Перекрестки (СИ) - Леонова Светлана

Глава 14

ГЛАВА 14.

Можно заблудиться в собственном счастье, потеряться там от внешнего мира, забыть обо всем. Упиваться тем блаженным чувством эйфории, которое окрыляет и заставляет терять голову. И думать, что всем, кто причастен к этому твоему счастью, должно быть так же хорошо. Костя окунулся в радостные хлопоты предстоящей свадьбы и подготовки к будущему пополнению их семьи. «Семья» - одно это слово заставляло его мечтательно улыбаться. Оно согревало изнутри волнительным трепетным ощущением и надеждами. Он все же настоял на том, чтобы Света окончательно перебралась к нему, помог перевезти ее вещи и старался делать все от него зависящее, чтобы ей было легче устроиться на новом месте. Он познакомился со Светиной мамой и, как это и положено, официально попросил у нее руки ее дочери. Вера Ивановна смерила его очень требовательным взглядом, но к концу вечера заметно потеплела. Однако, едва только они остались ненадолго наедине, она тут же, не теряя времени, задала интересующий ее весь вечер вопрос:

- Константин, как давно Вы знакомы?

- Достаточно давно, - уклончиво ответил он, еще не понимая, к чему была затронута данная тема.

- Насколько хорошо вы знаете друг друга? - тут же последовал иной вопрос.

- Если Вы имеете в виду, знаю ли я о предыдущем неудачном замужестве Светы, то да, знаю.

Вера Ивановна с нескрываемым интересом оглядела сидящего напротив нее молодого человека, что-то решая про себя.

- Вы любите ее?

- Очень.

- Костя, Вы знаете, Никита, бывший муж Светы, тоже когда-то говорил, что любит ее. А в итоге у него появилась вторая семья: любовница, к тому же еще и беременная. Потому я и спрашиваю у Вас: Вы уверены, что это именно те чувства, о которых говорите? Не путаете ли Вы их с чувством долга? Все-таки ребенок...

- Я люблю Вашу дочь, - категорично ответил Костя, прервав речь Веры Ивановны. - Мое решение жениться нельзя связывать с ребенком, скорее, это стало веским аргументом для самой Светы, чтобы, наконец, принять мое предложение. - И встретив неодобрительный взгляд, тут же поспешил развеять все недоразумения. - Это не было средством манипуляции. Так получилось.

- А Света? - после небольшой паузы спросила Вера Ивановна. А затем, делая акцент на каждом своем слове, задала вопрос, заставивший его задуматься не только в тот день, но и в последующие дни, годы. - Как Вы думаете, Света Вас любит?

Что ж, это был вопрос так вопрос. При всей кажущейся простоте его, он заставлял задуматься. Усомниться. Колебаться.

- Я не могу говорить за нее, но мне хотелось бы в это верить.

Последующее появление Светы поставило точку в том разговоре, но самое главное и Костя, и Вера Ивановна услышали. Каждый из них стремился оградить дорогого для него человека от новой боли и разочарования. Отношения Кости с будущей тещей наладились буквально с первых же дней. А вот Света заметно переживала. Костя списывал это на столь внезапные перемены в ее жизни.

Несмотря на то, что для Светы это был второй брак, Костя решил во что бы то ни стало сделать его особенным для своей любимой. Невеста в скромном, но все-таки белом свадебном платье, приобретенном ею по настоянию самого Кости и Веры Ивановны, неожиданно вставшей на сторону жениха, была изумительно красива и трогательна. Сама свадьба обошлась скромно, без вычурных размахов. Но молодожены решили, что ввиду положения невесты им нужно отложить свадебное путешествие.

Теперь понятие «дом» обрело для него новый смысл. Дом стал не четырьмя стенами с крышей над головой, а именно тем уютом, тем местом, где его ждут и любят. И Костя торопился каждый день с работы домой, чтобы окунуться в эту теплую атмосферу. Теплые объятия жены, ее нежное податливое тело, вкус ее губ… Все это манило домой сильнее самого мощного магнита.

