Вектор атаки - Евгений Филенко

…Ему редко бывало страшно. Даже в ту ночь, когда в камере подземной тюрьмы в Ршаронне трое душегубов-мутантов жрали четвертого, а он, двадцатилетний ушлепок, сидел в углу, выставив перед собой нож, напряженно ждал, когда они дожрут и примутся за него, и думал о том лишь, как бы не уснуть. Где-то там, наверху, правительственные войска добивали мятежников, и никому не было дела до заключенных, про них просто забыли и не кормили вот уже неделю. У бедолаги, которого сейчас доканчивали, не нашлось весомых аргументов, чтобы не быть съеденным, кроме сомнительного заявления, что он советник департамента и несправедливо обвинен в извращенном пристрастии к детишкам самого нежного возраста. А у Нунгатау такой аргумент был – он сам на скорую руку изготовил его из осколка керамической плитки, выковырянного из стены. Как долго этот аргумент ему послужит, вопрос был совершенно отдельный…

Но сейчас, при виде этих синих глаз без зрачков, ему было необъяснимо и непреодолимо страшно.

Обливаясь потом, он вцепился обеими руками в табуретку – лишь бы не свалиться в беспамятстве!..

– Мичман Нунгатау, если не ошибаюсь? – прозвучал тусклый, неживой голос.

Так могли бы разговаривать высохшие без воды и света мумии древних эхайнов, что он видел в пещерах-криптах Ктетхонской тундры, когда сопровождал Злого Дракона в его походе.

Мичман попытался извлечь сведенной гортанью хотя бы какой-то звук и мало в том преуспел. Все, чем он мог в этот момент подтвердить свою личность, свелось к поспешному троекратному кивку.

– Душевно рад, – сказал голос с отчетливой иронией. – Ведь вы, кажется, получили от высокого начальства некое поручение чрезвычайной важности, не так ли?

Нунгатау нашел в себе силы, чтобы никак не отреагировать на ничем не прикрытое побуждение к выдаче сведений, составлявших военную тайну.

– Впрочем, в вашем признании сего непреложного факта нет нужды. Все, что необходимо, начертано на вашем лице и в вашей оригинальной позе…

Мичман сей же час попытался придать своему нелепо скрюченному телу положение некоторой развязности, но и в этом потерпел фиаско.

– Да вы напуганы, мой храбрый витязь, – продолжал потешаться бесплотный голос. – Не к лицу доблестному кхэри столь плачевное состояние. Наипаче в рассуждении тех блистальных перспектив, что распахиваются его взору в свете упомянутого поручения.

«Никто так не говорит, – промелькнуло у мичмана в опустевшей башке. – Наипаче… Так только в книжках пишут, и то в стародавних. Кто это… или что это такое? Какой-то древний демон? А может быть, это тот самый келументари добрался до меня прежде, чем я до него – как однажды я опередил Крысохвоста в его намерении сыскать меня и покарать? Может быть, так он и выглядит – два синих глаза в темноте, и больше ничего?!»

Скрипнув зубами от усилия пополам с ненавистью – к себе, к зловещему келументари, ко всему враждебному миру, – Нунгатау отклеился от табурета и выпрямился во весь свой незначительный рост.

– Что тебе от меня нужно, жаховец ярезявый? – просипел он.

Со стороны жуткого синего взгляда посыпался мелкий смешок.

– Похоже, вы меня с кем-то путаете, мичман. Я не жаховец – во всяком случае, в вашем представлении этого довольно растяжимого понятия. Я не желаю вам зла – впрочем, как и блага тоже. Однако же оговорюсь, что я искренне заинтересован в успехе возложенного на вас поручения. Некоторые предрасположенности к экстраполяции, которые в вашем кругу принято называть предвидением или интуицией, сообщают мне убежденность, что означенного успеха вы непременно достигнете. У вас есть для этого все необходимые личные качества – хватка, мобильность, отсутствие принципов. Не стоит сбрасывать со счетов и солидную мотивацию в виде рассыпанных гранд-адмиралом авансов…

– Если ты и так все знаешь, – с трудом выговорил Нунгатау, понимая обращенную к нему чрезмерно затянувшуюся тираду с пятого на десятое, – чего ж растягиваешь удовольствие?

– То ли вы глупее, чем кажетесь. То ли объяты трепетом настолько, что утратили последнюю способность рассуждать… – Мерзкий смешок рассыпался снова. – Ах, вот оно что! Как же я не догадался… Вы решили, будто я и есть ваш приз! Ведь верно, я угадал?

Мичману ничего не оставалось, как отделаться очередным кивком.

– Если бы все было так просто… – вздохнули в темноте. – Если бы все сложилось для вас так удачно… Вы могли бы взять меня под стражу и препроводить пред ясны очи гранд-адмиралу. А затем востребовать обещанное воздаяние и, с изрядной долей вероятности, оное получить! Хотя кто знает, что там у Лысого Вьюрга под лысиной на уме… Принужден вас разочаровать. Я не тот, за кого вы меня приняли. Я даже не демон, как вы подумали в минуту слабости. И потому не стану предлагать все сокровища Эхайнора в обмен на вашу хрустальную душу. Между тем есть просьба, которую я намерен вам адресовать, и вы, верится, не откажете мне в услуге, которая, буде исполнится, также не останется без вознаграждения.

