Принцип суперпозиции - Евгений Белоглазов

Переступив порог крошечного вестибюля, Мелвин первым делом увидел прозрачную от стены до стены перегородку, разделяющую его на две половины. За перегородкой, закинув ноги на подоконник, сидел белобрысый парень в форме сержанта. Из портативного радиоприемника, включенного на полную громкость, вырывались квакающие звуки синкопированного джаза. Сержант перелистывал толстый журнал, пестрящий фотографиями грудастых девиц, и время от времени прикладывался к жестянке с пивом. С внутренней стороны к перегородке примыкал стол, усыпанный хлебными крошками. На нем стояли два телефона, диспетчерский пульт и блок охранной сигнализации.

Подергиваясь в такт рваной мелодии, сержант дотошно изучал наиболее аппетитные экземпляры и не обратил ни малейшего внимания на хлопнувшую дверь.

Мелвин деликатно постучал по стеклу. Полицейский медленно поднял глаза, и на его круглом угреватом лице отразилось недовольство. Он что-то проговорил, но Мелвин не разобрал. Жестом он показал, что ничего не слышит. Тогда дежурный встал, выключил приемник и, окинув инспектора скучающим взглядом, спросил:

— Что вам угодно?

— Извините, я хотел бы видеть вашего начальника. — Мелвин решил держаться нейтрального тона и без необходимости не раскрывать цели визита.

— Зачем он вам? — В глазах сержанта вспыхнуло раздражение.

— По одному важному делу.

— Начальник принимает днем, в отведенное для этого время. Если вам некуда спешить, приходите завтра.

С этими словами полицейский направился к приемнику с явным намерением продолжить прерванное занятие.

Мелвин понял — такого ничем не пронять.

— Минутку, молодой человек! — сказал он, извлекая из подкладки рубашки служебный жетон. — Если вас не затруднит, подойдите, пожалуйста, еще раз.

Сержант приблизился, взглянул на жетон и враз изменился в лице.

— Извините, — смущенно пробормотал он. — С этого и надо было начинать.

Он повертел в руках журнал, не зная, как поступить с ним дальше. Потом сообразил, что ведет себя не должным образом, сунул его между пультом и перегородкой, оправил форму и взялся за один из телефонов.

— Шеф должен быть дома. Как прикажете доложить?

— Передайте, что мне надо с ним встретиться, — Мелвин прошел в служебную половину, опустился в шезлонг и, глотнув из банки пива, потянулся за сигаретой.

Телефон долго не отвечал. Прислушиваясь со стороны к протяжным гудкам, он мысленно готовился к предстоящему разговору. «Стоит ли посвящать полицию в детали?.. Сохранять ли инкогнито или лучше раскрыться?.. Как вести дознание — самому или через других лиц?..» Эти и некоторые другие вопросы надо было решать сегодня… сейчас, в оставшееся до встречи время.

Наконец в трубке раздался щелчок, и он отчетливо услышал, как ровный, усиленный мембраной голос произнес:

— Портер слушает.

Следуя регламенту, дежурный сперва доложил обстановку и вслед за тем передал просьбу Мелвина. Портер ответил, что будет минут через двадцать.

Ожидая его, Мелвин и сержант разговорились. За два года службы этого парня в Гартенберге не было зарегистрировано ни одного серьезного преступления. Штат сотрудников состоял из шести человек. Они обслуживали город и ряд окрестных поселений. Летом работы было побольше, но не намного. Приезжие не доставляли особых хлопот. В основном это были туристы и заготовители. Они стремились забраться подальше в горы и мало показывались на людях.

Слушая незамысловатый рассказ полицейского, Мелвин всё больше убеждался в полной неосведомленности горожан о загадочном происшествии. Это придавало событиям дня еще более мрачный оттенок, в особенности если вспомнить, что творящиеся неподалеку диковины могли оказаться роковыми для населения города, а может, и не только для него.

Через некоторое время площадь осветилась автомобильными фарами. Из боковой улочки на скорости выскочила легковая машина. Она развернулась широким полукругом и остановилась у входа.

Мелвин вышел на крыльцо. Из машины выбрался высокий мужчина в темном плаще и широкополой шляпе.

Они поздоровались и прошли в дом. Сержант с любопытством поглядывал на обоих, ожидая, что будет дальше. Ему не терпелось узнать причину появления такой важной персоны. Портер заметил это, неодобрительно зыркнул на оттопыренный корешок журнала и, приказав не отвлекаться, провел инспектора в свой кабинет.

Как только они вошли, Мелвин протянул именной жетон и молча стал ждать, пока Портер ознакомится с его данными.

— Та-а-к! — глубокомысленно изрек начальник полиции, возвращая опознавательный знак. Он сразу смекнул что к чему, но, не выдавая чувств, сперва снял шляпу, плащ, повесил их на ветвистые оленьи рога, красовавшиеся у входа вместо вешалки, и, усадив Мелвина в свое кресло, устроился за столом.

Откинувшись на мягкую спинку, Мелвин только сейчас смог как следует рассмотреть хозяина кабинета. Перед ним сидел широкоплечий гигант лет пятидесяти, с крупным обветренным лицом и рыжеватыми, коротко подстриженными волосами.

— Я понимаю, господин Хесли, ваш визит не случаен! — сразу настроился по-деловому Портер. — Но вместе с тем для меня он полнейшая неожиданность. Один лишь факт появления сотрудника УОБК, да еще в такое время, говорит только об одном — в городе что-то стряслось… и, судя по всему, серьезное.

— Ну что вы! — поспешил его успокоить Мелвин. — С городом как раз всё в порядке. Но в принципе вы правы. Меня и еще трех моих спутников действительно привели к вам события не совсем приятные. Они произошли прошлой ночью, но не здесь, а в горах.

— Вот как?! — Кустистые брови Портера чуть дрогнули и поползли вверх. — И что же там случилось?

Вместо ответа Мелвин попросил разрешения закурить, после чего сосредоточенно потер переносицу и в свою очередь спросил:

— А вы, господин Портер, ничего не заметили странного в последние дни? Может, кто пропал или, наоборот, появились подозрительные люди? Возможно, до вас доходили какие-то слухи, пусть даже необычные, лишенные и доли здравого смысла? Знаете, нормальные люди как-то не придают значения всякой галиматье. Подумайте. Не торопитесь. А главное, попытайтесь вспомнить…

Портер, сбитый с толку таким началом, надолго задумался. На его нахмуренном челе отразилась напряженная работа мысли. Квадратное лицо отяжелело, на скулах обозначились желваки.

Но вот он отрицательно качнул головой и со вздохом сказал:

— Нет, насколько мне известно, ничего подобного не было.

И тогда Мелвин, опуская детали, рассказал о взрыве. Портер был поражен, особенно известием о радиации. Но и теперь он ничего не смог добавить, а это окончательно убедило Мелвина в том, что никто в Гартенберге не знал истинного положения дел.