Космические странники - Валерий Бурыкин

— Но что можно рассмотреть за два часа?

— А никто сейчас в телескоп ничего и не рассматривает. У каждого имеется программа исследований, согласно этой программе делаются снимки интересующих космических объектов, а за два часа наснимать можно много, потом уже эти снимки анализируются, сопоставляются с теми, которые сделаны ранее и делаются выводы. Для непрерывного наблюдения можно использовать малые телескопы. Поверьте, несмотря на то, что они малые — информации с них можно получить больше чем с больших расположенных на Земле — здесь не мешает атмосфера.

Катя состроила огорченное выражение лица.

— А я всегда представляла себе астронома сидящим на высоком, круглом, вращающемся табурете, в звёздном плаще и с высоким колпаком на голове. Он всю ночь проводит у телескопа, рассматривая одним глазом звёздное небо, а днём отсыпается.

— Катя, сейчас нет нужды протирать окуляр телескопа своим глазом, изображение выводится на экран терминала, и попадает оно туда во много раз усиленным по яркости и отфильтрованным от различных посторонних излучений. Главное, чтобы астроном понимал, что ему нужно, какую информацию он хочет получить. Кстати все снимки сохраняются в единой базе, и каждый может получить доступ к снимкам другой группы.

Могу добавить от себя: сохранялись не только снимки обсерватории, шёл постоянный мониторинг всех систем, регистрировались все действия команды по управлению. Скрупулезно велся корабельный журнал. Вся эта информация сохранялось на сервере вычислительного центра, и ещё на двух серверах расположенных в других частях корабля. Также производилась запись на нестираемые кристаллические носители, которые складировались в четырёх капсулах, в случае угрозы гибели корабля капсулы будут выброшены в открытый космос с огромной скоростью. Нам это уже не поможет, но возможно кто-либо найдёт их потом.

Я посмотрел на часы, часовая стрелка приближалась к двадцати ноль-ноль.

— Катюша, что там сказал капитан насчёт посещения мастерской?

— До двадцати ноль-ноль. — И также посмотрела на часы.

— Сейчас без пяти минут, пока дойдём, будет двадцать.

— Что, опять провинились?

Спросил Леонид Фёдорович.

— Он у нас как мальчишка — нужен глаз да глаз.

Ответила за меня Катя.

— Ну, хорошо, пошли, только я с тобой!

— Катенька, ты, что не выспалась в прошлый раз?

— В этот раз, такого не случится.

Мы попрощались с астрономом и отправились в мастерские.

Купол, состыкованный со шлюзом, стоял на испытательной площадке, мне он чем-то напомнил иглу, жилище — которое иногда строили эскимосы из плотного слежавшегося снега более ста лет назад. Отличие было только в размерах, диаметр основания более шести метров, а также длинный входной шлюз, оснащенный двумя дверями. Сверху, правда, было закреплено какое-то устройство не свойственное эскимосским жилищам. Подошёл Ли Цзиан.

— Катя! Как я рад вас видеть! Хотите чаю…? Есть и печенье.

— Ну вот! Опять начинается! Я, между прочим, отсутствовал почти сутки и уже должен отличаться от предметов окружающей обстановки.

— Да, да Сергей Васильевич вас я тоже заметил. А, что это вы сегодня поздновато?

— А…а, так… Просто я под домашним арестом.

— А ваш надсмотрщик я так понимаю рядом с вами?

Я посмотрел на Катю. Та высоко задрала нос.

— Ну да.

— Да вы садитесь, садитесь. Сейчас подойдёт Каси, а через пятнадцать минут начнется испытание, ждём, пока температура клея снизится. Он ушёл и минут через пять вернулся с подносом, на котором стояли четыре чашки и вазочка с печеньем. Как и в прошлый раз, вазочку он поставил перед Катей, а потом перед всеми по чашке чая, в это время пришёл главный техник.

— Рой, а, что это испытательная площадка так блестит? — Спросил я.

— Решили приблизить условия испытания к естественным. Так как там поверхность покрыта чем-то похожим на эльбор, то здесь мы покрыли площадку стеклом, если устоит на стекле, значит, устоит и там.

— А если подпрыгнет?

— Не думаю, что клеевой шов сможет оторваться сразу по всему периметру, просто выйдет воздух вот и всё. Но если случится невероятное, то на этот случай установили вон ту штуку, на макушке этой головы, это тот самый амортизатор, на который будет давить челнок.

Подошёл один из техников и сообщил, что температура шва достигла нормы. Ли Цзиан кивнул и отдал распоряжение включить подачу сжатого воздуха. Внутрь воздух нагнетался через вентиль в стене купола, позже этот вентиль будет служить для дозаправки баллонов с воздухом стоящих внутри. Процесс шёл медленно, давление поднималось с небольшой скоростью, в случае если произойдёт отрыв, то можно будет засечь показания датчиков.

Катя вместе с нами следила за мельканием цифр на терминале.

— Интересно, а какая сила будет действовать на купол, когда давление достигнет десяти атмосфер?

— Всё очень просто, мы закачиваем десять атмосфер, разность составляет, как и хотел Леонид Фёдорович, девять атмосфер. Диаметр купола по периметру шесть метров, значит радиус три метра, площадь это радиус в квадрате умноженное на "пи", потом умножаем на разность давлений внутри и с наружи, получим две тысячи пятьсот тонн с хвостиком.

— Сколько? — Поперхнулась Катя.

— Две тысячи пятьсот тонн. — Подтвердил я.

— И вы считаете, что он выдержит?

— Я считаю, что да, — сказал Цзиан, — но испытания провести нужно.

Давление медленно ползло вверх. Прошло два часа, в мастерской стояла тишина, все находились в напряженном ожидании. Через час Катя так и не сумевшая проникнуться серьезностью предстоящего момента начала часто моргать глазами, пытаясь согнать сон.

— Катюша сходи, посмотри как там Астра. — Сказал я, заметив её состояние.

Она встала и строго взглянула на меня.

— Честное благородное, в двадцать три ноль — ноль буду в своей постели.

— Смотри, если обманешь, пойдешь погулять по космосу без скафандра!

Мы ждали, я, начав нервничать, не заметил, как съел всё печенье, которое осталось в вазочке. Цзиан увидел это и улыбнулся, я сделал виноватое лицо.

В двадцать два часа сорок пять минут давление внутри купола достигло десяти атмосфер. Затем на кран-балке подъехал манипулятор, ухватился за торчащий, вверх амортизатор и начал его раскачивать.

— Что вы делаете? Вы же оторвете купол!

— Если он оторвется, то это будет означать то, что мы плохо выполнили свою работу. Я должен быть уверен, что после установки на месте он не улетит, например, после того как по нему случайно ударят баллоном с воздухом.