Страдания и Звёздный свет - Каролайн Пекхам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не стала рассказывать им о Дариусе, пока нам нужно было сосредоточиться на том, чтобы сбежать отсюда до того, как появится Лайонел. Я не сомневалась, что кто-то скоро сообщит ему о моем нападении на его дом, и как бы я ни жаждала отведать его крови, я знала, что не выиграю эту битву сегодня.
— Ты можешь найти остальные семьи с помощью своих даров? — спросила я Макса, мои пальцы снова переместились на край зазубренной раны и сжались.
Боль сковала мое горло криком, который я не хотела выпускать, сосредоточив свой разум. Я сглотнула, когда Макс закрыл глаза и потянулся к своим дарам, чтобы найти отца Калеба и остальных с помощью одних лишь эмоций.
— Они внутри, — подтвердил он. — В западной башне, напуганы, но не пострадали, насколько я могу судить.
— Их охраняют? — спросила я, и он нахмурился на мгновение, прежде чем покачать головой.
— Думаю, тот, кто отвечал за это, вышел сюда, чтобы сражаться. Либо так, либо они сбежали.
Я кивнула и повернулась к полуразрушенной стене дома, которая служила нам входом, а затем застыла на месте, оказавшись лицом к лицу с тремя Советниками, которые столько лет стояли на стороне моего врага.
Напряжение наполняло воздух между нами по мере того, как тянулись секунды. Это говорило о соперничестве, которое я вела против их сыновей с того момента, как мы с Дарси прибыли в Солярию, и о силе власти, которой обладал каждый из нас.
Казалось, что один из нас должен склониться, но кто это — я или они, я не могла сказать, и мой позвоночник оставался прямым вопреки такой мысли.
— Когда ты вот так упала с неба, я могла бы поклясться, что смотрю на твою мать, — нарушила тишину Мелинда Альтаир, и у меня в горле образовался комок от мысли о еще одной фейри, которая должна была быть в моей жизни, но была украдена у меня судьбой. Точнее, Лайонелом Акруксом.
На ней было то, что когда-то было белыми брюками и рубашкой, ноги босые, а кровь покрывала челюсть и одежду. До этого момента я ни разу не видела, чтобы хоть один завиток ее светлых волос был не на своем месте, и я моргнула, рассматривая ее, видя за идеальным фасадом, который она обычно позволяла видеть миру, женщину, скрывающуюся под маской. Ее глаза горели яростью, которая дала мне понять, что мы более чем похожи в нашей ненависти к Лайонелу Акруксу, и я обнаружила, что моя неприязнь к ней и ее многолетнему союзу с нашим общим врагом немного смягчилась.
— Мы храним души тех, кого любим больше всего, в трудные времена, — ответила я, чувствуя, что эти слова не похожи на мои собственные, но я полагала, что они все равно верны.
— Спасибо, — тихо сказала Антония Капелла, ее землисто-карие глаза с любопытством оглядывали меня и в то же время светились благодарностью так ясно, что я не могла этого отрицать. В том, как она держалась, было что-то исключительно Волчье: ее глаза полыхали серебристой радужкой Волка, а зубы были оскалены, словно она ожидала нападения в любой момент, но я не чувствовала от нее ни капли враждебности, только острое желание отомстить, которое разделяла она и остальные.
Я не была уверена, что достойна ее благодарности, и уж точно не чувствовала себя способной ответить, не раскрыв всех секретов, которые хранила сейчас между нами. О битве, которую мы проиграли, о горе, с которым мы все столкнулись, о брате, о котором люди, стоявшие у меня за спиной, даже не подозревали, что он уже мертв.
Я моргнула, слегка наклонив голову в знак благодарности, и снова повернулась к поместью.
— Мы не можем здесь задерживаться, — просто сказала я. — Лайонел скоро узнает, что случилось с его драгоценным поместьем, а никто из вас не выглядит готовым к драке.
— Я пойду и вытащу папу, — твердо сказал Калеб, уходя вместе с мамой и братом, прежде чем кто-то из нас успел выразить протест по поводу того, что нам нужно разделиться.
Я прикусила язык от раздражения по этому поводу.
— Что за дела, миледи? — воскликнула Джеральдина, подойдя к нам, вклиниваясь в пространство между Антонией Капеллой, Тиберием Ригелем и мной, словно это была пустота, которая только и ждала, чтобы в нее ворвалась некая сила и заняла ее.
Она застегивала свои доспехи, ремни, фиксирующие их, были заколдованы, чтобы быстро отстегиваться, когда она смещалась, а значит, все это плавно возвращалось на ее тело. Даже если рубашка и штаны под ней превратились в полуразорванные лохмотья, обнажившие задницу и сиськи. Рубашка, которую Макс дал ей надеть, ударила его по лицу, когда он начал протестовать против обнаженной кожи, которую она теперь выставляла напоказ, и он выругался, когда она приказала ему прикрыть свои собственные соски, если он так против того, чтобы кто-то их видел.
— У тебя достаточно звездной пыли, чтобы вытащить нас отсюда? — спросил Сет, склоняясь, чтобы прижаться к моему лицу, как будто он просто не мог удержаться.
Я позволила себе это, поскольку на самом деле я скучала по этой дворняге и его дерьму, переходящему границы. Трудно поверить, что я когда-нибудь могла бы испытывала такие чувства к тому мудаку, который отрезал волосы моей сестре, но это было так.
— Нет, — ответила я, морщась от правдивости этого факта. — Может быть, мы могли бы взять несколько машин из гаража… — мой голос прервался, пока я обдумывала эту идею. Мысль о том, что я поеду на одном из мотоциклов Дариуса, была одновременно и очень заманчивой, и совершенно немыслимой.
— Если Лайонел придет за нами, несколько машин не помогут его обогнать, — пробормотал Макс. — Куда мы направляемся? Как прошла битва в Норах? Что…
— Сейчас не время для болтовни, ты, хитрая саламандра, — прервала Джеральдина, прежде чем я успела вымолвить несколько слов. Ложь или слабые попытки объяснений не приведут нас далеко, и я не хотела заставлять их смотреть правде в глаза, пока у них не будет времени и пространства для ее обработки. — Мне нужно многое тебе рассказать, — ее голос надломился, но она продолжила. — Но момент еще не настал. Мы должны сосредоточиться на побеге из этой гнилой помойной ямы, а обо всем, что вам нужно знать, мы расскажем после. Хотя я задаюсь вопросом, какой вид транспорта нам выбрать. Ибо без помощи звездной пыли, боюсь, великий Драгун и впрямь скоро выйдет на охоту за
