Освобождённая возлюбленная - Дж. Уорд

Горячая вода стала благословением, смывшим не только следы невероятного оргазма, но и напряжение последних двенадцати часов. Боже… Глори. Он очень надеялся, что с ней всё хорошо. И та женщина, которую он опе…

Почувствовав очередной приближающийся удар, он отбросил собирающуюся пустить корни мысль, будто флакон с ядом, и сконцентрировался на том, как струя воды ударяла в затылок и стекала по плечам, омывая спину и грудь.

Его член всё ещё был твёрд.

Как скала.

Ирония, заключавшаяся в том, что эта штука всё ещё была в состоянии готовности, а в его основной голове творился полный бардак, не вызывала смеха. Последнее, что Мэнни хотелось делать, так это заниматься аэробикой для ладони, но казалось, что этот стояк будет, словно садовая скульптура: возвышаться, пока о нём кто-нибудь не позаботится.

Когда мыло соскользнуло с медного держателя и упало у его ног, словно наковальня, он выругался и развернулся… затем наклонился и подобрал кусок.

Скользкий. О, такой скользкий.

Положив Дайал на место, Мэнни позволил руке опуститься и обхватить член. Пока он водил ладонью верх и вниз, тёплая вода и скользкое мыло помогали ему, но всё же это было жалкой заменой тому, каково было находиться рядом с той женщиной…

Меткий. Выстрел. Прямо в лобную долю.

Боже, будто каждую мысль о ней окружала вооружённая стража.

С проклятьем он отключил свой мозг, потому что знал, что должен закончить начатое. Опершись рукой о мраморную стену, он позволил голове поникнуть, пока шёл процесс самолечения от каменностоячей болезни. Мэнни всегда обладал громадным сексуальным желанием, но этот голод был совершенно иным, он пробивался сквозь каждый слой цивилизованности, уходя к самой его сути, незнакомой ему ранее.

— Вот дерьмо… — Стиснув зубы, он прислонился к влажным стенам душа, испытывая оргазм, столь же интенсивный, как и на диване. Он истощал его тело, пока член не стал единственной частью, которая бесконтрольно подёргивалась. Каждый мускул, казалось, участвовал в этом, и Мэнни пришлось закусить нижнюю губу, чтобы не закричать.

Когда он наконец выбрался из этого сумасшедшего торнадо, его лицо было прижато к мрамору, и он дышал, будто пробежал из одного конца Колдвелла в другой.

Или, может, даже до Канады.

Повернувшись к струе воды, он снова ополоснулся и вышел из душа, схватил полотенце и…

Мэнни посмотрел на свои бёдра.

— Да. Ты. Издеваешься.

Его член был возбуждён так же, как и в первый раз: невзирая ни на что. Горд и силён, как может быть только бесчувственная рукоять.

Неважно. Он больше не станет обслуживать его.

В конце концов, можно ведь просто спрятать чёртову штуку в своих штанах. Очевидно, такой метод не работал, и у него уже не осталось сил. Чёрт, может, он подхватил простуду или ещё что-то? Бог его знает, работая в больнице, можно много чего подцепить.

Включая амнезию, как оказалось.

Мэнни завернулся в полотенце и вышел из ванной в офис… только чтобы застыть на месте. В воздухе витал странный аромат… что-то вроде тёмных специй?

Не его одеколон, это точно.

Пройдя по ковру босиком, Мэнни открыл дверь и выглянул наружу. В административных офисах было темно и пусто, не чувствовалось и намёка на этот запах.

Насупив брови, он оглянулся на свой диван. Но знал, что не стоит думать о только что произошедшем на нём.

Десять минут спустя, Мэнни переоделся в чистую форму и побрился. Мистер Счастливый, всё ещё прикидывающийся Монументом Вашингтона, был упрятан под брюками и прижат к месту, как пойманное животное, кем он и являлся. Взяв свой портфель и костюм, который носил на скачки, Мэнни был более чем готов оставить позади сон, головную боль и весь проклятый вечер.

Выйдя из офисов хирургического отделения, он спустился на лифте до третьего этажа, где располагались операционные. Члены его команды занимались своими делами, оперировали в неотложке, принимали или перевозили пациентов, прибирались, готовились к работе. Он кивнул присутствующим, но проронил всего пару слов… поэтому никто не заметил ничего необычного. Какое облегчение.

И он почти дошёл до парковки, не утратив его.

Однако стратегия ухода затрещала по швам, когда он оказался у палат, где восстанавливались больные после операций. Он хотел пройти мимо, но ноги просто замерли, а мысли смешались… и вдруг Мэнни почувствовал побуждение зайти в одну из них. Когда он повиновался импульсу, головная боль тут же ожила, но он не стал обращать на неё внимания, ворвавшись в отдельный бокс, находившийся у запасного выхода.

Койка у стены была идеально заправлена, простыни так сильно подоткнуты, что казались выглаженной равниной на матрасе. Никаких записей на доске, ни пиканья оборудования, и компьютер не подключён.

Но в воздухе витал запах Лизола. А также какой-то парфюм…?

Здесь кто-то был. Кто-то, кого он оперировал. Сегодня.

И у неё был…

Агония захватила его, и Мэнни снова пошатнувшись, ухватился за дверной косяк и прислонился к нему, чтобы удержаться на ногах. Когда мигрень, или чтобы это ни было, усилилась, ему пришлось наклониться вперед…

И тогда он увидел это.

Сморщившись от боли, он доковылял до прикроватного столика и опустился на корточки. Протянув под него руку, он нащупал согнутую жёсткую карточку.

Он понял, что это, ещё до того, как посмотрел на неё. И по какой-то причине, пока Мэнни держал визитку в ладони, у него что-то тоскливо сжималось в груди.

Разглаживая складку, Мэнни посмотрел на своё выгравированное имя, название и адрес больницы, телефон и факс. На белом пространстве справа, где размещался логотип Святого Франциска, он приписал номер своего мобильника.

Волосы. Тёмные волосы, заплетённые в косу. Его руки распускают…

— Да что за гребаный ад. — Он выбросил руку в сторону пола, но всё равно упал, сильно ударившись о линолеум прежде, чем перекатиться на спину. Качая головой, обхватив её руками, и пытаясь преодолеть агонию, он знал, что его глаза широко раскрыты, но всё равно ничего не видел.

— Шеф?

При звуке голоса Голдберга, снайпер в висках поумерил пыл, будто мозг нашёл слухового спасителя, и его оттащили от акул. По крайней мере, на время.

— Привет, — простонал он.

— Ты в порядке?

— Ага.

— Голова болит?

— Не особо.

Голдберг усмехнулся.

— Слушай, здесь что-то происходит. У меня четыре медсестры и два администратора поцеловались с полом, прямо как ты. Я вызвал замену и отправил остальных домой.

— Мудро с твоей стороны.

— Отгадай, что.

— Не говори. Я иду, иду. — Мэнни заставил себя сесть, и, настроившись, поднял свою жалкую задницу с пола при помощи поручня больничной кровати.