Обнаров - Наталья Троицкая

«Отвык ездить по провинции. Столицы… Столицы…» – Обнаров усмехнулся и сбросил скорость.

Он посмотрел на часы. Была четверть пятого. Хотелось спать. Он зевнул, ладонью потер глаза и посмотрел на Таю. Супруга мирно спала. Лицо было спокойным и красивым с приятной дремлющей полуулыбкой. Он опустил стекло, закурил, взъерошил волосы и тихонечко включил магнитолу.

«…Наступает утро выходного дня, и мы переходим к обзору наиболее значимых культурных событий нашего города за уходящую неделю, – бодро тараторил ведущий «Радио-Тверь». – На первом месте, конечно же, шедшая во вторник «Берлинская стена» и шедшее в среду «Противостояние» – два лучших московских спектакля. Нас не часто балуют своими постановками московские театры, поэтому неудивительно, что билеты были распроданы задолго до спектаклей. В обеих постановках в ведущих ролях блистал Константин Обнаров. Зал аплодировал ему стоя. Чувствовалось, что артист такого высокого класса затмил собою всех остальных, вместе взятых, выглядевших как-то уж слишком неуверенно и блекло. Что до поведения господина Обнарова вне сцены, то, безусловно, это было поведение звезды, причем звезды, больной той самой «звездной болезнью». Подъехав ко Дворцу культуры «Пролетарка» со стороны служебного входа, артист вышел из предоставленной организаторами гастролей машины, что-то коротко сказав водителю, не стал общаться ни с кем и моментально скрылся за дверью. После спектакля по организованному милицией коридору артист так же быстро прошел к машине, сел на заднее сиденье и уехал в ресторан отеля «Капошвар», не пообщавшись с ожидавшими его под дождем поклонниками и журналистами. В ресторане господа артисты провели больше трех часов, после чего около двух ночи господин Обнаров поднялся к себе в номер и почти сразу лег спать. Утром звезда проснулась около двенадцати и с важным видом пошла гулять по внутреннему лесопарку отеля. Несмотря на то, что звезда не была занята до вечера чем-то определенным, наотрез отказалась общаться с осаждавшими отель местными журналистами. Очевидно, масштаб «убогих», по мнению звезды, средств массовой информации нашего города для звезды слишком маловат. Вечером господин Обнаров отправился на спектакль. Отыграв спектакль, он вновь вернулся в отель, так и не пообщавшись с ожидавшими его часами под дождем журналистами и поклонниками, сразу поднялся в свой номер, который не покидал до четырех утра. В четыре утра актер уехал в Москву, так и не дав ни одного интервью и ни одного автографа…»

– Суки! Спектакли они не обсуждают. Им интересно, сколько спал, сколько раз ссал! – раздраженно выругался Обнаров и переключил канал.

Салон наполнила легкая джазовая музыка.

– Чего бранишься? – Тая улыбнулась, потянулась.

– Прости. Думал, ты спишь.

– Где мы?

– К Торжку подъезжаем. Еще часа три ехать.

– Ты выбрал очень далекий необитаемый остров. Кофе хочешь?

– Откуда у нас кофе?

– Я из дома захватила. Бутерброды с красной рыбой тоже есть.

– Как же хорошо быть женатым!

Тая рассмеялась, ловко изогнулась и достала с заваленного покупками заднего сиденья пакет с едой. Из пакета она извлекла термос и широкую пластмассовую кружку, осторожно налила кофе и, немного подув на горячую жидкость, протянула мужу.

Кофе был обжигающе хорош, его запах приятно бодрил. Сон вроде бы стал отступать.

– Слушай, Костя, может быть ты остановишься и поешь нормально?

– Сейчас пост ДПС. Ограничение – сорок. Плетемся, как улитки, – сказал Обнаров и вдруг спросил: – Скажи, что было там, в кафе? Почему ты от компании ушла?

Тая скрестила руки на груди, взгляд стал серьезным, сосредоточенным.

– Дай угадаю. Вадик Сергеев напился и понес нахальную дребедень.

– На меня произвело большее впечатление поведение твоего друга.

– Сереги? Та-а-ак… Рассказывай.

– Он… Как бы это поделикатнее преподнести? Пытался ухаживать за мною, не как твой друг.

– Засранец! Вернемся, дам ему по морде.

– Костя, не надо! Прошу тебя.

– Это старый прикол. Еще в институте, – мы же с Беспаловым вместе учились, – он так проверял на преданность мне моих девчонок. Подъедет так, аккуратненько, потом докладывает: с этой переспал, а вот эта – стойкий ариец. Я, в принципе, был не против. Молодой. Глупый. Да, и ничего серьезного не было. Но ты – моя жена. Это меняет дело. Дам ему по морде! – в сердцах повторил он.

За постом ДПС с трассы М10 они свернули налево, в город. Попетляв по полутемным уснувшим улочкам Торжка, миновав эстакаду через железнодорожные пути и мост через речку Тверца, площадь Пушкина и темный, без единого фонаря пригород, они выехали на трассу А111, знакомую каждому, кто хоть однажды бывал на Селигере.

– Вот они – райские места! – объявил Обнаров. – Гнать не будем. Здесь лоси. Тропы лосиные проходят через дорогу. Охотхозяйства до самого Селигера тянутся.

– Мы едем на Селигер?

– Почти. Мы едем на озеро Волго. Строго говоря, оно не входит в систему озер Селигера, хотя совсем-совсем рядом. Это удивительные места. Красота неописуемая. Потерпи. Сама все увидишь.

Вдруг он резко вскинул правую руку и прижал Таю к сиденью, одновременно резво вжав в пол педаль тормоза.

– Что?! – испуганно воскликнула Тая.

– Лоси…

Сразу за поворотом на обочине дороги стояли два лося. Лоси были темно-бурого цвета, в тон сбросившего листья кустарника. Не обращая никакого внимания на машину, лоси вышли на дорогу и легкой рысцой скрылись в зарослях кустарника на противоположной стороне.

– Ой, какие хорошенькие! Костя, как же ты их заметил?

– Дорожники – негодяи! Асфальта путного нет, так хотя бы обочины от кустов почистили. Неужели трудно пустить по обочинам грейдер, сгрести все эти кусты и сжечь? Не видно же ничего! Я уже не говорю о металлической сетке вдоль дороги. Прикинь, такая туша на машину завалится… Машина всмятку, сам тоже. Но в этой стране жизнь не ценится.

По тому, как он стал много курить, как стал исключительно сосредоточен, по его острому стальному взгляду и глубоким складкам у рта, по поджатым губам и напряженному молчанию Тая поняла, что он все еще раз за разом прокручивает для себя ту опасную дорожную ситуацию.

«Ой, какие хорошенькие! – передразнила сама себя Тая. – Блондинка. Что возьмешь…»

Она попыталась заговорить с мужем, но он отвечал односложно, с явной неохотой, и Тая умолкла.

Прошел час, пошел второй, но ничего не менялось. Обнаров был хмурый, усталый. Четвертый час за рулем. Дрянная, пустынная дорога. Настроение ни к черту.

– Останови, пожалуйста! – вдруг попросила она.

– Что случилось? – насторожился Обнаров.

Без объяснений Тая сбросила джинсы и бесцеремонно забралась к нему на колени. Очень нежно, дразня, она стала целовать его лицо и шею, ласкать его тело.