Мир юных - Крис Вайц

Ратсо. Гости! Расслабьтесь! Ничего не бойтесь!

Кого он, интересно, уговаривает – их или нас? Мы окружены и, между прочим, подавлены численным превосходством.

Кроты сгрудились вокруг, глазеют, разинув рот. Никто не знает, что сказать.

– Мы пришли с миром, – решается Питер разбить лед.

Никто не смеется.

Тишина.

Ратсо. Ну же, давайте, поприветствуйте их и все такое.

Ничего.

Я напрягаю мозги: как бы расшевелить этих деток? Поворачиваюсь к Тейлор.

Я. М-м… Красивая у тебя юбка.

Отрешенность в светло-голубых глазах, которые ярко выделяются на грязной мордашке, вдруг исчезает.

– Правда? – Девчонка широко улыбается. – В «Урбан аутфиттерс» купила. Ну, до того, как…

Я. Очень тебе идет.

Тейлор. А у тебя кожа красивая! Я бы за такую все на свете отдала.

К нам несмело подходят несколько девочек.

Девочка-крот. Ты очень симпатичная. Она симпатичная, правда?

Вторая. И такая худенькая. Эх, мне бы такой стать! (Она и так худая.)

Третья. Волосы у тебя шикарные.

Пока международный девичий язык наводит культурные мосты, мальчишки стоят как истуканы.

Джефферсон (какому-то мальчику). Гм, классная рубашка.

Раздается лязг, и все поворачиваются в сторону платформы – на нее выкатывает старый вагон.

Разговоры умолкают. Ратсо настораживается.

В дверях вагона появляются две девицы. Одна напоминает Мортишу Аддамс из «Семейки Аддамсов», другая – психоделическую ковбойшу: одежда кислотных цветов, вокруг глаз розовые тени, шляпа в стразах. Несмотря на разный стиль одежды, красотки похожи. Как близнецы квартала Харадзюку.

Близняшки – единственные, у кого во всем лагере есть оружие. Мортиша держит старый британский «стен», можно сказать, антиквариат. У ковбойши, если я правильно помню уроки Вашингтона, – «крисс супер В», короткоствольный пистолет-пулемет, стреляет сорок пятым калибром со скоростью около двадцати выстрелов в секунду.

Близнецов Харадзюку не стоит недооценивать. Мой скромный опыт жизни в эпоху Поки подсказывает: самое опасное оружие притягивается к самым опасным людям. Может, это потому, что народ стал слишком часто хвататься за оружие? Если у тебя есть штуковина вроде «супер В», а ты ею не пользуешься, у нее скоро появится новый владелец.

Мортиша окидывает нас взглядом Терминатора. Несколько минут стоит молчание, нервы у меня звенят. Потом она припечатывает:

– Что (пауза) за (пауза) хрень?

Вопрос к Ратсо, который вдруг виновато поджал хвост. Вылитый карликовый шпиц, наваливший кучу на любимый хозяйкин ковер и пойманный с поличным.

Ратсо. Солнышко, я гостей домой привел!

Мортиша дарит ему взгляд, каким – каюсь – иногда пользуюсь и я. «Ну ты вообще!» – читается в нем.

Я. Классный у тебя пулемет.

Мортиша. Молчи, коза.

Если б я услышала такое в своем нормальном состоянии – перекинулась бы с ней парой слов. Но сейчас я слишком устала, страдаю от похмелья, выдохлась и вообще вся замученная-разбитая. Ладно, пусть живет.

Ратсо. Послушай. Во-первых, я не виноват.

Джефферсон. Так и есть. Виноват я. Ратсо нам помогал, а мы повздорили с Северной конфедерацией… Ты знаешь конфедератов?

Ковбойша негромко фыркает: «Еще бы!»

Джефферсон. Так вот, они хотели нас убить. А Ратсо помог нам сбежать. Поэтому мы здесь. Мы не причиним вам вреда.

Мортиша (смотрит на Ратсо). Ох, Виталий.

Ковбойша подходит к нему.

– Чего ж ты им официальное приглашение не прислал? Не начертил карту? Привел уродов, за которыми гонятся конфедераты, сюда?! Обкурился?

Ратсо. Н-нет.

Мортиша вдруг замечает возле меня Тейлор.

– А ты что тут делаешь? Марш на пост!

– Прости!

Кажется, под копотью девчонка покраснела. Она кидается туда, откуда мы пришли, кое-кто идет за ней.

Ратсо. Конфедератов мы потеряли. Они ни за что нас не найдут.

Мортиша. Ой, закройся. Совсем без мозгов.

Ковбойша. Так, заходите, а то счас уснете прям тут.

Не хочу сказать, будто Ратсо подкаблучник, но и главой семьи его тоже не назовешь – вы понимаете, о чем я. У него с Мортишей явно отношения, только кем он ей приходится – домашним песиком или парнем, – еще вопрос.

