Когда Англия вторглась в Советскую Россию - Эндрю Ротштейн

Еще не настало время, пишет в заключение Янг, осветить «всю отвратительную деятельность британских представителей, с которой Советское правительство не пожелало мириться; но такое время придет». При этом он предостерегал от «искажения и замалчивания фактов».

Много лет спустя, касаясь вопроса об обращении с британскими поданными в Архангельске, Янг писал: «Слово британского консула для местных властей было почти законом. Консульское свидетельство обеспечивало британскому подданному немедленный и полный иммунитет. Местные должностные лица делали все, что было в их силах, для обеспечения питанием и жильем граждан Британии и других союзных держав, прибывавших из внутренних районов России».

Намеревался или нет адмирал написать третье письмо — неизвестно. Газета не публиковала больше никаких материалов такого рода. Вполне возможно, что Кемп получил совет официальных властей прекратить свои выпады. Позже, 8 апреля 1919 года, сэр Рональд Грэм, временно исполняющий обязанности заместителя министра иностранных дел, в беседе с Янгом по поводу его письма в «Таймс» высказал мнение, что, возможно, первый ответ Кемпа на письмо Янга от 19 декабря «был предварительно санкционирован правительством Его Величества» (запись беседы, составленная Янгом).

Публикация писем, конечно, вызвала большую сенсацию, в частности среди трудящихся Англии. Они оказали большую поддержку только что возникшему движению «Руки прочь от России!». Из беглого знакомства с передовыми статьями либеральных газет видно, что критика «русской политики» правительства усилилась. В конце февраля 1919 года письма, которыми обменялись Кемп и Янг, были изданы в виде брошюры Народным бюро информации о России, созданным несколькими социалистическими организациями в Англии. Брошюра была озаглавлена: «Британский консул отвечает на антибольшевистскую клевету». Она получила широкое распространение. Автор этих строк, демобилизованный из армии через несколько дней после появления в газете последнего письма Янга, помнит, каким успехом пользовалась брошюра. На собственном экземпляре Янга имеется надпись, сделанная его рукой: «Эта брошюра была издана без моего непосредственного участия. Д.Я.».

Реакция в министерстве иностранных дел на эту публикацию была крайне враждебной. В то же время протесты общественности Англии против интервенции, которые приобретали все более решительную форму, сдерживали руководство министерства иностранных дел от расправы с Янгом.

Еще 31 декабря 1918. года, до появления заключительного письма Янга, одно высокопоставленное должностное лицо (сэр Виктор Уэллслей) сделало следующую запись в одном из документов, хранящихся в архиве: «Г-н Янг заслуживает по меньшей мере сурового порицания, и я лично думаю, что он должен быть уволен, но я, конечно, не могу сказать, насколько такие действия будут правильными в данных обстоятельствах». Это мнение разделяли г-н Дж. Д. Грегори и сэр Джордж Клерк. Кто-то из чиновников министерства добавил: «Я думаю, конечно, что он должен быть уволен, если нет возражений политического характера». Лорд Керзон высказал следующее мнение: «Дело с публикацией в „Таймс“ можно было бы уладить, потребовав от г-на Янга объяснений, но статья в „Геральд“ возмутительна. С другой стороны, вполне вероятно, что г-н Янг действует очертя голову и стремится обрести дешевую популярность. Быть может, для начала следовало бы уведомить его, если его отпуск кончился, что он назначается на другой пост, не в России, и проследить, как он себя там поведет».

Управляющий делами в министерстве иностранных дел написал: «Это дело кажется мне возмутительным. Чтобы поддержать в ведомстве какую-то дисциплину, с Янгом надо поступить решительно. Я думаю, следует потребовать, чтобы г-н Янг представил объяснения, и предупредить его, что до получения от него удовлетворительных объяснений он будет отстранен от службы»[145].

Появление второго письма Янга поставило все точки над «i», и 25 января 1919 года лорд Керзон, исполняющий Обязанности главы министерства иностранных дел в отсутствие г-на Бальфура, распорядился, чтобы Янгу было отправлено уведомление по поводу его статьи и двух писем, которые содержали «критику политики правительства Его Величества относительно обстановки в России и поведения британских официальных лиц, коим проведение этой политики было доверено». Чиновники, состоящие на службе правительства Его Величества, не имели права (Янг вряд ли мог находиться в неведении на этот счет) выступать в прессе со своей точкой зрения по вопросам политики. В соответствии с этим Янгу предлагалось представить объяснения относительно своего поведения и сообщалось, что до получения удовлетворительных объяснений он отстраняется от исполнения своих обязанностей в качестве чиновника консульской службы.

