Человек в высоком замке - ФилипДик Дик

Как, верно, расстроятся все его почитатели, когда в одно прекрасное утро Абендсена обнаружат висящим под потолком его кабинета. Мы бы сказали свое последнее слово. Это был бы наш постскриптум.

Но сделать это должен, конечно, белый человек. Интересно, что нынче поделывает старина Скорцени?

Рейс еще раз взглянул на сведения об авторе, помещенные на задней стороне обложки. Забаррикадировался. Живет в неприступном замке. Конечно, дураков нет. Любому, кто туда сунется, непоздоровится.

Может быть, все это напрасно. Книга уже напечатана. Поздно. И потом, эта территория контролируется японцами, а уж эти желтокожие малютки подымут такой шум…

Тем не менее если все сделать тихо… если взяться с умом?

Барон Гуго Рейс сделал пометку в еженедельнике: «Связаться с генералом СС Отто Скорцени или с Отто Олендорфом». Кажется, именно Олендорф руководит штурмовой группой «Д»?

Но тут, совершенно неожиданно, консулу сделалось дурно. «Да что же это, — подумал он, — опять заново все? Казалось, с войной покончено. И мы сами думали, что она закончена, а потом африканское фиаско и этот безумец Зейсс-Инкварт, претворяющий в жизнь проекты Розенберга…»

Нет, этот самый герр Хоуп сто раз прав. Прав, когда шутил о том, что мы обнаружили, будто Марс заселен одними евреями. Мы их там непременно обнаружим. И именно такими — двухголовыми и ростом в тридцать сантиметров.

Дело консула — заниматься рутиной. У него нет времени посылать десантников к Абендсену. Ему надо приветствовать немецких моряков и отвечать на депеши. Пусть там, наверху, занимаются всем остальным, это их дело.

«И то сказать, — решил он, — затей я все это, и неизвестно, чем бы все кончилось. Где бы я в результате оказался — в Охранном отделении или в камере, заполненной „Циклоном Б“».

Поразмыслив, он вычеркнул запись в еженедельнике. Но даже это его не успокоило, он вырвал страничку и сжег ее в своей большой пепельнице.

Постучав, вошел Пфердхофф с ворохом бумаг.

— Вот речь доктора Геббельса. Полностью. — Секретарь положил кипу на стол. — Обязательно прочтите. Очень хорошая речь. Возможно, даже из лучших.

Закурив очередную сигарету фирмы «Симон Артц», Рейс погрузился в чтение речи.

ГЛAВA IX

Скучая на своем посту возле кассового аппарата, Роберт Чилдэн увидел, что в его магазине появился посетитель: высокий и тощий темноволосый человек. Одет он был в слегка вышедший из моды костюм, а в руке держал большую плетеную корзину. Продавец? Но странно, никакой приветливой улыбки на своем лице он не изобразил, напротив — выглядел угрюмо. Ему бы больше подошло работать электриком или водопроводчиком.

— Кого вы представляете? — осведомился Чилдэн, закончив возиться у кассы.

— Ювелирные изделия ЭДФРЭНК, — ответил тот. И водрузил свою корзину на один из прилавков.

— Никогда о такой фирме не слышал. — Чилдэн принялся следить за тем, как посетитель неловким движением пытается открыть корзину.

— Ручная работа. Каждый предмет — совершенно уникален. Оригинальные разработки. Чистый металл. Медь, латунь, бронза, серебро. Даже вороненое железо, — бормотал посетитель, продолжая возиться с корзинкой.

Наконец крышка ему поддалась. Чилдэн заглянул внутрь. Металл на черном бархате. Что же, своеобразно.

— Нет, это не по моей части, — покачал головой.

— Вы видите произведения современного американского искусства, — заявил продавец.

Чилдэн пожал плечами и вернулся к кассе.

Взглянув через какое-то время на торговца, он обнаружил, что тот вовсе не собирается уходить, а, наоборот, ковыряется в корзине, пытаясь достать оттуда панель. Или, наоборот, пытается запихнуть ее внутрь. Руки у него явно дрожали. Чилдэн поглядывал на него, одновременно раздумывая о собственных делах. На два часа назначена встреча, куда надо явиться с парой старинных чашек. В три — университет обещал прислать результаты очередной экспертизы: в последнее время Чилдэн регулярно этим занимался. Со времен того сорок четвертого кольта.

— Но они ничем не покрыты! — произнес вдруг мужчина, протягивая в его сторону какой-то браслет. — Чистая медь!

Чилдэн кивнул и ничего не сказал. Ничего, посетитель тут покрутится да и уйдет в конце концов.

