Седьмое евангелие от «ЭМ» - Франц Гюгович Герман

словах Грелкин распрямил спину и слегка выпятил грудь, – и давай сегодня без «боссов», без чинопочитания, без реверансов – попроще.

– Слушаюсь, Демьян Онуфриевич.

Погребняк махнул на него рукой

– Вообще-то я этого не любитель, – качнул он головой, показывая глазами на стол, – но сегодня, думаю, можно. – Он взял рюмку и жестом показал Грелкину, чтобы присоединялся. Они выпили.

– Бери яблок, шоколад … как дома. Должен сказать тебе, – Погребняк откусил от большого яблока, – дела наши совсем даже неплохи, – операция «Сенокос» сделала своё дело. Они теперь голову свернут, гадая, что мы там затевали. Здесь важно выиграть время. Ну как тебе в коконе?

– Непривычно, конечно, но ничего. Я на практике был одним из лучших и с натурой повезло.

– У кого позаимствовал?

– Зэк один подвернулся, только откинулся. Родственников нет, детдомовский.

– А куда тело дел?

– Там же в тайге и бросил. Да тепло сейчас – ему соразмерно не привыкать.

– Как подопечный? На контакт хорошо идёт?

– Нормально, но перепить его очень трудно. Я не смог. Такое впечатление, что его организм очень стойкий к алкоголю. Может это на генетическом уровне?

– Может, и на генетическом, может, и наши генетики руку приложили.

– И удар у него, как кувалдой. Чуть душу не вышиб. Откуда? Ведь он же футболистом был.

– Вот и радуйся, что он тебя рукой, а не ногой приложил. Ну, хорошо. Продолжай подготовку по операции «Доктор» – это может оказаться перспективным направлением. Операцию «Литейный» я подготовил. Осуществляй общее наблюдение, в цех не суйся ни при каких обстоятельствах. Я должен отбыть к нашим «Синоптикам», не накосячь тут без меня. Когда вернусь – не знаю, может, неделю буду отсутствовать.

Они ещё час говорили на разные бытовые темы. Бутылку допили. Грелкин предлагал сгонять «соразмерно» за второй, но Погребняк отказался.

* * *

Востриков никогда не видел такого Бережного. Стены его комнаты были все увешаны ватмановскими листами двадцать четвёртого формата. На ватмане были изображены многочисленные графики. Вдоль некоторых цветных линий были нанесены не то закумыристые математические формулы, не то какие-то иероглифы. Сам Бережной ходил по своей комнате, подперев подбородок. Взгляд его ничего не выражал – он смотрел в себя.

– Что это за выставка? – спросил вошедший Востриков, указывая на развешанные по стенам листы ватмана.

– Кажется, меня водят за нос. Ничего не понимаю. Я уже сон потерял.

– А что произошло?

– В том-то и дело, что ничего не произошло, но анализ говорит, что что-то должно произойти. Уж больно много непонятных движений, – и Бережной выложил Вострикову свои сомнения.

– Ты никуда не уезжаешь в ближайшие дни?

– Не собирался, – ответил Востриков, – помощь нужна?

– Возможно.

– Кстати, ты знаешь, что Погребняк был у синоптиков?

– У каких синоптиков?

– Да, у наших синоптиков, в ЦЦ, в отделе «Синоптики».

– А ты откуда знаешь?

– На днях встречаю в коридоре приятеля из этого отдела. Он говорит: «ты тоже к нам?». Я спрашиваю: «а кто ещё?». «Погребняк», – говорит, – «на днях заходил, больше часа сидел в лаборатории «Прогнозов»». Это может быть зацепкой, – в задумчивости протянул Бережной, – поеду сам, а то запрос долго будет длиться. Всё хотел тебя спросить: ты когда-нибудь анализировал маршруты объекта?

– Что ты имеешь в виду?

– Выходя с завода он частенько идёт в магазин «ЗНАНИЕ».

– Да, знаю. Это я е его по этому маршруту пристроил. Готовлю нужную литературу для него.

– А дальше?

– Что дальше?

– Дальше, он заходит во двор. Иногда стоит у первого подъезда. Иногда заходит в подезд, поднимается на последний этаж, но ни в одну квартиру не звонит, постоит несколько минут и уходит.

– Нет, этого я не знал, – удивлённо ответил Востриков.

– Надо прояснить. Короче, я убываю в ЦЦ. Постарайся пожалуйста сесть на хвост Грелкину. Я постараюсь вернуться быстро.

* * *

Грелкин засветился уже в понедельник. Востриков засёк его на заводе прогуливающимся вокруг литейного цеха. Причём, это было его ежедневное занятие. Услышав об этом, вернувшийся в среду Бережной коротко сказал: «будем нейтрализовать».

После обеда в тот же день в службе заводской охраны раздался телефонный звонок. Уверенный мужской голос сообщил, что на территории завода находится посторонний. Было дано точное описание постороннего и место его нахождения. Завод был не режимный, но вооружённая охрана имелась. Наряд из двух человек с карабинами тут же задержал Грелкина, которого доставили в дежурную часть для выяснения. Так как Грелкин никак не мог объяснить цели своего нахождения на заводе, то был вызван наряд мелиции из местного райотдела. В милиции у Грелкина обнаружили кошелёк с небольшой суммой денег, блокнот с непонятными записями и подозрительный прибор, похожий на часы со стрелками, но стрелки с двух сторон, несколькими кнопками по периметру и шкалами с непонятной градуировкой. Прибор был немецкого производства, о чём говорила соответствующая надпись производителя. Кроме того имелся паспорт, выданный на имя гражданина Грелкина С. П. В общем подозрительный тип был задержан до выяснения.

Комбайновый завод имел общий забор с другим Красноярским предприятием – ликёроводочным заводом. С железнодорожного вокзала вела к заводам общая ветка, по которой доставлялись вагоны с материалами для обеих заводов. Вечером в среду к воротам ликёроводочного завода прибыл тепловоз, толкающий перед собой два вагона: цистерну на завод виноводочной продукции и товарный с чугунными поковками для комбайнового. Отцепив оба вагона на комбайновом заводе, тепловоз вернулся на станцию.

В субботний вечер разразилась страшная гроза. Казалось, что небо разорвало прямо над комбайновым заводом. Потоки воды водопадами обрушились с небес.

По выходным дням работал только главный конвейер и несколько ремонтных бригад. Одна из таких бригад должна была работать в литейном цехе. Надо было подготовить цех для проведения экспериментальных работ в воскресенье. Эксперимент должен был проводить отдел главного энергетика.

Эстэт был человек творческий – он не мог не изобретать. Был он всего на пять лет старше Семёна. Они быстро нашли общий язык. В эту субботу он позвонил Семёну домой и сказал, что эксперимент переносится на следующую неделю. У Эстэта были какие-то семейные проблемы и он выходные собирался провести на своём садово-огородном участке.

Ураган стал стихать только в воскресенье к обеду. Дядя Саша и его напарник Володя сидели у себя в комнате для охраны, когда на заводе раздался страшный грохот. Ощущение было такое, что где-то что-то взорвалось. Что могло взорваться на комбайновом заводе? Схватив свои карабины, оба выскочили на проходную завода. С правой стороны, над крышами цехов, в направлении ликёроводочного завода поднималось огромное облако не то дыма, не то пыли. Вохровцы доложили начальнику охраны о непонятном происшествии и отправились выяснять, что же произошло.

Уже подходя, стало заметно, что со зданием литейного цеха что-то не так. Присмотревшись повнимательнее,