У ворот Ленинграда. История солдата группы армий «Север». 1941—1945 - Вильгельм Люббеке

Когда пять часов спустя огонь утих, Мюнстерманн исчез. Я решил переправиться через Плюссу, чтобы разыскать свою роту и получить новый приказ. Солдаты, располагавшиеся в 50 метрах справа от моста, возобновили переправу. Сев на небольшой плот, мы поплыли к противоположному берегу в 30 метрах от нас.

Выбравшись на берег, мы оказались под обстрелом. Оставив пехотинцев, я осторожно пробрался к разрушенному мосту и пересек дорогу слева от него, поставив свой автомат на боевой взвод. На расстоянии чуть больше 15 метров огонь из МР-40 больше напоминал пулеметный, чем винтовочный. Хотя это было обычное оружие для передового наблюдателя, я предпочел бы свой привычный карабин «Маузер» образца 1898 г.

Продвигаясь шагом от реки, я держался ближе к придорожным кустам и деревьям по правую сторону от меня. На расстоянии примерно 150 метров от реки, в конце дороги, показалось бревенчатое укрытие противника. Все внимание оборонявших его русских было, видимо, обращено на дорогу в направлении наступавших немецких войск, поскольку меня так и не заметили.

У меня не было возможности связаться с артиллеристами нашей роты, однако я понимал, что вражеский блиндаж может затормозить наше продвижение и его необходимо уничтожить. Я решил попытаться сделать это сам, подобравшись как можно ближе, и использовать три или четыре гранаты, что были со мной.

Отойдя на 20 метров с дороги в кусты, я стал пробираться вперед, надеясь подойти к укрытию с фланга. Когда я полз, стрелок в блиндаже, вероятно, заметил, как колыхнулась трава в том месте, где был я.

Пулеметная очередь прошла немного выше моей головы. Я изо всех сил прижимался к земле, но одна пуля все-таки прошила мой мундир. Я ожидал, что вторая пуля будет смертельной, и меня охватил ужас.

Внезапно стрелок направил ствол пулемета в сторону дороги, возможно посчитав меня мертвым. Прошла минута. Никто больше не стрелял в мою сторону. Продолжая лежать, я приподнял голову. Вход в блиндаж был всего в 10–15 метрах от меня. Быстрый бросок вперед позволил бы мне занять безопасное место рядом со входом и бросить внутрь гранату.

Несмотря на выброс адреналина, мой внутренний голос предупреждал меня, что при первой же попытке я буду срезан следующей же очередью. Не имея иного выхода, я начал медленно ползти назад, надеясь, что мое передвижение не привлечет внимания в блиндаже.

Едва я отполз на небольшое расстояние, как раздались один за другим два оглушительных взрыва. Выглянув, я увидел, как бревна блиндажа подбросило в воздух и на его месте осталась лишь груда развалин. Это было настоящим чудом. Своим спасением я был обязан орудийному расчету 75-миллиметровой гаубицы, который расположил орудие посередине дороги недалеко от реки и выстрелил прямой наводкой. Позднее мне рассказали, что солдаты моей роты смогли переправить орудие через реку и на руках вытащить его на дорогу, после того как затих вражеский артиллерийский огонь. Обнаружив блиндаж, артиллеристы применили заряд особо разрушительной силы. На расстоянии в 200 метров снаряды полностью уничтожали цель. И моя жизнь на этот раз вновь была спасена.

Позднее в этот день я нагнал свою роту. В условиях, когда было непонятно, где находилась передовая, артиллеристам было тяжело осуществлять поддержку нашей пехоты. Русские неоднократно пытались в течение трех дней контратаковать наш плацдарм на северном берегу Плюссы, но затем отошли в восточном направлении к Ленинграду.

Потери были большими с обеих сторон. Но мы сохраняли оптимизм. Никто из нас не рассчитывал на быстрое продвижение наших войск, как это было в начале войны. Теперь мы закалились и были готовы к кровавым сражениям.

Близкая победа.18 августа – середина сентября 1941 г.

Форсирование Плюссы открыло путь на Нарву. Когда 58-я дивизия заняла 18 августа город, накал боевых действий спал, что дало нам возможность на следующий день двинуться по основному шоссе в восточном направлении к Кингисеппу. Нам предстоял еще целый месяц ожесточенных боев с Красной армией, чтобы достичь нашей цели.

Захват окрестностей Нарвы лишал части Красной армии возможности отхода из Прибалтики и укреплял тыл немецкой армии для дальнейшего наступления на Восток. Передислоцировавшись ближе к Балтийскому побережью, наша дивизия и 1-я дивизия все так же составляли левый фланг группы армий «Север». Нашей конечной целью был захват крупного города Ленинграда, бывшей столицы России, который по стратегической значимости уступал только Москве.

Несмотря на угрозу нашим флангам на шоссе между Нарвой и Кингисеппом, наш полк быстро продвигался вперед и вскоре подошел к укрепленной линии бункеров и минных полей в том месте, где годом раньше проходила граница между Эстонией и Советским Союзом. Этот оборонительный рубеж прикрывал город Кингисепп, расположенный в 25 километрах прямо к востоку от Нарвы. При огневой поддержке нашей роты тяжелого оружия полковая пехота в результате коротких ожесточенных боев прорвала линию обороны противника.

Теперь 154-й полк продвигался к Кингисеппу с запада по основному шоссе. Другие подразделения 58-й и 1-й дивизий наступали с юга и к этому времени уже завязали бои в городе. Мы, солдаты 154-го полка, прибыв на место, сразу вступили в уличные бои с частями Красной армии. Для нас это был первый опыт боев в городских условиях, хотя дома стояли на значительном расстоянии друг от друга, а не скученно, как обычно.

Наша полковая пехота требовала огневой поддержки для своих действий, и потому мы разместили 75-миллиметровые гаубицы роты всего в нескольких сотнях метров от линии соприкосновения с противником, значительно ближе, чем полагалось. В отличие от более тяжелой 150-миллиметровой глубины, расчету из пяти человек было легче управляться на коротких расстояниях с 75-миллиметровой гаубицей, которая вполне подходила для ведения уличных боев. Все же эти меньшего калибра орудия были громоздки и не могли перемещаться так же быстро, как пехота. В то время как пехотинцы имели возможность быстро отойти или укрыться в окопе, орудия были крайне уязвимы на открытом пространстве.

Если орудийные расчеты могли непосредственно видеть свою цель, то отпадала необходимость в наблюдателях и связистах. Несмотря на то что у меня не было определенного задания, я отправился на передовую по собственной инициативе. В разгар сражения часто случалось так, что я терял связь с остальными бойцами взвода связи. Это было в моей натуре – стремление знать, что происходит на передовой, и принимать непосредственное участие в боевых действиях. Выйдя к нашему орудийному расчету на окраинах Кингисеппа, я наблюдал за тем, как артиллеристы методично уничтожали опорные пункты противника, находившиеся перед нами.

Даже если в таких условиях орудийные расчеты сильно рисковали, самые тяжелые потери все равно всегда несла