– Что за…

– Услуга?

– Вознаграждение…

– Деловой подход. Ценю. Но не намерен открывать все карты до того, как игра началась. Могу лишь уверить: когда мы встретимся снова – а уж я постараюсь получить от вас личный отчет об исполнении моей просьбы! – вы испросите у меня то, что вам будет в тот миг нужнее всего на свете. И я вам это дам.

– Гарантии?

– Никаких. В вашем, опять-таки, представлении. Будьте покойны: я не подведу. Но уж и вы меня не подведите.

– Хорошо, – выдавил Нунгатау. – Ладно. Что за просьба?

– Сущая безделица. Когда вы встретитесь с существом, на поиски кого отправляетесь… вы называете его «келументари» и понятия не имеете, что сие означает на самом деле… ну да оно и к лучшему… так вот: когда вы столкнетесь с келументари лицом к лицу, вам надлежит передать ему одну вещь. Где же она… – Шевеление в темноте приняло беспорядочный характер. – Эта тупая скотина все время вертела ее в руках. Собственно, мое участие в беседе с вами не предполалагалось изначально – я рассчитывал, что сей выродок эхайнского племени, которого здесь все называют «хозяином», найдет в себе достаточно рассудочности, дабы объяснить вам суть задания и передать упомянутую вещь. Но я переоценил его психологическую устойчивость… Должно быть, вещь все еще у него, заберите сами.

Превозмогая страх, мичман шагнул на подсекающихся ногах к столу и приподнял одну из мохнатых лап князька, тяжелую и сухую, как копченый окорок.

– Вот она, – сказал голос.

Браслет. Простенький, из дешевого светло-желтого пластика, с металлическими прожилками и овальным утолщением посередине. На вид сущая безделица и по весу карман не оттянет.

– Просто передать? – спросил Нунгатау недоверчиво.

– Да. Просто передать и позволить употребить по назначению. Уверяю, вам это не повредит. Зато мне доставит массу удовольствия, что само по себе заслуживает любой награды.

– А потом?

– А потом поступайте, как вам диктуют свобода воли и служебный долг. Хотя эти понятия трудно сочетаются. Например, хватайте свою добычу и волоките в логово гранд-адмирала. Если, конечно, сможете.

– Смогу, – произнес Нунгатау вполне уже твердым голосом.

– Хотел бы в этом убедиться воочию.

– А если я не найду его?

– Может и такое случиться. Но у вас есть хороший шанс успеть, пока он не покинул Анаптинувику. Поверьте, он все еще там… А если вы все же не успеете, то примите к сведению: из всех возможных путей он выберет наихудший.

– Почему?

– Потому что он – келументари.

– И что?

– И все.

– Неужели он настолько глуп?

– Вам придется иметь дело с существом, которое многократно умнее и сложнее вас. Просто келументари все еще не ведает, что именно ищет. Молите ваших богов… апеллируйте ко всем Десяти Стихиям, чтобы он не ведал как можно дольше… И вот еще что: не бывает случайностей, бывают хорошо поставленные трюки.

Пара синих гляделок вдруг потускнела, подалась назад, а через самое короткое время и вовсе растаяла в сумраке. Следом за нею схлынула волна необъяснимого ужаса. Как будто ничего и не было.

Зато внезапно и совершенно не к месту ожил князек. Оторвал тяжелую башку от стола – на дряблой щеке отпечатался сложный узор, – не сразу, но обнаружил присутствие в своих покоях постороннего…

– Ты хто?!

– Никто, – быстро сказал Нунгатау. – Совсем никто. Меня тут и не было вовсе.

– А-а, – понимающе кивнул князек. – Привидится же всякое…

Откровения человека со странностями

– Видите ли, – сказал Франц Ниденталь смущенно. – Все дело в том, что у меня с детства проблемы с памятью.

– У меня тоже, – сказал Оберт серьезно. – Никак не могу вспомнить, что было сегодня на завтрак.

– То же, что и вчера, – сурово промолвил командор Хендрикс. – Удивительно, что вы не в состоянии запомнить такой простой вещи, Дирк.

Они как бы волей случая оказались в одной и той же точке пространства, все четверо. Точкой этой был задний дворик кают-компании, что располагалась на пересечении под геометрически прямым углом двух тропинок с разных концов поселка. Почти вплотную к дворику подступало поле местных злаков, с его неумолчным костяным шорохом, а от солнечного света укрывал покатый козырек. Специально собираться числом более двух воспрещалось, и то, что они нарушали правила, в общем-то, было секретом Полишинеля. Впрочем, капрал Даринуэрн и его молодцы никогда не прибывали на место безобразия скорее, чем за пятнадцать минут – не то тяжелы были на подъем, не то закрывали глаза на эту легковесную попытку расширить личные свободы. И сейчас неустрашимая четверка заговорщиков топталась на голом пятачке твердого грунта, прислушиваясь к каждому постороннему звуку, какой можно было различить среди белого шума над полем, и беспрестанно озираясь.