Когда Англия вторглась в Советскую Россию - Эндрю Ротштейн

4 октября. «…Ради всего святого, не возвращайся сюда, по крайней мере пока происходит этот фарс… Ты никогда не видел такой заварухи в своей жизни… Мы совсем потеряли голову из-за этой „испанки“, унесшей жизни 70 американцев…»

3 ноября. «…Как много я мог бы и должен был бы написать, но, полагаю, будет лучше, если воздержусь. Достаточно сказать, что тебе очень повезло и ты не видишь всего, что здесь творится… Если они хотят послать тебя в Россию накануне новой экспедиции, цостарайся, чтобы это были юг и Одесса… Ты не представляешь себе, что здесь происходит. Последние события таковы: только что прислали новые, красиво отпечатанные денежные знаки, каждый банкнот, большой и малый, буквально усеян двуглавыми орлами, имперскими коронами и монограммами „Николай II“, не говоря уже об обычных гербах старых приспешников — Финляндии, Польши и т. д. Это ли не лучшая агитация среди населения за большевиков? Власть имущие рвут на себе волосы… Почти на каждом судне половина команды лежит в лежку, а на одном — 16 матросов и 2 офицера протянули ноги… Говорю тебе, в похоронном бюро работают сверхурочно, а на кладбище скоро не останется свободных мест».

Феликс Коул, теперь американский консул и жертва тех же иллюзий, что и Янг, писал в том же тоне 5 октября. Он сообщал о попытке военного переворота в сентябре, после месяца оккупации, которая «начисто отбила охоту восторгаться союзниками. Прекрасная возможность поладить с Россией — демократической Россией — была утрачена, и утрачена безвозвратно». Министры правительства хотели уйти в отставку, но он отговорил их: этот акт подтвердил бы, что «большевики правы в отношении интервенции». Правительство осталось, но «презираемое всеми и бессильное, жалкий фиговый листок нашей оккупации…»

Именно под воздействием этих писем и в свете чудовищной дезинформации в прессе о Советской России Янг пришел к выводу, «что правительство Его Величества в действительности не знало всей правды. Из уважения к правительству Его Величества и из почтения, обязательного для каждого должностного лица, я не мог даже на мгновенье допустить, что оно, зная правду, решилось на вторжение в Архангельск». Поэтому он пошел на «сознательное нарушение дисциплины», которое, как ему казалось, «быстро привлечет внимание министра иностранных дел».

Не менее искренним, чем его замечание о «почтении», которое он обязан проявлять в отношении министра иностранных дел, было его решение предложить задуманную им статью газете «Дейли мейл», которая была рупором наиболее яростных приверженцев интервенции. Лишь после того, как Янг написал статью и она была отвергнута, он отдал ее в газету «Геральд». Об этом его просили Б. А. Лэнгдон-Дэвис и У. Н. Юэр, Редактор иностранного отдела газеты. Оба они, так же как и Янг, были выпускниками Кембриджа, с которыми он встретился в «клубе 1917», основанном левыми социалистами после Октябрьской революции. Поэтому эти двое были особенно заинтересованы в статье Янга.

Статья, написанная Янгом для «Геральд», помещена в качестве пролога к этой книге. Из текста статьи видно, как на протяжении мучительных месяцев 1918 года менялось настроение Янга: сначала он испытывал огорчение, потом негодование, которое в итоге сменилось замешательством.

Ни одна английская газета не осмелилась прокомментировать статью Янга или хотя бы упомянуть о ней. Даже либеральные газеты, выступавшие с критикой интервенции, вроде «Манчестер гардиан», «Вестминстер газетт», «Дейли ньюс» и ее вечернее приложение «Стар» промолчали о статье в «Геральд». Это было естественно в тогдашних условиях, когда пресса все еще сильно ощущала воздействие условий военного времени. Кроме того, эти газеты поддерживали на выборах либо консерваторов, либо коалицию консерваторов и либералов, либо либералов-асквитовцев[140] и боялись, как бы публикация такого «подрывного» документа не оттолкнула от них избирателей. Сказанное, бесспорно, применимо и к таким респектабельным еженедельникам, как «Нью стейтсмен», слегка критиковавший интервенцию, или «Спектейтор», безусловно поддерживавший интервенцию.