Зазвонил телефон, Чилдэн поднял трубку. У него осведомились о состоянии старинного кресла-качапки, которое — по просьбе звонившего клиента — Чилдэн отправлял в починку. Кресло еще не отремонтировали, так что пришлось выкручиваться, но выкрутиться удалось, сочинив более или менее правдоподобную историю. Улещивая клиента, Чилдэн поглядел на улицу. Клиент наконец успокоился, и разговор был окончен.

«Хотя бы в том, что кресло настоящее, сомнений нет», — недовольно пробурчал про себя Чилдэн, кладя трубку. История с кольтом порядком истрепала ему нервы, да и повлекла за собой не очень-то приятные последствия. Теперь Чилдэн не мог уже глядеть на собственные владения с прежним оттенком внутренней почтительности. Один нелепый случай… увы, он принес свои грустные плоды. Как бывает с детскими впечатлениями: реальность что-то подпортила, самую малость, — все, иллюзия разбита. «Да и с другой стороны, если посмотреть, — задумался Чилдэн, — во всем этом деле обнаруживается настоящая связь с детством. Здесь же участвует не только история Америки, но и история личная. Такое ощущение от этой подделки, что словно бы поддельным оказалось твое собственное свидетельство о рождении. Или как если бы оказалось, что твой отец выглядел совершенно не так, как ты его себе представляешь».

«Или по-другому. Знаю ли я по-настоящему Франклина Делано Рузвельта? А ну как мне кажется, что я его знал, и было у меня собственное мнение о нем, а на деле — не было никакого своего мнения, а образ сформировался по чужим рассказам. Как миф о Гайавате. Или как если бы тебе сказали, что вот за этим столом обедал сам Авраам Линкольн. Этим серебряным ножом пользовался, этой вилкой ел. Кто это видел и знает? А факт вроде бы существует…»

Человек за соседним прилавком продолжал возиться со своим барахлом и, вытаскивая все же свое панно, снова пробурчал:

— Мы можем делать вещи и на заказ. Если у ваших клиентов есть желание иметь что-либо, чего нет ни у кого. И если они знают, что они хотят иметь. — Голос его звучал очень странно. Наконец он прокашлялся и замер в какой-то оторопи, переводя взгляд с Чилдэна на безделушку, которую держал в руке, и обратно.

Чилдэн улыбнулся, но ничего не ответил.

«Не мое все это дело. Как пришел, так пусть и уходит. И чего он в коммивояжеры полез? Это же не жизнь, а сплошные мучения. Вот мне, например, — Чилдэн поморщился, — что ни день, так приходится быть готовым получать нагоняи от всяких там Тагоми. Он всего лишь фамилию неправильно произнесет, а мне уже и подзатыльник».

И тут он наконец сообразил. Да ведь этот парень просто-напросто не имеет никакого опыта. Это же видно. Он же принес свои работы. Взять что-нибудь на комиссию? Попробовать?

— Эй! — окликнул он продавца.

Тот быстро оглянулся.

— Вы болтаетесь здесь уже полчаса, — сказал Чилдэн, подойдя к нему и скрестив на груди руки. — Хорошо. Можете показать мне ваши вещички, но я ничего не обещаю. На этом прилавке разложите. Сдвиньте галстуки в сторону. — Он указал, на каком именно.

Человек кивнул и кинулся расчищать место для своих творений. Снова открыл корзину и принялся вытаскивать панели.

«Он тут сейчас весь свой арсенал разложит, — хмыкнул про себя Чилдэн. — Час на это угрохает, не меньше. Будет на меня поглядывать каждую секунду. Надеясь. Умоляя. Каждый мой взгляд в свою сторону ловить примется: заинтересовался я или не заинтересовался?»

— Когда вы подготовитесь, — добавил он, — я, может быть, и взгляну. Если не буду слишком занят.

Человек лихорадочно принялся за дело — будто ужалил его кто.

Тут в магазине появилось еще несколько посетителей, и какое-то время Чилдэн занимался исключительно ими, о торговце позабыл. Тот вроде уловил ситуацию, успокоился и занимался своим делом уже без суеты. Чилдэн продал мисочку для бритья, взял задаток за афганский ковер и почти было продал вязаный шерстяной платок. Через какое-то время посетители иссякли. Он вновь обнаружил себя наедине с незнакомцем.

Чилдэн подошел к нему и, закурив «Страну улыбок», принялся покачиваться с каблуков на носки, напевая что-то в такт дыханию. Визитер стоял молча.

— Мне вот эта нравится, — сказал наконец Чилдэн, — указывая на одну из заколок.

— Очень хорошая вещь, — мгновенно затараторил продавец. — Ни единой царапинки не увидите. Все отполировано и не потускнеет. Мы покрываем их специальным пластиковым лаком, это — на годы. Сам лак — из последних промышленных разработок. Лучший на сегодня.