Мортиша с Ковбойшей и правда близнецы. Пять минут колебаний и расшаркиваний – и нам рассекречивают их настоящие имена: Триша и Софи. В этом подземном детском царстве они самые волевые и властные, так что всем тут заправляют.

Постепенно общая картина проясняется, и близняшек все трудней считать злодейками. Забот у них по горло: защита целого отряда перепуганных мальчиков и девочек – дело не простое.

Мы исключительно из вежливости не спрашивали, какого лешего их занесло под землю. Однако теперь ответ очевиден.

Эти дети – жертвы. Добыча.

Хищники повсюду. Любой, кто больше, проворней и злее, может тебя съесть. Как в джунглях. Но хуже всех – северные конфедераты. Их много, они хорошо организованны, и они сволочи.

Мортиша с сестрой рассказывают нам историю своего района. Как с началом эпидемии множество семей из северного Манхэттена выехало за город – переждать, пересидеть. Как они бросили своих нянек, слуг и швейцаров подыхать в Нью-Йорке. И как позже, когда не стало полиции, вернулись с оружием. Как взрослые вели бессмысленные бои за свои дома, а потом умерли от Хвори. Как их дети подхватили оружие и стали воевать с чужаками. Они недолго думали, кого отнести к «чужим»: уничтожали любого темнокожего. Случались, конечно, ошибки; при этнических чистках такое бывает. Но в целом принцип срабатывал.

Мальчики, закаленные годами игры в «Колл оф дьюти», оказались склонны к зверствам и плевали на страдания других. Поэтому неудивительно, что именно они первыми взяли в руки автоматы и начали охоту. А вот девочки, за редкими исключениями вроде Софи с Тришей, были к такому не готовы. Пока наш клан под руководством Вашинга и Джеффа пытался построить в Гринвич-Виллидж… не знаю, как правильно сказать – справедливое? – общество, северный Манхэттен превратился в настоящую насилократию. У руля стояли только сильные и только самцы. Слабых, скромных и прочее превратили в обслугу.

Девочки как могли сопротивлялись; да и многие мальчишки – тоже. Но им не хватило жестокости. Непокорных выживали, над ними издевались, их просто убивали.

В конце концов залитый кровью северный Манхэттен оказался во власти «Конфедерации»: бывшие ученики частных школ – те, которые уцелели, естественно, – объединились с несколькими сотнями «воинов» в форме и стали править тысячами подростков.

Теперь они контролируют территорию от Центрального вокзала и дальше на север до окраины Гарлема. С Кротами конфедераты играют в кошки-мышки. Эту базу они пока не обнаружили, но сидеть тут все время нереально, приходится вылазить наверх за едой. Единственное, что помогает Кротам выжить – это знание подземки и других коммуникаций.

Штаб Кротов расположен на секретной станции под отелем «Уолдорф-Астория», на пересечении Парк-авеню и Сорок восьмой улицы. Интересно, что это – дерзость или глупость? Они ж устроились прямо под носом у конфедератов. Нижний этаж гостиницы Кроты сожгли, чтобы придать ему необитаемый вид, а конфедераты так уверены в своей власти, что ленятся обследовать территорию. О самой же станции никто не знает. Этим тупиком когда-то пользовались супербогатые гости отеля, у которых были собственные поезда. Ковбойша рассказывает, однажды отсюда вывезли в частном вагоне Франклина Рузвельта: он тогда уже не мог обходиться без инвалидной коляски, но скрывал это от народа. Станцию давно забросили, и дорогу к ней теперь знают только Кроты.

Хотя мы говорим, что нам пора, близняшки решают оставить нас на ночь – вдруг конфедераты до сих пор прочесывают пути возле вокзала.

Приносят еду: тушеную крысятину и пресный рис с разноцветными семенами.

Питер крестится, произносит короткую молитву. Мортиша зачерпывает немного угощения и почтительно кладет его на бронзовое блюдо под фотографией Эдварда из «Сумерек»; потом закрывает глаза и что-то шепчет.

Питер. Ты в курсе, что вампиры – выдумка?

Мортиша. Естественно. А ты в курсе, что Бог – выдумка?

Питер. Кто сказал?

Мортиша. Я говорю. Он или выдумка, или полный чудак.

Питер. Зачем так грубо?

Мортиша. Ой, прости, я задела твои чувства? А ты сам подумай. Если Бог такой всемогущий и всезнающий, значит, он знает, как хреново нам живется. Почему не вмешивается?

Питер. Нельзя винить Бога за то, что делают люди.

Мортиша. С какой стати нельзя? Он же все сотворил. Зачем тогда создал нас такими плохими?

Питер. Бог подарил нам свободу воли.