

Теперь надо браться за свой билет. Прежде всего взялся за решение задачи. Сколько я с ней возился, не помню, но только слышу опять:

– Буль-буль-буль…

Под этот звук я тихо за спиной любимой произношу торопливо:

– Люси, шпоры! А сам тихо стучу по её спине.

Она в суматохе собирает их в гармошку и протягивает мне за спиной. И в это время слышу на весь кабинет:

– Синичкина, что вы там всё время шепчетесь?

Циркуль резко встаёт из-за своего стола и быстро направляется к нам. Я и глазом не успел моргнуть, как Люси, уронив шпаргалки на пол, невозмутимо уткнулась в свой билет и делает вид, будто ничего не слышит.

Преподаватель подходит к нам вплотную и спрашивает:

– Чья шпаргалка?

Я вскочил с места и закричал:

– Это моя шпаргалка!

– Шинкарёв, вы что так кричите, я вас прекрасно слышу и вижу. Вы свободны. Придёте в следующий