Невеста по завещанию - Ольга Куно

– Прикажешь пороть меня плетью? – спросила я сквозь зубы.

Дамиан остановился как вкопанный, так внезапно, что я врезалась ему в спину. Он обернулся, одновременно делая шаг назад.

– Скажи, откуда у тебя берутся такие идеи? – осведомился он, качая головой так, словно находился под сильным впечатлением. – Сначала лошадиный хвост, теперь плеть? Признайся откровенно: в то время, как все нормальные девушки мечтали о принце на белом коне, ты рисовала в своем больном воображении мужа-садиста?

Дамиан снова зашагал по коридору. Я семенила за ним, мрачно бубня себе под нос.

Мое-то воображение тут при чем? Про лошадиный хвост он сам тогда говорил, а про плеть нас в пансионе учили. Нам ведь подробно рассказывали, чем чревата супружеская измена и как она карается.

Мы почти уже добрались до угловой комнаты, использовавшейся в качестве приемной, но, не доходя до нее нескольких шагов, Дамиан неожиданно открыл другую дверь. И знаком предложил мне войти. Я послушалась – а разве у меня был выбор? В комнате оказалось темно, но Дамиан пересек ее уверенным шагом и отодвинул в сторону одну из висевших на стене картин. Затем нажал на какой-то рычаг. В комнату сразу же ворвался гомон голосов, и я быстро сообразила, что это собравшиеся в соседнем помещении слуги бурно обсуждают события сегодняшнего вечера. Дамиан, опять-таки жестом, подозвал меня подойти поближе. Как оказалось, за картиной было проделано небольшое окошко, ведущее в соседнюю комнату – ту самую угловую приемную. Обычно оно было закрыто не только самой картиной, но и своего рода ставнем, сливавшимся со стеной. Поскольку здесь было темно, а с той стороны, наоборот, горели свечи, нас оттуда было не видно, в то время как приемная, напротив, была, как на ладони.

– Наблюдай.

С этими словами Дамиан вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.

Я прильнула к окошку. От сердца отлегло, но лишь отчасти. Он мне поверил? Или просто пожалел? Да нет, если бы пожалел, зачем бы привел меня сюда? А между тем ставший уже привычным гул голосов резко оборвался, и я поняла, что Дамиан вошел в приемную. Вскоре его фигура действительно оказалась в поле моего зрения.

– Все здесь? – жестко прозвучал его голос. – Артур, закройте дверь.

Я знала, что Артуром звали Эддингтона. Дверь закрылась с громким стуком. И я отчетливо осознала, что в этот момент не только гонец, но и все остальные присутствующие должны были почувствовать себя грызунами, запертыми в захлопнувшейся мышеловке.

Дамиан остановился напротив гонца. Тот по-прежнему был абсолютно голым. Это заставляло меня сдвигать голову так, чтобы исключать из поля своего зрения некоторые детали. Дамиана же эти детали явно нисколько не смущали, поскольку, стоя напротив гонца, он еще некоторое время молча буравил его взглядом. Потом почти вежливо произнес:

– Присаживайся.

В приемной было достаточно стульев, но Дамиан специально указал гонцу на каменную скамью. Видимо, был не против, чтобы ответственные за предполагаемое преступление органы успели основательно пострадать за время разговора.

– Извини, поверхность немного холодная, – с издевкой в голосе добавил он. – Лето выдалось нежаркое.

Взяв себе стул, Дамиан уселся напротив гонца.

– Ну что ж, рассказывай.

– А… э… что же рассказывать, – сокрушенно опустил голову гонец. – Вы же сами все видели.

У меня зачесались руки открутить ему голову, а может быть, и кое-что еще – исключительно для последующего ознакомления с мужской анатомией в спокойной обстановке.

– А ты рассказывай подробнее, – подбадривающе кивнул виконт.

И что-то в его голосе заставило меня вспомнить, почему я так боялась его всего каких-нибудь несколько недель назад.

Опустив голову, гонец мялся, молчал, облизнул губы, поерзал на сиденье – впрочем, последнее, возможно, от холода.

– Я помогу, – «по-доброму» предложил виконт. – Как часто это происходило?

У меня все снова похолодело внутри. Значит, он все-таки мне не поверил…

– Один раз, только один раз, клянусь вам! – вскричал гонец, и по его интонации даже мне самой захотелось сделать вывод: врет. – Это произошло случайно, я, правда, не виноват, то есть я, конечно, виноват, но я не хотел! Не знаю, как оно вышло… Мы просто разговорились, слово за слово… Виконтесса рассказывала про свою непростую судьбу, что она вышла замуж по принуждению… Я ее пожалел. Но это никогда больше не повторится, даю слово чести!