Но пелена эйфории имеет свойство растворяться, обнажая скрытые изъяны. Костя чаще стал ловить себя на мысли, что замечает в глазах Светы что-то похожее на сомнение. И вот уже его самого охватили опасения, не поторопился ли он сам в своих решительных шагах. Конечно же, пусть в причинах столь поспешного брака и была его вина (все-таки нельзя было забывать о простых мерах контрацепции), только вышло же это не умышленно, а оставлять Свету один на один решать возникшую ситуацию он не хотел. И все же чувство вины все еще одолевало его, когда он видел ее задумчивые печальные глаза. Все было в их семье хорошо. Вот только он видел то, что было сокрыто от посторонних глаз: Света все еще сомневалась в нем. А значит, сомневалась и в правильности своего решения. Костя понимал это по тому, что она все так же оставалась для него закрытой, не торопясь впускать в свои переживания. Между ними так и не исчезла стена. Она, может быть, и стала чуть ниже, тоньше, но все так же нерушимо стояла, ограждая собою ту, которую с каждым днем он любил мучительно сильнее.

***

С самого утра было какое-то нехорошее предчувствие, какой-то терпкий осадочек, вроде и не совсем заметный, чтобы обращать на него внимание, но в то же время сильно тяготивший и омрачающий настроение. Как обычно, Костя отвез Свету на работу, не желая, чтобы она толкалась в душном метро в нынешнем положении, и после легкого поцелуя жены поспешил к себе в офис. Ничего, успокаивал он себя, осталось еще несколько недель, и Свете не придется мотаться в свое Управление на ежедневную нервотрепку под названием "работа". В последние дни она много рассказывала о том, сколько обязанностей свалилось на их отдел, и Костя понимал, что даже обычному человеку справиться с такими завалами сложно, многие оставались и после окончания рабочего времени, а для беременной женщины такие нагрузки были тяжелы. Но Света и слушать ничего не хотела. Она разве что не оставалась с коллегами "на ночную переработку", как те шутливо называли свои задержки в офисе допоздна, - Костя просто безапелляционно забирал ее домой.

- Костя, Свету увезла скорая. - Ощущение, душившее его с самого утра, не обмануло. Голос Веры Ивановны дрожал от переживаний, и даже плохая связь не могла этого скрыть.

- Что случилось? - А у самого руки словно заледенели, да еще в довершение ко всему задрожали.

- Приезжай.

Наверное, с такой скоростью он еще никогда не мчался по Москве и МКАДу. Нарушая все прописанные правила ПДД, рискуя на месте лишиться водительских прав, а то и вовсе автомобиля, рискуя своей жизнью (да что там - и жизнью других участников движения), он несся к обозначенному адресу. Влетев в больницу и нетерпеливо ожидая еле тянущийся лифт, Костя, в конце концов, добрался до нужного отделения. В коридоре его уже ожидала бледная, как полотно, Вера Ивановна.

- Что? - единственное, что только и смог произнести он, так как в горле будто ком встал, мешая не то чтобы говорить, но даже дышать. - Вера Ивановна, что с ней?

Женщина не смогла ответить, лишь только безвольно прикрыла губы краешком ладони и жестом головы показала следовать за ней. Костя шел позади и тревожно смотрел на поникшие плечи своей тещи. Он и без слов понимал, что произошло что-то ужасное. Господи, молил он, только бы со Светой и ребенком все было хорошо. Они вошли в небольшой светлый кабинет, где за широким столом, заваленным книгами и амбулаторными картами, сидел невысокий врач, записывающий что-то в одну из раскрытых перед ним карт. Едва завидев посетителей, эскулап отложил свои дела и снял очки.

- Евгений Мироныч, это муж Светланы Авдеевой, - представила Вера Ивановна Костю, и он сразу догадался, что им предстоит серьезный разговор.

- Вы еще не сообщили? - как бы между прочим спросил доктор у Веры Ивановны, но та отрицательно помотала головой, а затем отвернулась, чтобы украдкой стереть слезы.

- Эээ... Константин, правильно? - Дождавшись утвердительного кивка, мужчина продолжил. - Вашу супругу сегодня экстренно доставили с угрозой выкидыша. Сейчас ей ничего не угрожает...