О замешательстве, в котором пребывало руководство Янга, говорит тот факт, что в черновике уведомления, подготовленном Уэллслеем, имелась следующая фраза: «Я хочу указать на то, что вы могли бы в любое время представить министерству изложение ваших взглядов касательно политики правительства Его Величества в России, которые были бы с вниманием рассмотрены министром». Но фразу вычеркнули по причине, которая станет понятной читателю, если он вспомнит, что́ Янг писал о своей беседе в министерстве по возвращении из Архангельска, когда ему рекомендовали не представлять никакого «изложения собственных взглядов».

Янг не исполнял никаких консульских функций с конца октября 1918 года и, отметив это в своем ответе министерству от 28 января 1919 года, поставил вопрос, должен ли он приостановить свою работу в отделе внешней торговли. Это вызвало новый взрыв негодующих замечаний в министерстве иностранных дел: «Г-н Янг тщетно пытается увильнуть» (Дж. Д.Г.); «Это попросту увертка» (Х.Е.С.); «Отстранение, несомненно, означает прекращение оплаты и приостановление исполнения официальных функций» (управляющий делами); «Конечно» (В.В.)[146]. Соответствующее уведомление было передано ему 7 февраля 1919 года личным секретарем лорда Керзона.

В это самое время, писал он три года спустя, «я столкнулся со сложными личными проблемами. Моя жена получила сообщение о смерти матери в России. Горечь этого известия усугублялась сознанием того, что земельная, и иная собственность; которую она бы унаследовала, была для нее потеряна в результате революционных событий. Я в свою очередь в споре с министерством иностранных дел, казалось, стоял перед дилеммой: идти ли мне до конца с тем, что я считал своим общественным долгом, или же склониться перед силой обстоятельств», т. е. восстановиться на службе, являвшейся источником существования. В Это время обсуждалось предложение о встрече на Принцевых островах в Мраморном море, близ Стамбула, исходившее от Верховного совета союзников. Союзники обращались ко всем воюющим в России группировкам с призывом принять участие в мирной конференции на Принцевых островах[147]. По мнению Янга, это давало некоторую надежду на скорое прекращение гражданской войны и интервенции в России и делало дальнейшие шаги с его стороны «излишними». Поэтому 4 марта 1919 года он направил свои объяснения в министерство.

В промежутке между этими событиями у руководства министерства иностранных дел появилась еще одна, неизвестная Янгу, причина досадить ему. 25 февраля правительственный инспектор торгового флота сэр Джозеф Маклей написал Бальфуру письмо «О работе в Архангельске в начале 1918 года г-на консула Янга, которая достойна самой высокой похвалы». После того как персонал военно-морского флота был отозван 18 декабря 1917 года, Янг встал на защиту британских торговых интересов. В частности, он стал заниматься вопросами перевозок. «Дело не только в том, что положение г-на Янга по политическим причинам было трудным, но и в том, что большая часть обязанностей, которые он взял на себя, полностью выходила, по нашему мнению, за рамки обычной консульской работы и была связана с переговорами об использовании русских судов, о погрузке и разгрузке и с другими делами, касающимися морского транспорта. В результате деятельности консула сэкономлены значительные денежные средства для правительства Его Величества». В письме содержалась просьба к Бальфуру поддержать ходатайство перед министерством финансов о выплате Янгу специальной денежной премии в размере 200 фунтов стерлингов[148].

В сложившихся обстоятельствах эти деньги были бы для Янга весьма кстати. Несомненно, именно в силу этих причин предложение пришлось не но вкусу в министерстве иностранных дел. «В обычной ситуации оно могло бы стать предметом обсуждения. Теперь об этом не может быть и речи», — такова была первая реакция одного из чиновников министерства X. Е. Сатоу ка письмо из Архангельска. Другой чиновник Джордж Клерк писал: «Предложение министерства торгового флота является неуместным, так как никто не сомневается в ценности работы г-на Янга. Мы подождем его объяснений. И если они окажутся, как я надеюсь, приемлемыми, мы поддержим предложение министерства торгового флота». Теперь понятно, почему сэру Джозефу Маклею был послан ответ с просьбой несколько повременить с этим вопросом[149].