Космические странники - Валерий Бурыкин

Затем был номер, в котором двое ребят нарядились стариками и представляли сценку из далекого будущего нашего корабля, лет этак через сорок по корабельному времени. Некоторых зрителей после этого номера настигла икота. Потом на сцену вышел наш корабельный бард Александр Смолин — врач и заместитель Владимира Семёновича, многие из его песен стали частью корабельного фольклора.

Он сел на стул, поднял руку, чтобы пробежаться пальцами по струнам гитары, затем хихикнул и в полный голос рассмеялся.

— Погодите немного…, дайте отдышаться, а то я тоже, кажется, сейчас начну икать.

Переведя дух, Саша исполнил несколько произведений, как своих собственных, так и тех авторов бардовой песни — которые считаются классиками. Причём в его репертуаре были песни, как на русском, так и на английском языке.

В завершение вечера Женя Саблина исполняла на электрооргане танцевальные мелодии. Снова на сцену вышел Григорий Майский.

— Дорогие друзья прошу внимания! Сейчас я на правах ведущего объявляю белый танец, причём уже признанные пары не имеют права танцевать вместе. — Это означало, что Катя не могла пригласить на танец меня.

Ко мне подошла Шуи, Катя пригласила Цзиана.

— Вот видите, мне всё-таки удалось хоть и ненадолго отбить вас у Екатерины Анатольевны.

Во время танца я увидел Леонида Фёдоровича в паре с Юин, моему удивлению не было предела, я впервые видел его танцующим.

Вечер закончился вальсом. Я смотрел на довольные лица окружающих меня людей и думал о том, что такие вечера позволяют сохранить психологическую обстановку, не замкнуться и не сорваться. По окончании вечера мы проводили Астру до моей каюты, а потом сбежали от неё к Кате. Астра, правда, похоже, была не очень этим расстроена, моя кровать оказалась в полном её распоряжении.

Глава 21

Конец испытаний купола

Вахта следующего дня прошла в ожидании… Инженерно — технический персонал нервничал, я через каждые полчаса выводил данные о давлении на свой терминал. Знал, что это бессмысленно, знал, что в случае каких либо отклонений сработает автоматическая система оповещения, но, ничего не мог с собой поделать. Катя видела моё состояние и сидела притихшая как мышка.

Наконец нас сменила команда Митчелла.

— Катюша, я наведаюсь к инженерам, встретимся в столовой в половине седьмого.

— Хорошо, — сказала она и поцеловала меня.

До конца испытаний оставалось семь часов. В инженерном отсеке собралась большая часть персонала. В том числе и те, кто должен был если и не спать, то, по крайней мере, пытаться сделать это.

Я подошёл к Ли, он сидел за терминалом и бессмысленно, перебирал какие то чертежи на экране.

— Ли! Немедленно выпроводите тех, кто должен сейчас отдыхать, у них ещё будет время понервничать, тем, кто не может заснуть, Александр Михайлович выдаст успокоительное.

Цзиан обернулся к присутствующим и отдал распоряжение. Семь человек нехотя покинули территорию инженерного отсека. Затем я отправился к техникам, там пришлось повторить ту же процедуру. После чего мы с Рой Каси перешли на территорию Цзиана и около двух часов снова обсуждали то, как будет происходить установка купола на поверхности объекта.

Ровно в половину седьмого я вошёл в столовую, на столик за которым уже сидел Леонид Фёдорович, Катя ставила второй поднос с ужином, если не считать подноса астронома. Я подошёл к ним.

— Серёжа! — Она бросилась мне на шею, так как будто мы расстались не два с половиной часа назад, а как минимум два с половиной года. — Я уже всё взяла, садись.

Астроном оторвался от трапезы.

— Что нового в инженерном отсеке?

— Слава создателю всё по-старому. В одиннадцать вечера должно закончиться испытание, и начаться подготовка к транспортировке купола…

— К стати. Леонид Фёдорович…. К слову… о — Создателе, вы нам обещали ещё, что-то рассказать о Вселенной. Если конечно не торопитесь.

— Нет, до завтрашнего утра я совершенно свободен.

Он задумался, рассматривая вилку так будто в её форме было, что-то не так, что-то скрытое в её изгибах могло помешать пищеварению.

— Что же, как я уже говорил…, исходя из теории большого взрыва, Вселенная родилась из зернышка размерами во столько раз меньше протона, во сколько раз сейчас Луна меньше Вселенной. Температура этого зернышка достигла необычайной величины десять в двадцать восьмой степени градусов — такой подъем температуры вызвал цепную реакцию. Через одну миллионную секунды образовались кварки и электроны, ещё через одну стотысячную протоны и нейтроны, максимум через три минуты образовались ядра дейтерия, гелия и лития. Но атомы в это время появиться ещё не могли, слишком высока была температура, она составляла от миллиарда до ста миллиардов градусов. Только через четыреста тысяч лет — тогда, когда температура снизилась до четырёх тысяч градусов, образовались первые атомы…

Астроном задумался, его взгляд, будто бы был устремлен туда…, в эту бушующую стихию.

— Первые звёзды и галактики образовались через один миллиард лет, и только в период от десяти до пятнадцати миллиардов лет создаются условия для появления планет и разумной жизни, то есть нас с вами.

— Но, Леонид Фёдорович, вы говорили, Вселенная родилась из нуля, то есть должно было образоваться одинаковое количество положительной и отрицательной энергии.

— Катя, вы затрагиваете очень сложный вопрос. С одной стороны энергия всего материального в нашей Вселенной полностью компенсируется энергией гравитационного поля, которое имеет противоположный знак. С другой стороны физики говорят, что исходя из теории большого взрыва, масса Вселенной должна быть намного больше, и всё то, что мы наблюдаем, составляет всего четыре с половиной процента оттого, что должно быть. Остальное списывают на тёмную массу и тёмную энергию, правда, их пока ещё никто не видел, есть только косвенные методы их обнаружения. И ещё — сложный вопрос: в результате большого взрыва должно было образоваться одинаковое количество вещества и антивещества, и они должны были бы уничтожить друг друга, но этого не произошло.

— Так, что же было до большого взрыва?

— Что? Да ничего не было. Без существования больших масс исчезают такие понятия как пространство и время. Физики говорят о существовании совершенно однородного — инфлатонного поля, в котором и зародилась вся эта кутерьма.

— Но, что-то должно было спровоцировать этот взрыв? Как-то странно… В совершенно однородном поле вдруг возникает какая-то флуктуация, сама по себе нагревается до невиданных температур и создает вселенную, но ведь для рождения такой флуктуации должна быть приложена какая-то энергия. В совершенно однородном поле без внешнего воздействия этого не может произойти!