Лишь два основных социалистических еженедельника сообщили о выступлении Янга. «Лейбор лидер», орган Независимой рабочей партии, опубликовал 19 декабря статью под заголовком «Восстановление порядка в России», в которой приводилось много цитат из публикации Янга. В редакционной статье Филип Сноуден с гневом писал: «Наше правительство состоит в союзе со всеми реакционными силами в России, и единственной целью нашей оккупации является свержение правительства, поддерживаемого подавляющим большинством русского народа, потому что характер этого правительства совершенно не устраивает имущие классы стран-союзниц… Британское правительство и его союзники пишут страницу истории, которая будет одной из самых позорных из когда-либо написанных». Газета «Кол», орган британской социалистической партии, опубликовала выдержки из статьи Янга на первой полосе и сопроводила их комментариями одного Из лидеров социалистической партии Е. С. Файрчайльда, также заклеймившего политику Британии. «Уоркерс дредноут» Сильвии Панкхерст,[141] длительное время выступавший против интервенции, тем не менее держался своей особой сектантской позиции, обрушившись на «Геральд» за его антисоциалистическую политику и не упомянув статью Янга.

Статья Янга в «Геральд», конечно, была замечена чиновниками министерства иностранных дел. Телеграмма г-на Линдлея из Архангельска сэру Эрику Драммонду гласила: «Я только что прочел в „Геральд“ от 14 декабря дезинформирующую и предосудительную статью, написанную Дугласом Янгом, недавно уехавшим из Архангельска. Не можете ли вы сообщить мне, где он сейчас находится?» Ответ пришел от лорда Керзона: «Г-ну Янгу предложено представить объяснения по поводу упомянутой статьи, до их представления он отстранен от службы. Письма в газету „Таймс“, опубликованные в номерах от 19 декабря и 6 января, также написаны им»[142].

Вслед за шоком, вызванным статьей в «Геральд», в официальных кругах разразился грандиозный скандал в связи с публикацией в газете «Таймс» писем адмирала Кемпа и Дугласа Янга. Через две недели должны были состояться всеобщие выборы. 13 декабря 1918 года «Таймс», которая, естественно, была в первом ряду сторонников интервенции, опубликовала статью Кемпа, написанную специально в связи «с приближающимися выборами» и в связи с тем, что «значительная часть членов лейбористской партии выступала против интервенции и за вывод войск союзников из Северной России».

Кемп писал, что «тысячи граждан стран-союзниц спасаются бегством», в то время как Мурманску «угрожает немецкое наступление из Финляндии». Вначале Советское правительство, которое существует «de facto», якобы одобрило интервенцию союзников. Когда Советское правительство изменило свою позицию, «возможно под давлением немцев», власти на местах отреклись от него и «решили связать свою судьбу с союзниками», поэтому оккупация Архангельска «была неизбежна». Советское правительство «фактически объявило войну союзникам». Граждане из союзных держав были заключены в тюрьмы, подвергались ужасающе жестокому обращению и во многих случаях официально приговорены к смертной казни, а британского военно-морского атташе убили «солдаты регулярных войск Российской республики». «Вход в архангельский порт кораблям союзников был воспрещен», тогда как город находился на «грани голода», а Советское правительство в это время продавало военное снаряжение и «сотни тысяч тонн» угля немцам «для использования против союзников на Западном фронте». Теперь интервенты ниспослали населению оккупированных территорий «счастье упорядоченного правления под эгидой русской национальной администрации». Кемп требовал оккупации Кронштадта, Петрограда и Москвы и «выдачи союзникам Ленина и главных комиссаров». Он утверждал, что, прослужив «длительное время» в России, с 1915 по 1918 год, он хорошо осведомлен о «происходящих ныне событиях».

Голословные по своей сути утверждения Кемпа о большевиках мало чем отличались от тех, которые в течение месяцев не сходили со страниц английской прессы. Но его заключительная фраза переполнила чашу терпения Янга, и буквально на следующий день он опубликовал ответ Кемпу в «Таймс». Он оспаривал утверждение Кемпа, будто тот что-либо знает об Архангельске при большевиках. Адмирал покинул город 17 декабря 1917 года, затем приехал лишь на несколько дней в июле и не возвращался в Архангельск вплоть до прибытия экспедиционных сил союзников 2 августа. Янг утверждал, что является единственным британским официальным лицом, достаточно компетентным, чтобы высказать авторитетное мнение о положении в Архангельске за весь период от 17 декабря до 7 августа.