Злодей не моего романа - Евгения Чепенко

— Георг, тронешь ее, убью к Чертям. Ясно выражаюсь?

Гриша, кажется, опешил. По-крайней мере рычание прекратилось. Он вырвался из хватки брата и удивленно уставился на него.

— Эрик, ты мне серьезно угрожаешь?

Мой панк окинул Гришаню ледяным взглядом.

— Серьезно, — подтвердил свои же собственные слова мальчик-гот. — Первый раз за все время, ты не отмахиваешься от меня, не навязываешь свои решения без спроса, ты просто в открытую угрожаешь…

Катя боком, придерживая рюкзак как щит, приблизилась ко мне.

— Это кто? — прошептала она.

— Брат Рика.

— Сопля какая-то. Младший небось, — скептически заключила она.

Я хмыкнула.

— Ты сама младшая.

— Я — исключение. Чего это с ним?

Я пожала плечами.

Рик оскалился.

— Заткнись.

— Почему? Что в этих женщинах? — Гриша вдруг выпрямился и снова зарычал. — Каково это, Эрик? Теперь ты понял, каково это! Ты убивал их, одну за другой! Все эти годы!

— Он у тебя чего, не герой? — поразилась мне в ухо Катеринка.

— Для меня — герой, — шепнула я тихо.

— А по книжке?

Я поджала губы.

— Ого! Лен, уважаю.

Я пропустила тот момент, когда братья сцепились и вылетели в окно. Сестренка подпрыгнула и кинулась к подоконнику, я последовала за ней. Но видеть драку нам было не суждено, как, собственно, и мне в парке. Это в книжках все описывается замедленно, красиво и круто. А там внизу по счету раз сломалось дерево, на два смялись три машины, на три бой закончился… в помойке, точнее на теперь неравномерно утрамбованной крышке мусорного контейнера. Двое случайных прохожих замерли, пораженно глядя на избитых, окровавленных мужчин.

— Ри-ик! — испуганно взвизгнула я. — Лежи там, я бегу!

Он задрал голову, улыбнулся мне и отрицательно покачал головой.

— Отпадно! — проворковала Катеринка. Мой панк спрыгнул с контейнера, подошел к мужчинам. Они замерли, выпрямились и как ни в чем не бывало удалились.

— Это что, типа, гипноз?

Я кивнула.

— А с тобой он так же?

Я отрицательно покачала головой.

— Откуда ты знаешь? — ехидно поинтересовалась сестренка.

— Помолчи, — шикнула я. — Рик Грише до этого поддавался. Могла бы и спасибо сказать.

— Фу, я и сама накостылять могу!

— Ты слабее.

— Зато злее!

— Да-а, — задумчиво протянула я, наблюдая за тем как Рик сгреб в охапку брата и исчез в подъезде, — что есть, то есть.

Рванула открывать входную дверь. Он зашел внутрь, кинул стонущего Гришу на пол и пошел в душ. Я засеменила следом.

— Эй! — возмутилась Катерина. — Вы куда? А что мне с этим хмырем делать? Пусть лежит или как?

Ответом ее не удостоили. Рик сорвал с себя клочки того, что когда-то было майкой, стянул джинсы, белье, прыгнул в ванную. Я оперлась щекой о холодную стену и с тревогой осматривала покалеченное тело. Кровь сочилась из многочисленных ран на груди, спине, шее, лице, руках. Бес смыл грязь, сел на край ванны и принялся зализывать один разрез за другим.

— Рик, а остальное? — прошептала я, когда поняла, что он собрался встать.

— Сами со временем затянутся, — отмахнулся он.

— Нет!

Подошла сзади, склонилась к уху.

— Лизни руку, пожалуйста.

Подумала, раз уж у кошек получается, так почему у меня не получится? Попробовать стоит точно. Он взглянул на меня мягко, удивленно. Не отрывая глаз от моего лица, склонился к ладони и провел по ней языком от основания до подушечки среднего пальца. Я, не мешкая, осторожно погладила ею открытую рану. Порез тут же затянулся, пусть не так быстро, но все же. Просила раз за разом и раз за разом осторожно убирала со спины мужчины доказательства недавней драки. Причем, насколько мне удалось понять, большую часть ран оставили Гришины клыки. Справившись со спиной, переключилась на его шею, ключицы и лицо. Для этого пришлось с ногами залезть в ванную и встать на колени.

Неугомонный мозг подсказывал следующую вполне вероятную догадку.

— Рик, а тебе теперь не надо поесть? — мягко спросила я. Он по-прежнему не отрывал от меня своих завораживающих глаз. Помолчал, потом кивнул. Я улыбнулась. Сняла водолазку. Он прерывисто выдохнул, подтянул меня к себе ближе, снова развернул спиной, позволив расслабиться и опереться на его плечо.

И снова я потеряла счет времени, погрузившись в странный транс в его объятиях.

— Рик, — прошептала я, когда он закончил.

— Что?

— А почему когда ты кусаешь, кровь не останавливается?

— В клыках яд.

Я улыбнулась и мысленно поаплодировала даме с собачкой. Веселая женщина.

17

Рик сидел на полу и, прижимая к себе как нечто бесценное, хрупкое, держал на коленях, а я пыталась собрать себя воедино, заставить подняться, избавиться от слабости. Некогда лежать. Моему хищнику нужна одежда, с Гришей тоже неизвестно что. В дверь аккуратно постучали.

— Лена, — начала Катюша осторожно. — Там этот крендель разделся и вылизывается на полу. Это так и надо?

Я хмыкнула.

— Да.

— Ага. Помочь чем могу?

— Да.

— Ну?

— Вызови кого-нибудь из своих железных людей, в магазин сгонять, только на порог не пускай.

— Дай угадаю. Джинсы и майка?

— Да.

— А этому ничего не надо?

Я взглянула на Рика. Он отрицательно покачал головой.

— Сам разберется.

— Нет, — крикнула я.

Катя отступила. Сквозь тонкую дверь послышался тихий мужской голос, за ним сестренкин возмущенный вопль:

— Кто "подойди"? Я "подойди"? Сейчас я подойду! "Есть" он собрался. Упырь недоделанный!

Раздался новый лязг, за ним глухой удар.

— Зато теперь мы знаем, что не поддаваться вашему влиянию у нас тоже семейное, — вздохнула я. Перевела взгляд на Рика. — Надо это остановить.

— Георг ей ничего не сделает.

— Так я о не о Грише, я о Катеньке. У нее политика простая: сначала бьет, потом разбирается за что.

— Вот и хорошо, — спокойно прошептал Рик, склонившись к моим губам.

Скромный сестренкин посланец по кличке Лысый исполнил все по инструкции, получил обещанное денежное вознаграждение и слинял.

Гриша, так и не получивший еды, зато получивший многократно увесистым рюкзаком по голове, хмуро восседал в углу, сверкая разбитой физиономией и грязными джинсами. Причем насколько я могла оценить, Рик его практически не тронул, по крайней мере, ран от зубов на готском торсе, спине и шее не наблюдалось. Я разозлилась. Честно, искренне. Разве так можно?

— Ты откуда здесь взялся? — озвучила я насущный вопрос.