Я хотела закричать, а еще лучше – запустить чем-нибудь ему в лицо. Да, один раз, с Эдмондом, я совершила ошибку. Но чтобы сейчас я стала трепаться на подобные темы с первым встречным, еще и подставляя при этом Дамиана?! Пришлось зажать рот рукой, чтобы не выдать своего присутствия.

– Жалостливый, значит? – По ровной глади голоса Дамиана пробегали круги закипающей в глубине ярости. – Артур, – сказал он, не отводя взгляда от гонца, – пускай готовят веревку. Вздернем этого гада прямо сейчас.

– Так ведь виселицы готовой нет, – подсказал Эддингтон.

– А зачем нам виселица? – отозвался Дамиан, по-прежнему сверля глазами совершенно ошарашенного таким поворотом гонца. – Дело домашнее, можно сказать, семейное. Перекинем веревку через какую-нибудь балку прямо здесь, в замке, и вздернем его за милую душу.

– Но… таких наказаний не существует, – попытался протестовать гонец. – За прелюбодеяние не вешают. Особенно когда в первый раз… Дают полдюжины плетей, ну десяток…

– Какая завидная подкованность, – недобро усмехнулся Дамиан. – Будто ты специально это проверял. Допустим, ты прав. И что с того? Кто, по-твоему, сможет призвать меня к ответу?

– Шериф. Я обращусь к шерифу, – нашелся гонец, но, впрочем, его голос звучал крайне неуверенно.

– Ты – не обратишься, – улыбнулся Дамиан. – Тебя через несколько минут повесят. Твои родственники, если они у тебя есть, – могут. Я принесу свои извинения и выплачу им хорошую компенсацию. На этом инцидент будет исчерпан. Я не любитель роскоши, но если по-настоящему чего-то хочу, то денег на свои прихоти не жалею. А в данном конкретном случае мне очень хочется тебя повесить.

– Но вы не можете… Я не… Такого уговора не было, – озираясь, пролепетал гонец.

– Какого уговора? – тут же подхватил Дамиан, нисколько не удивленный.

Гонец опять оглянулся, будто искал кого-то взглядом.

– Я… Такого уговора не было, – повторил он, снова облизнув губы.

– Это я уже слышал, – отозвался Дамиан. – У тебя есть несколько минут, пока готовят веревку. Говори.

– Это все неправда, – решившись, затараторил гонец. Он так спешил оправдаться, что даже приложил руку к груди. – Ничего не было, клянусь. Это просто спектакль, розыгрыш. Мне заплатили за то, чтобы принять в нем участие. Я не виноват. Мне просто понадобились деньги, а тут подвернулся легкий заработок.

– Теперь будешь знать, что легких заработков не бывает, – философски заключил Дамиан и жестко произнес: – Дальше.

– Вашей жене что-то подсыпали в еду или в питье, чтобы она уснула, – продолжил рассказывать гонец. Я поплотнее прижалась к окошку, со страхом и одновременно жадностью ловя каждое слово. – Это не я, клянусь вам, я пришел, когда она уже спала. Я просто разделся и лег рядом, это все, что от меня требовалось. Лечь, а потом изобразить любовника, которого застали на месте преступления, и все. Мне очень хорошо заплатили, я не смог отказаться…

– Тронул ее хоть пальцем?

Голос Дамиана звучал почти буднично, и от этого гонец вжался в скамью, невзирая на холод камня.

– Нет. Клянусь вам, нет! – Он отчаянно замотал головой. Кажется, говорит правду. Вот теперь у меня по-настоящему отлегло от сердца. Оказывается, мысль о том, что я действительно могла потерять невинность с этим человеком сегодня вечером, пугала во много раз больше, чем любое наказание от Дамиана. – Я к ней не прикасался. Как можно? Я же просто… Я на розыгрыш согласился. Лег в кровать, и все, даже на расстоянии.

Короткое молчание. Кажется, сам воздух между этими двумя звенит от напряжения.

– Твое счастье. – Дамиан слегка откинул голову назад, прислонив ее к высокой спинке стула. – Последний вопрос. Кто?

Гонец в очередной раз оглянулся. Прикусив губу, снова посмотрел на Дамиана и, видимо, увидел в глазах последнего нечто, заставившее его решиться. Опустив взгляд, негромко произнес:

– Ваша экономка.

Я с шумом втянула носом воздух. И почему этот ответ меня не удивил? Впрочем, для Дамиана он, кажется, тоже оказался предсказуемым. В комнате снова загудели голоса. Видимо, кто-то взялся за ручку двери, а может быть, Дамиан просто решил предвосхитить этот момент. Во всяком случае, он тоном, не терпящим возражений, произнес:

– Никто никуда не выходит. Артур! – Эддингтон с готовностью подошел поближе. – Бери этого красавца во двор. Пусть ему всыплют тридцать плетей. Потом пускай идет своей дорогой… если сможет.

– Тридцать?! За что?! – В голосе гонца звучала вполне искренняя обида.