Принцип суперпозиции - Евгений Белоглазов

Все уставились на Ланке, прекрасно понимая, что любое упоминание о космическом интеллекте действует на него, как красная тряпка на быка.

— Продолжайте, профессор… продолжайте!.. — не без ехидства промолвил тот, уловив смысл этих взглядов. — Впрочем, нет! Не надо! Если хотите, я продолжу сам.

Он с размаху провел пятерней по остаткам взъерошенных волос, вытер платком покрасневшее лицо и быстро заговорил:

— Развитие событий, с учетом ваших высказываний, можно представить следующим образом. Какой-то космический агрессор придумал, а затем и смастерил гравитационную бомбу, после чего подбросил ее к нам. При этом у него хватило юмора не только инсценировать не поддающийся объяснению взрыв, но и снабдить свое детище соответствующими магическими атрибутами. Перед тем как превратить нас в пыль, он решил продемонстрировать черный крест, символизирующий, как я понимаю, конец света. Но бомба почему-то не взорвалась или сработала не до конца. А если бы сжатие не прекратилось — что было бы тогда?.. В котел с протонитом, как при цепной реакции, стали бы вовлекаться всё новые порции вещества. Такой процесс остановить невозможно. Дело могло кончиться тем, что через несколько мгновений наша милая планета превратилась бы в сверхплотный пылающий сгусток. Сюда неизбежно оказались бы втянуты Луна, другие планеты, Солнце. В итоге из нашей звездной системы образовался бы компактный плотный шар, который сжимался бы до тех пор, пока не превратился в черную дыру!..

«Чертовщина какая-то! — оторопело подумал Мелвин. — Сперва черный крест… теперь черная дыра… Совсем как в той дурацкой присказке про черный-пречерный город!..»

— Ну что, профессор, — продолжал наседать Ланке, — признайтесь, ведь именно так вы подумали… или что-то вроде этого?!

Он замолк на полуслове и в ожидании ответа возбужденно забарабанил пальцами по столу. Откуда-то из-за стены донесся бой часов. После десятого удара Джесси встала и в задумчивости прошлась по комнате. Да, Ланке очень точно, хоть, может, и в излишне упрощенной форме обнажил слабые места в их рассуждениях. Случилось так, что, сами того не ведая, они стали свидетелями чего-то неприличного и теперь не знают, как вести себя дальше…

Джесси задержалась у камина, коснулась нагретых плит, затем подошла к окну, отбросила штору и вдруг, отшатнувшись, вскрикнула…

Не раздумывая, Мелвин бросился к окну и, прикрываясь выступом стены, хотел с ходу открыть его. Но разбухшую от сырости раму заклинило. Прочное дерево держало крепко, и ему пришлось изрядно повозиться, прежде чем одна из половинок подалась.

Снаружи никого не было. В стылой мгле отсвечивали развесистые кусты и часть окружающего палисадник забора. Не заметив ничего такого, что внушало бы подозрение, он притворил окно, задернул штору и подошел к Джесси, которую тем временем успокаивал Блэкфорд.

— Что случилось? — с тревогой спросил он. — Вам плохо?

Джесси не отвечала и лишь неотрывно смотрела туда, где только что стояла.

— Успокойтесь, в саду никого нет, — проследив ее взгляд, сказал Мелвин. — Объясните, что вас напугало?

Бледная от пережитого, Джесси без сил откинулась на спинку стула и, отставив дрожащий в тонких пальцах стакан, чуть слышно прошептала:

— Лицо… Понимаете, снаружи — совсем близко — я видела чье-то лицо… и оно показалось мне ужасным… Широкий приплюснутый нос, прижатый к стеклу… напряженные глаза… бессмысленная ухмылка… Будто ударило что-то…

Мелвин приказал никому не отлучаться, а сам осторожно выскользнул на улицу. Под окном следов не было. Впрочем, если они и были, различить что-либо в темноте вряд ли возможно. Он приложил ухо к стеклу и прислушался. Через какое-то время расслышал невнятный говор и сумел разобрать отдельные слова. Попробовал приоткрыть створки, но без подручных средств этого сделать не удалось. Тем не менее, обследовав пазы и щели на подрамнике, он пришел к выводу, что окно вполне могло быть открыто с помощью ножа. В принципе, их разговор могли подслушать… Проводить осмотр дальше не имело смысла. Выругав себя последними словами, он так же незаметно вернулся в отель.

Его встретили настороженным молчанием. Мелвин объяснил, что в саду никого нет. Но этот тактический ход не принес облегчения. Разговор не клеился, то и дело обрывался или раз за разом сводился к обсуждению непонятного происшествия.

