Перекрестки (СИ) - Леонова Светлана

Последовало недолгое, но тягостное молчание, во время которого доктор удрученно протер линзы очков салфеткой, затем нацепил очки на нос, потом снова снял их и сжал в ладони.

- К сожалению, спасти ребенка было не в наших силах. Мы сделали все от нас зависящее, но... - доктор устало развел руками.

- Доктор, как она сейчас? - Костя едва узнал свой голос, который вдруг сделался сухим и сиплым.

- Ваша супруга отходит после наркоза. Вы можете навестить ее.

- Да... Да... Спасибо.

Совершенно растерянный, огорошенный, Костя повернулся к выходу, но потом, вдруг осознав, снова обратился к доктору:

- Евгений Мироныч, скажите, это случай... В дальнейшем он как-то повлияет? - дальше не было сил продолжить, чтобы узнать тревожащий его вопрос.

- Думаю, вы еще сможете родить не одного ребенка, - доктор даже попытался улыбнуться, но улыбка вышла слабой и извиняющейся. - Просто некоторое время я бы порекомендовал Светлане понаблюдаться у своего специалиста. А Вам надо беречь супругу, у нее слишком усталый вид. Стресс и усталость в наше время очень сильно сказываются на течении беременности.

Ему хотелось волком выть, бить кулаками стену, пока костяшки не разобьются до крови, пока тупая ноющая боль тела не перекроет боль душевную. Он обессилено сел на лавку в белом коридоре отделения, опустил голову и обхватил ее руками, не зная, что же теперь делать. Как им быть дальше? За те три месяца, что прошло с того момента, как они узнали о малыше, он стал их маленькой вселенной. Они общались с ним. Любили его. А теперь его нет. И ему было не просто больно - его словно рубили на куски живьем, отнимали самое важное. И он с ужасом думал, как это переживет Света. Его милая и родная, любимая Света, которая так ждала появления этого малыша...

На плечо тихо опустилась чья-то ладонь, и Костя вздрогнул от неожиданности. Подняв голову, он увидел около себя подсевшую Веру Ивановну.

- Как Вы? - спросил он.

- А ты как думаешь? - мягко ответила она. - Мне сестра сделала успокаивающий укол, поэтому я пока еще не совсем воспринимаю всю ситуацию. А ты как?

- Нормально. Простите, но мне нужно к Свете.

- Да, конечно. Ты нужен ей сейчас. Она сегодня была так напугана и опечалена.

Отчего-то было тяжело и страшно зайти в палату. Костя взялся за ручку двери, но все еще мешкал. Наконец, он собрался с силами и решительно открыл дверь. Быстро обведя взглядом палату, он тут же нашел Свету, и сердце защемило от боли. Она лежала на своей постели, свернувшись калачиком, крепко прижав к груди колени и обхватив их руками. Лицо ее было повернуто к стене, но Косте даже и гадать не нужно было, чтобы понять, что она сейчас чувствует. Он опустился на краешек кровать и коснулся ладонью ее плеча. Света вздрогнула от неожиданности и повернулась, а Костя едва не отшатнулся от того, насколько потерянным и затравленным был ее взгляд. Она смотрела на него и словно не узнавала.

- Как ты, малыш? - тихо спросил он, неуверенно проводя пальцем по ее щеке и убирая от лица выбившиеся пряди волос.

Света долго ничего не отвечала, просто молча смотрела на него с полными слез глазами.

- Прости меня, - тихо прошептала она голосом, полным боли и раскаяния. - Я не сумела...

- Не надо. Не надо так. - Слышать, как она терзала себя напрасными обвинениями, было невыносимо. - Ты не виновата. Так сложилось...

А самому хотелось разрыдаться от собственных попыток успокоить жену. Если ему самому было невыносимо больно, что же сейчас испытывала она? Словно услышав его мысли, Света приподнялась и потянулась к нему, уткнувшись лицом в шею и уцепившись дрожащими пальцами за ворот его рубашки.

- Все будет хорошо, - мягко поглаживая ее по светлым волосам, Костя прижался щекой к макушке и прикрыл глаза. - Я с тобой, рядом.

