Загадка тетрадигитуса - Борис Борисович Батыршин

– Вы как, живы, господа? – осведомился молодой человек. – А то снаружи хрен знает, что твори…

Окончание фразы потонуло в гулком грохоте и последовавшем за ним оглушительном шипении. Вагон содрогнулся, Ярослав влетел в полуоткрытую дверь купе и всем веслом обрушился на Яшу только-только выбравшегося из-под столика. Несколькими секундами позже из освободившегося дверного проёма пахнуло горячим паром с угольной копотью, а следом в купе ворвалась дикая какофония воплей, криков, полных ужаса и мучительной боли.

– Похоже, взорвался паровой котёл. – прокомментировал Олег Иванович. – Представляю, что за ад кромешный сейчас в голове состава…

Их вагон был предпоследним, как требовала инструкция, составленная в Д.О.П.е. Видимо – как раз на подобный случай.

"Что ж, надо признать, предосторожность сработала. Понять бы ещё, что там стряслось на самом деле? И, прежде всего: на самом деле был взрыв, или ему померещилось?.."

– Как твои бойцы, все целы? – спросил он, имея в виду оперативников.

– А что им сделается, лбам здоровенным? – ухмыльнулся Ярослав. Они с Яшей кое-как разобрали, где чьи ноги-руки и приняли осмысленное положение в пространстве. – Мы с ребятами сидели в купе: достали со скуки картишки, раскинули винтик[21], и как раз стали назначать взятки, когда долбануло. Ну, полетели кубарем, побились, рожи расквасили, одного крепко чаем ошпарило. Про проводников, буфетчика, связистов не знаю, я сразу к вам.

– Долбануло, говорите? – Яша резко выпрямился, врезался макушкой в угол нависающего над головой столика и зашипел от боли, – Ох, ты ж холера ясна… Значит, вы тоже слышали взрыв?

– А то! – кивнул Ярослав. – рвануло впереди. Под под локомотивом, скорее всего. Ну и началось…

"…значит, не показалось – понял Семёнов. – Был взрыв, был! Интересно, кому же это мы так помешали?.."

Из опрокинутого вагона они с Яшей выбрались с помощью Ярослава и двух оперативников – изрядно ободрав платье, исцарапавшись и перемазавшись в пыли, крови и копоти. Попутно выяснилось, что персонал и пассажиры Д.О.П. овского вагона все живы, только у буфетчика и одного из проводников переломы и глубокие рваные раны, но ими уже занимается фельдшер. Он наскоро осмотрел ссадины и царапины Яши и Олега Ивановича, смазал остро пахнущей жидкостью, прилепил пластыри и буркнул: «ничего страшного господа, а теперь простите – сами видите, сколько раненых, надо помочь…»

Картина, представшая их глазам, была удручающая: большая часть вагонов валялась на насыпи; ещё три, в голове поезда, встали дыбом, вскарабкавшись один на другой. Паровоз, как ни странно, остался на рельсах, но передняя его часть превратилась в нечто, натолкнувшее Олега Ивановича на мысль о взрыве в кастрюле со спагетти – из развороченного парового котла во все стороны торчали пучки исковерканных, скрученных трубок. Здоровенная воронка, отгрызшая часть насыпи там, где стояли тендер и первый вагон, разнесённые взрывом на мелкие кусочки, указывала место, где был заложен фугас.

– А ничего так бабахнуло… – Яша оценивающе оглядел разрушения. – Пуда три динамита они там закопали, не меньше.

Олег Иванович кивнул и отвернулся. Его мутило – то ли от последствий удара головой о вагонную полку (не хватало сейчас ещё и сотряса!) то ли от того кошмара, что творился вокруг. На гравийной насыпи то тут, то там валялись растерзанные, переломанные, словно куклы из папье-маше, тела в дорожных сюртуках, дамских платьях, макинтошах. Двое пронесли мимо них человека на куске брезента – лицо несчастного превратилось в жуткую маску из белёсых пузырей и голого мяса, едва прикрытого свисающими лохмотьями кожи.

– Раскалённый пар. – прокомментировал один из оперативников. _ Страшное дело! Случилось мне однажды видеть последствия взрыва парового котла на одной фабричке в Пскове – так там человек десять заживо сварились, и ещё две дюжины вот таких же…

Отовсюду нёсся многоголосый вой, стон, плач. Проехала верхами тройка полицейских – их старший испуганно озирался по сторонам и, похоже, не знал, что делать. Яша окликнул его; и состоявшейся короткой беседы выяснилось, что катастрофа – "какой ужас, мсье, здесь не меньше четырёх десятков погибших, женщины, дети!" – случилась в двух с половиной милях от границы с Германией, близ городка Эйпен, населённого, по преимуществу, валлонами; что за солдатами из местного гарнизона уже послано, и помощи следует ожидать в самое ближайшее время; что больница при монастыре святой Женевьевы – вон она, рукой подать (полицейский указал на возвышающийся за рощицей шпиль католического собора) и уже отдано распоряжение доставлять туда пострадавших. Вам не нужна помощь, мсье? Ах, у вас свой медик имеется, и он готов помочь другим раненым? Вот и замечательно, пусть идёт в голову состава. А теперь извините, у нас масса дел…

Полицейский – судя по нашивкам, в ранге сержанта – козырнул и пришпорил своего Букефала. Прочие стражи порядка потрусили за ним туда, где крики были особенно громкими. Олег Иванович вытер платком губы (он всё же не выдержал и опорожнил желудок на гравий) и почувствовал в ладони что-то металлическое, округлое, холодное.

– Коньяк. – пояснил Яша. – Глотните, Олег Иванович, и давайте уже, поскорее приходите в себя. Нам сейчас надо срочно решать, что мы будем делать дальше. Каждая минутка на счету…

Гнедой меринок трусил по присыпанной мелким щебнем дорожке, оборачиваясь и мотая головой каждый раз, когда Яша щёлкал над его ушами длинным и тонким, как удочка, кнутом. Справа и слева тянулись живые изгороди, из-за которых поднимались красные черепичные крыши. Вдали торчала колокольня католического собора в окружении двух– и трёхэтажных построек – типичный сельский пейзаж провинции Льеж. Позади, из-за железнодорожной насыпи поднимались столбы чёрного масляного дыма – Олегу Ивановичу не хотелось оборачиваться и смотреть туда.

Колокольня, как и окружающие её строения, принадлежали монастырю святой Женевьевы, о котором упоминал давешний полицейский сержант. Местные власти сработали чётко: меньше, чем через полчаса после катастрофы к насыпи уже прибыл взвод солдат из соседнего городка, а вслед за ними стали подтягиваться местные крестьяне на тележках, бричках и двуколках. Полицейские с помощью солдат грузили на экипажи раненых; трупы сносили на насыпь и укладывали рядком, прикрывая их найденными в вагонах простынями. Так они и лежали – Семёнов насчитал не меньше трёх десятков, причём солдаты всё время приносили новых.

Пока Олег Иванович ужасался последствиям разыгравшейся трагедии, его спутник не терял времени даром. Наскоро