Мелвин как мог старался отвлечь ученых от неприятных дум. Он клятвенно пообещал с утра во всем разобраться и найти виновного, если он есть. Но его слова уже не воспринимались с былым вниманием.

— Послушайте, Джесси, а может, под воздействием сегодняшних чудес у вас просто начались галлюцинации? — вдруг ни с того ни с сего бухнул Ланке и опасливо покосился в сторону окна. — Знаете, после этой катавасии с «Объектом» я и сам не нахожу места. И, наверное, не удивлюсь, если начну вытворять что-нибудь такое!.. Гравитационный взрыв! Это надо же! Я долго не смогу привыкнуть к этой мысли, хотя, по правде говоря, не принять ее тоже не могу. Как ни крути, а всё вроде бы указывает на прямую связь с неизвестными превращениями гравитационного поля.

— Верно, доктор. Теперь я полностью разделяю слова Блэкфорда, — расстроенно ответила Джесси. — Бесспорно, только с помощью гравитации можно объяснить свалившееся невесть откуда диво. Разумеется, не всё еще понятно. Но мне кажется, главный секрет все-таки раскрыт. Что же касается галлюцинаций… — Она попыталась улыбнуться. — Вряд ли та физиономия за окном была выдумкой. Я уверена, там кто-то находился. — Она вздрогнула и срывающимся голосом добавила: — В одном вы правы — впечатлений слишком много. Я смертельно устала и чувствую, как на ходу засыпаю.

— Я тоже считаю, пора прерваться, — присоединился к ней Блэкфорд. — В любом случае, вечер не прошел зря. Похоже, мы нащупали след и выработали гипотезу, которая ни у кого не вызывает возражений. А это уже немало.

— Конечно, господин профессор, — с готовностью откликнулся Мелвин. — Вы не представляете, какую гору свалили с моих плеч! Пусть это будет гравитационный или какой угодно другой взрыв! Пусть он обладает самыми что ни на есть необычными свойствами! Всё равно иметь с ним дело намного приятней, чем с явлением, о котором не знаешь ничего. А сейчас отдыхайте, набирайтесь сил…

— А как же вы? — обеспокоенно спросила Джесси.

— Мне еще придется поработать. Попробую связаться с шефом местной полиции. Может, у него удастся что-нибудь разузнать.

Он не стал тратить лишних слов и вышел в пустынный коридор.

Зарывшись головой в подушку, доктор Ланке лежал на продавленной жесткой кровати и громко стонал в беспокойном сне. Перед ним бесконечной чередой проносились обрывки неясных сновидений. Среди них, тесно переплетаясь, поочередно вставали события минувших дней, обильно сдобренные вычурными красками искаженной до нелепого гротеска фантазии. Возбужденное воображение услужливо рисовало во всех несуществующих деталях то отвратительных ископаемых гадов, сплошь покрытых бородавчатой кожей и зловонной чешуей, то других чудовищ, не менее отталкивающих и мерзких. Они двигались, кружились, нависали мрачными громадами над ним, опираясь на когтистые перепончатые лапы и толстые напруженные хвосты. Разные видения, одно бессмысленней другого, неизменно заканчивались одним и тем же: откуда-то издалека крупным планом наплывала ощеренная кровавая пасть, утыканная рядами бесчисленных острых зубов… Одна волна кошмаров сменялась другой… Вот он стоит за кафедрой на возвышении перед громадной аудиторией. В первом ряду сидит тучный бородатый профессор Таубе и, вытянув длинные ноги, злорадно таращится на него поблескивающими сквозь линзы круглых очков глазками. Словно издалека доносится его собственный голос, усиленный акустикой зала: «Милостивый господь не оставил нас в заблуждениях наших! Он призвал братьев по Разуму из далеких миров вселить глас божий в ослабшие души наши и раскрыть величайшую тайну мира — тайну бытия!..» Он слышит усиливающийся шум голосов и сам усиливает голос, стараясь перекричать толпу: «Господь вложил в их руки могучую, всепобеждающую силу! От одного лишь вида ее дети греха и сатаны, несметно расплодившиеся на земле нашей, должны трепетать и молить всевышнего о прощении в ожидании последнего часа своего. Эта сила — крест!..» Он кричит что есть силы, потрясая над головой пальцем. «Это… черный крест!..» В ответ он слышит гомерический хохот профессора Таубе и перепуганные крики с галерки: «Остановите его!.. Прекратите!.. Он спятил!..»