Через две недели Свету выписали домой. И именно в эти дни Костя ощутил, что в их отношениях что-то надломилось. Он с волнением заметил, что жена отгородилась от него, а меж ними вновь вырастала стена недосказанности. В тот самый роковой для них обоих день она искала в нем утешения, и пока медсестра не заставила его покинуть палату, он держал любимую в объятиях. А потом всю ночь напролет говорил ей по телефону, как любит ее и что все у них еще впереди. Но потом Света стала замыкаться в себе, с каждым днем все сильнее, и он просто терялся в догадках, отчего меж ними выходило именно так. Костя чувствовал, что она переживала все в себе и не желала никого допускать в свои терзания, а он мучился от того, что был не в силах помочь ей.

- Светик, милая, давай поговорим, - не выдержал он в один прекрасный день, когда застал жену в ванной, с лицом, не выражающим совершенно никаких эмоций, и потухшими глазами, механическими движениями вытиравшую слезы со щек и подбородка.

- Я не хочу. Не о чем говорить.

- Я же вижу, что с тобой происходит, - он присел перед ней на корточках и, обхватив ее лицо ладонями, вытер большими пальцами сбегавшие виз слезы. - Здесь нет твоей вины.

- Как нам теперь быть? - словно в пустоту вопрошала она, избегая прямого взгляда на мужа. - Как?

- Как и многим парам, пережившим подобное.

В тот момент Костя еще не понимал того, о чем говорила Света, какие демоны прошлого тревожили ее душу, воскрешая в памяти события нескольких лет давности... Если бы она сразу рассказала ему... Он бы нашел другие слова. Может быть.

- Из многих других пар едва ли найдется большинство, которые сошлись в браке по одной единственной причине. - Света вдруг вскочила с места, и Костя не успел поймать ее, за считанные мгновения она уже успела отойти от него на расстояние, позволяющее не ощущать его прикосновений. В ее голосе было столько страданий, что все внутри переворачивалось. - Нет больше причины... Наверно, и этот брак больше не нужен.

Даже не дав ему шанса возразить, она стремительно выбежала из ванной, громко хлопнув дверью. А Костя, словно пораженный громом, остался сидеть на полу, прислонившись спиной о холодную жесткую ванну. Он все еще никак не мог поверить в то, что только что услышал. Не верил и не хотел верить. Он понимал, что сказанное могло быть результатом сильнейшей депрессии, явившейся после неудачной беременности, но эти слова словно острые стрелы вонзились в самое сердце.

В коридоре хлопнула дверь, и Костя поспешил следом, в спешке натягивая кроссовки, запихивая вовнутрь не завязанные шнурки и натягивая на себя ветровку. Он выбежал в темноту улицы и стал осматривать двор, пытаясь различить до боли родную фигуру. Свету он нашел на детской площадке, сидящей на скамейке в самой темноте двора. Она обнимала себя руками, а плечи сотрясались от тихих всхлипываний. Маленькая, совершенно ранимая, но такая до дикости любимая и необходимая. И он просто не мог ей позволить оставаться один на один с этим горем.

Костя присел на лавку рядом с ней и, сняв с себя куртку, бережно укрыл ею. Света даже не посмотрела на него. А лишь положила голову на его крепкое плечо.

- Зачем ты убежала? - едва слышно спросил Костя, даже и не пытаясь скрыть своих эмоций.

Света молчала. Хотя и так было понятно, что сказать ей особенно не чего. Он обнял ее одной рукой и прижался щекой к макушке. Со стороны они казались обыкновенной влюбленной парой. Но в их паре сейчас зияла огромная кровоточащая рана, которая либо залечится, но оставит огромный рубец на всю жизнь, либо вовсе убьет их отношения.

- Я люблю тебя, малыш. И мне очень больно от того, что произошло. И от того, что происходит между нами сейчас. - Говорить стало очень тяжело. Глаза обожгло скупой мужской слезой, которую Костя тут же постарался сморгнуть, а вот горечь на душе и горечь слов вот так спрятать не получалось. - Не отстраняйся от меня. Я знаю, как тебе сейчас тяжело и больно. И поверь, мне не легче. Но я хочу, чтобы мы пережили это вместе. ВМЕСТЕ, понимаешь?

Света слабо кивнула ему в ответ.